Хрон

— Так что ж, мы попробуем? — поинтересовался Александр.

— Я бы не стал, Саша…

— Хорошо, тогда сделаем так, — предложил Александр. — Я сейчас спущусь в грот и попробую открыть замок. Ты оставайся у входа. Если произойдет обрушение, у тебя будет время вызвать спасателей. К тому же ты будешь точно знать, где расположен грот, и он не станет вновь утерян.

— Что-то ты напоминаешь мне маньяка, — пробасил Николай. — Слишком уж странны твои глаза.

Александр рассмеялся:

— Так ведь мы встали на пороге какого-то открытия! На пороге чуда! Неужели ты не чувствуешь в воздухе дурманящий аромат этого чуда?

В подтверждение своих слов Александр шумно вдохнул, смешно раздув ноздри.

— Всё, я пошел.

Он нырнул так быстро, что Николай не успел среагировать. Нацепив маску, он нырнул следом. Александр успел уже погрузиться почти к донному илу и стремительно плыл к гроту. Николай, не желая пускать друга одного, последовал за ним.

У шестиугольного механизма Александр помедлил. Стараясь не думать о последствиях ошибки, он еще раз глянул на чертеж и вспомнил, по какому принципу надо отпереть замок.

Шесть ручек. Шесть цифр. Ручки необходимо расположить таким образом, чтобы они, начиная с верхнего левого угла, составили правильную последовательность от единицы до шестерки по ходу часовой стрелки. И на все манипуляции — девять ходов.

Боже, я становлюсь параноиком…

Александр взялся за первую ручку и потянул.

Наконец, спустя томительно долгие минуты, когда в мозгу что-то громко щелкало, обозначая очередной ход из девяти разрешенных, все было готово. Цифры легли в нужной последовательности.

Поначалу все было тихо. А потом вновь поднялся чудовищный грохот, оглушающий, заставляющий терять ориентацию в пространстве. Обуянный паникой, Александр ринулся вон из грота, но столкнулся с Николаем. Вдвоем они, будто шальные, отчаянно работали конечностями, пока не выбрались наружу. Переведя дух, друзья посмотрели назад и поняли: опять ничего не обрушилось.

Пещера казалась незыблемой.

Они медлили. Слишком силен был испуг, чтобы тут же броситься проверять, что вышло из манипуляций с механизмом замка. Но сильно было и любопытство, которое в конечном итоге одержало верх. Медленно друзья поплыли обратно в грот.

Каково же было их изумление, когда на месте перевернутого анкха теперь был явный проход в глубины скалы, под берег, под землю.

Вход в царство мертвых.

Лучи фонарей осветили выдолбленный в скале прямоугольный коридор, затопленный водой. Древний механизм, даже будучи погруженным на пятнадцатиметровую глубину, сработал безотказно.

Одними глазами Александр предложил обследовать коридор. Николай так же глазами согласился. Они вплыли внутрь коридора, где не было ничего интересного, лишь голая, но весьма неплохо обработанная скала. Углубившись, они почувствовали, как коридор плавно уходит вверх. Подъем оказался довольно коротким и привел в подземную пещеру, где был воздух.

Александр всплыл. Над колышущейся поверхностью воды торчала лишь его голова. Луч фонаря бил прямо из воды и сказочно освещал пещеру, темную и просторную. Рядом всплыл Николай. Он снял маску и присвистнул:

— Ничего себе кладбище!

— Тихо ты! — в суеверном страхе шикнул Александр.

Они выбрались на гранитный берег и осмотрелись. Пещера была действительно большой и наполненной туманом. Заметив на стенах какие-то рисунки, Александр поспешил к ним и обнаружил богатую коллекцию древних произведений искусства. Здесь отчего-то преобладали рисунки, характерные для египетских археологических памятников, но встречались изображения, оставленные руками представителей таких народов как древние греки и древние же славяне. Благолепно водя мокрыми пальцами по скале, Александр упивался находкой. Он, как при экспедиции на Феру, испытывал настоящий триумф. Почти оргазм. Это было поразительно: и чувство, охватившее молодого археолога, и находка.

Тут Николай, решивший обследовать пещеру вглубь, окриком позвал друга посмотреть на кое-что. Александр, оставив на время наскальную живопись, пошел на зов.

