Страница 20 из 83
…как тигр…
Дрейкер же пребывал в состоянии покоя. Он лишь бросил взгляд на превращение человека в монстра, и теперь безо всякого интереса ждал окончания представления. Остальные же тряслись от ужаса.
Видимо, шок, полученный от просмотра столь фантасмагоричной картины, лишил полковника чувств, ибо когда он вновь осознал себя сидящим в кресле, майор Шуннан уже был ни чем иным как майором Шуннаном, одетым в форму и смущенно отводящим взгляд.
— Бесподобно!.. Фантастика!.. Великолепно!.. Неподражаемо!.. — шептал доктор Зальцберг, зачем-то держа наготове ампулу с нашатырным спиртом.
Генерал Майерс продолжал сидеть на своем месте, но был чрезвычайно бледен.
— Только что вам было предоставлено доказательство существования оборотней, — ровным тоном сообщил Дрейкер. — Думаю, этого достаточно, чтобы продолжить беседу.
— Но как?!. - взмолился генерал.
— Об этом после, — отрезал Дрейкер. — Обещаю, что вы получите ответы на все ваши вопросы, но вначале надо обсудить текущие дела. Через два часа на базу прибудет два транспортных самолета с командой бойцов спецназа. Это необычные бойцы, сами понимаете, их отряд укомплектован исключительно оборотнями и вампирами. И именно они будут отвечать за непроникновение на территорию Земли потусторонних сущностей. От вас, господа офицеры, требуется полное содействие спецназу. Сразу сообщаю, что возможно столкновение сил Армии США с теми, кто обитает по ту сторону портала.
Макс Дрейкер говорил еще что-то, но Финс уже не слушал его. Он тупо смотрел на бесформенную рваную тряпку, раньше бывшую трусами майора Шуннана, а в мозгу прокручивалась молитва Господу…
ГЛАВА X
Президент шел по длинному коридору в ярких лучах ламп дневного освещения. Каблуки туфель беззвучно ударяли по мягкой ковровой дорожке вишневого цвета с зеленым бордюром. Дорожка досталась аппарату еще от прежнего режима, ругаемого одними и восхваляемого другими. Если бы у президента спросили, что он думает о том режиме, он ответил бы пространно, многословно, но по возможности — кратко. Однако в его речи не было б ясного и конкретного ответа. Не было бы, и всё. И никто более не посмел бы повторить вопрос, попросить президента уточнить сказанное, выдать на суд конкретику… Да и зачем? Президент не имеет права ругать или боготворить своих предшественников, он может лишь подчеркивать то, что было сделано хорошего прежней властью, и то, что она по тем или иным причинам упустила.
Вообще же президент двояко относился к тому режиму. Он родился в Советах, вырос и стал тем, кем сейчас является. Суровая жизнь воспитала в нем дух бойца, дух волка, который помог достичь высот и в личной жизни, и в карьере, и в политике. Но с другой стороны, режим, что уж там говорить, был сущим дерьмом. И не потому, что сам по себе он бесперспективен и нежизнеспособен; о, нет, весь мир долгие годы думал как раз иначе! А потому, что у руля стояли не те капитаны. Вернее, те, кого никогда нельзя делать капитанами огромных ледоколов, несущих через волны времени миллионы людей и огромные ресурсы…
Свернув за угол, президент оказался в последнем помещении перед Залом Совещаний. Он много раз бывал в нем, пожалуй что, даже больше, чем требовали того обстоятельства. Но грядущее совещание, по сути являющееся и не совещанием вовсе, отличалось, радикально отличалось от всех предыдущих. Пожалуй что, всего пару раз президент заходил в Зал Совещаний в таком дурном расположении духа, вызванном растерянностью и непониманием ситуации. Пожалуй что, всего два раза… Но этих двух раз хватило с лихвой, чтобы возненавидеть Зал. Негоже главе великой страны испытывать чувство растерянности ни при каких обстоятельствах, однако факты имели место быть, и те моменты, те дурные дни он помнил отлично. Может быть, предыдущие главы государства, еще другого государства, обремененного другими заботами, и любили этот Зал. Они наверняка вприпрыжку летели на каждое внеочередное совещание, где вынашивали самые изощренные по сложности или идиотические по существу планы в отношении внутренней и внешней политики.