Перед ним предстала еще одна пещера, гораздо более обширная, нежели первая. Концов этой пещеры не было видно из-за густого тумана. Но самое необычное, самое поразительное, самое важное, что заметил Александр — это не то даже, что пещеру освещал непонятно откуда льющийся свет. Нет.

Он нагнулся и сорвал бледный слабый цветок. Пораженный, он долго смотрел на него, пока не проговорил медленно:

— Это асфодел. Коля, мы нашли вход в Аид…

ГЛАВА 7

Хрон шел по подземному лабиринту уже не первый час. Однажды он остановился, чтобы закинуть в рот еще одну таблетку пищевого концентрата. Воду он экономил, потому что знал: под землей достать ее гораздо сложнее, чем может показаться вначале.

Призрак старика маячил впереди, указывая путь к саду Гесперид. Иногда призрак пропадал куда-то, и тогда Хрону приходилось плутать среди скал и сталактитов в попытке найти обратный путь. Но призрак всегда возвращался обратно. Хрон знал: желание попасть в Элизиум сильнее всего остального для этого обезумевшего уже от Гадеса духа.

— Ты и есть тот Хрон, который переносит души мертвых на Елисейские поля? — беспрестанно, с частотой одного раза в десять минут спрашивал дух, пока однажды Хрон не поджег его Градусом.

— Да, это я, — коротко отвечал Хрон.

— Но ради чего ты переносишь их туда? Разве не боишься ты гнева великого бога Аида?

— Я переношу их по той же причине, по которой собираюсь перенести тебя, — объяснял Хрон. — Духи помогают мне, а я помогаю им. А богов я не боюсь.

— Ты слишком беспечен, варвар, — качал седой головой призрак. — Чересчур беспечен даже для варвара. Кстати, меня зовут Тантал.

Хрон продолжал идти, четко чеканя шаг. Подошвы кроссовок поднимали маленькие облачка затхлой пыли.

— Тебе не интересно, как меня зовут?

— Совершенно, — ответил Хрон.

Если бы он спрашивал каждого встречного духа лишь о его имени, то на такие беседы мог бы потратить всю свою жизнь. Но имя Тантал было ему известно. Когда-то один из тех призраков, кому посчастливилось работать на Хрона, рассказывал об этом человеке. Хрона поразила жестокость, дикая жестокость, с какой Тантал решил испытать, всеведущи ли боги.

Тот дух рассказывал о городе Сипиле, что находился в стране с названием Лидия. В том городе и правил Тантал, считавшийся сыном самого Зевса и любимцем богов Олимпа. Правитель был сказочно богат, был богат и его прекрасный город, находящийся под эгидой Олимпа. Огромные прибыли приносили золотые рудники близлежащих гор и торговля с соседними городами. Боги ограждали Тантала и его народ от всяческих бедствий. Принадлежащие городу поля были самыми богатыми, с них снимался огромный урожай. Стада Тантала были самыми многочисленными, в них находились и коровы, и овцы, и козы и прочий домашний скот, какого не видывали случайные гости Сипила. В достатке, даже в излишке богатств прожил Тантал счастливую жизнь в мире с богами, которые считали его равным себе и часто навещали. По слухам, и Тантал наведывался на Олимп, где пировал с богами и даже участвовал в совете богов, на котором решалась судьба человечества.

Но в какой-то момент Тантал возгордился тем, что боги так тепло к нему относятся. Он стал считать себя равным самому Зевсу, главному богу Олимпа, громовержцу. Кроме гордости, воспылавшей в душе Тантала, появилась склонность к воровству: Тантал стал красть пищу богов — нектар и амброзию — с олимпийских пиров к себе во дворец. Таким способом Тантал хотел сделать себя бессмертным, ведь именно нектар и амброзия давали бессмертие богам. Да и тайные решения, принимавшиеся на совете богов, Тантал не держал в секрете и рассказывал смертным у себя во дворце.

Однажды во время пира на Олимпе Зевс обратился к Танталу: «Сын мой, я исполню любое твое желание, все, что ты пожелаешь, ведь любви моей к тебе нет предела!» Тантал же, очевидно, забывший о своей смертной природе, дерзко ответил отцу: «Я не нуждаюсь ни в чем, о всемогущий Зевс! Моя жизнь лучше любой другой жизни, в том числе лучше жизни любого из богов! Я доволен всем, мне ничего не надо!» Зевс хоть и нахмурился, оскорбленный высокомерием сына, но ничего не ответил на его дерзость. Ведь он слишком сильно его любил.