Президент нахмурился. Встречу с послом Египта пришлось отложить, потому что по экстренной связи доложили о чрезвычайном происшествии, требующем немедленного вмешательства главы государства. Немедленного! Послы, президенты, весь мир должен подождать, пока глава государства ознакомится с обстоятельствами чрезвычайного происшествия и примет меры. Судя по тому, что персону президента взяли под усиленную охрану и в без того усиленно охраняемом здании, случилось действительно что-то экстраординарное. Может быть, банда террористов опять захватила школу или больницу? Или целый город? А вдруг Грузия, одурманенная собственной гордостью и помощью извне, нарушила государственную границу с Россией и теперь движет свои танковые дивизии по направлению к Москве? Бред… Гадать и предполагать можно что угодно, пользы от этого ни на грош. Решения можно принимать лишь тогда, когда есть полная и достоверная информация о происшествии, о причинах оного, о виновных и пострадавших.
Но что же все-таки случилось? На памяти президента еще не разу по здешним коридорам не разгуливало столько полностью укомплектованных бойцов спецподразделений внутренних войск и армии. Они вытягивались по струнке при приближении первого лица государства, их высеченные будто гранита лица с гордо поднятыми подбородками не выражали никаких чувств или мыслей, натренированные руки взмывали, отдавая честь.
Президент остановился перед массивными темно-вишневыми дверьми, за которыми еле улавливался гул голосов. Зал Совещаний. Там уже присутствуют некоторые из министров, прессы нет. Вот это хорошо, что нет прессы; эти вездесущие аккредитованные журналисты уже успели стать особой статьей, пожалуй даже первой в кратком, но метком списке того, что президент особо ненавидит.
Наконец президент открыл одну из створок дверей и шагнул в Зал Совещаний. Народу было немного, тихо гудели кондиционеры, то один то другой из присутствующих вполголоса восклицал:
— Не может быть!.. Это абсурд, товарищи!.. Невероятно!..
При появлении президента все замолчали и поднялись. Застучали отодвигаемые стулья, зашелестели листы документов, и каждый будто ждал от президента реплики вроде: «Ну как вам наша шутка? Понравилась? А теперь расходитесь по своим делам, не берите в голову ничего, что вам понарассказывали…»
Почему-то президент ощущал ситуацию именно так. Ровной походкой он прошел к своему месту во главе стола, поздоровался с присутствующими и сел, пододвинув кресло. Остальные последовали его примеру.
— Итак, господа, я прервал свою встречу с послом Египта по просьбе службы безопасности. Мне сказали, что в Зале Совещаний готовится экстренное собрание. Хочу знать, по какому поводу?
— У нас аномалия планетного масштаба, господин президент! — громко сказал Министр Обороны Гамов. — Можно назвать это вторжением!
— Какая еще аномалия? Какое вторжение, Петр Борисович? Говорите по существу! — потребовал президент, нахмурив брови. В этом виде его боялась даже жена — со сдвинутыми бровями, взглядом из-подо лба, плотно сжатыми в ниточку губами… Министры же просто тряслись от такого вида главы государства.
— Точно нам еще ничего не известно, господин президент, но если вкратце и по существу, то ситуация такова. — Любой заметил бы неуверенность в голосе Министра Обороны. Его внешний вид полностью соответствовал растерянному блуждающему взгляду и трясущимся рукам. Президент знал, что Гамов не пьет, значит, руки трясутся не от алкоголя. — В Западной Сибири в трехстах пятидесяти километрах севернее Сургута, на восточном берегу Байкала под Нижнеангарском, на Сахалине и вблизи Верхоянска зарегистрировано появление аномалий, характер которых до сих пор не установлен. Можно лишь с уверенностью сказать, что аномалии являются своего рода переходами между нашим миром и другими мирами, параллельными, как называют их люди от фантастики. На данный момент по моему личному приказу проведены экстренные меры по изоляции территорий, прилегающих к аномалиям, а так же по установлению на данных территориях карантина и ввода военного времени.