Страница 14 из 16
— Помню, — подтвердил Пиночет и повернулся к Волчку. — Ну, а если я не подпишусь?
— Тогда вернется старый расклад. А карта у тебя хреновая. Есть, правда, джокер, но всю колоду ему не покрыть.
(?Значит, про меня в курсе — скрипнул зубами Сергей. — Ну, Шелест, я — твой должник?)
— Но вам-то тогда отсюда не уйти? — Пиночет смотрел на парламентариев через прищур. Поди — разгадай, шутит он или, пугая, получает удовольствие от ситуации. Или вправду не скидывает вариант со стрельбой.
Верка, обозлясь, перестала прятать шампур и им же принялась накалывать нашинкованные помидоры. Ела она быстро и нервно, будто в последний раз, и наверняка совсем не чувствуя вкуса. Пепел по изменению в позах и задеревеневшим лицам прочитал, что у «министров на яхте» напряжение взлетело под самую мачту. И что? Пина сдаст назад, типа соглашаясь на дружбу с Вензелем? Понятно, на самом деле Пиночет такую дружбу оборвет, едва замерцает к тому шанс. Ведь понимает Пина, что и авторитетный старикан скинет с доски его шашку, едва она проскочит в дамки.
Или вырвутся сейчас из-за пазух шпалеры и закурлычут под бутылочным и лимонным деревьями маслины? Застывшие на дверях братья (и не понятно, когда успели вернуться) хищно облизывали незваных гостей глазами.
— Ты на понт не бери! Не с фраерами языки чешешь! — не выдержав напряжения, сорвался Тарзан. — Вензель тебе нас не простит. Не обыкновенно тогда завалит, а устроит конкретное гестапо.
— Ты переоцениваешь свою круть для Вензеля. — Пиночет небрежно втоптал окурок в ботаническую землю. — За половину барыша Вензель забудет и про тебя, и про кореша твоего. И над могилками не поплачет, и букет фиалок не положит.
Пепел вдруг въехал, что Пина просто играет. Сам с собой — в русскую рулетку. «Только в русскую рулетку не садись со мной играть. Знай, что в русскую рулетку я умею побеждать». Устроил что-то типа гадания на пистолетах. Выдержат его экстрим вензелевцы, не повыхватывают волыны, он пойдет на вальс с тигром-Вензелем. А не выдержат — значит, судьбе так интереснее.
И припомнилась Пеплу еще одна песня:
И Сергей внезапно вспомнил имя исполнителя этой песни. Вячеслав Ворон.
— Ладно. Ясно. — Волчок поднялся с перевернутого ведра. — Ясно, что передать Вензелю. Пошли, Тарзан.
Клепа подобрался. Не скрываясь, сунул руку в карман пиджака. Братья чуть подались вперед.
— Передашь по «трубе». — Пиночет не торопился вставать. — Скажешь, что я ценю СПОКОЙНУЮ жизнь. Еще скажешь, что пятьдесят процентов я принимаю, но из его рекрутов кроме вас двоих рядом с собой никого не потерплю. И хвосты буду рубить безжалостно. Вот такой у нас с ним будет договор.
Конечно, после этих слов Волчок с Тарзаном не выдохнули расслабленно, не заиграли их лица доверчивыми улыбками. Несколько ударов сердца стороны сверлили друг друга глазами. Потом Тарзан хрипло спросил:
— Это твое верное слово?
— Мое слово, — отчеканил Пиночет.
Волчок и Тарзан переглянулись.
— Тогда давай обсуждать ближайшие дела, — натянуто улыбнувшись, сказал Волчок.
— Давай. Но за столом оно как-то лучше будет, а? — Пиночет стал само радушие. — Шашлычком не угощу, не готовили на вас. Колбасками-огурчиками закусите. Главное, есть чем запивать закусь.
Сергей все еще не верил, что обойдется. И еще одна загадка пришла в голову — а откуда взялась и что тут делает Верка? Сколько всего игроков сегодня играет в покер?
Пиночет поднялся, расслабленно потягиваясь, дескать, засиделся за беседой, шагнул в сторону субтропического дастархана и, будто бритвой полоснул, выхватил «беретту» из-за пояса. Он сделал это быстрее, чем выхватывал смитэндвессоны Юл Бриннер. Шансов опередить у Волчка и Тарзана не было никаких, хотя они, разумеется, пасли взглядами и Пиночета, и Клепу. Не успевали они, да и все тут. Вот и замерли, расставив руки, словно собрались подергать штанги.
Выстрел прозвучал всего один.
Сизый пороховой дымок сквозняком потянуло на бутылочное дерево. Задребезжали в рамах засиженные мухами стекла. Серой ватой заложило уши. Взвизгнула Верка, и Сергей понял, что тоже не успеет ни ее под дых, ни по лампочке, и потому не шевельнулся. С черно-кровавой дыркой во лбу под лимонное дерево завалился Шелест. Сиреневая наколка на лодыжке под задравшейся штаниной, прилипший к подошве окурок.
— Я забыл указать этот пункт нашего договора, — невинно оскалился Пиночет, пряча ствол обратно. — Предателей ведь нам не надо, верно? Гаденыш предал раз, предал бы и второй. Пошли-ка за стол, чего застыли?
Братья выпрямили спины, но Пепел успел подглядеть в их разом окаменевших лицах недовольство исходом переговоров.
Через полчаса тело Шелеста легло во влажную землю ложных субтропиков. Под растущую в чужих широтах развесистую пальму. После похоронной процедуры перед пальмой была обратно воткнута табличка, покрытая резьбой в псевдорусском стиле: «Латинское название. Находится под заботой и покровительством депутата Российской Государственной Думы А. Г. Невзорова»…
Салон подержанной «мазды» пропах сладковатым дымом сигарилл. Те, что доллар с четвертью пачка. С коллегами на пару Юрий Витальевич Кудрявцев чадил «Союз-Аполлоном», им же и угощал, и ни при чем тут жадность, одна осторожность. Впрочем, все эти его осторожности-предосторожности не сильно помогут, уж если пришла московская беда и его майорская персона попала под свет министерской лампы.
Во рту — словно обжевался горьковатыми кофейными конфетами. А что еще делать, как не сосать одну за другой? Ну, разве что мозолить уши «Радио Шансоном». И надоело, да лень менять позу, тянуться, вертеть рукоять настройки.
— веселился кто-то в эфире. А у майора настроение — с таким записываются в клуб самоубийц. И никаких изменений на наблюдаемой территории.
Ночь, Аптекарская набережная, вход в Ботанический сад, возле калитки припаркованая «БМВ», на которой прикатили Тарзан, Шелест (они же — Марат Измайлов и Леонид Журавлев) и еще какой-то накачанный клоун. Тоска-а-а. И ведь ясно, что здесь, в этих теплицах, и затаился Пиночет. Да куда в одиночку против стольких стволов?! Ждать, ждать, еще раз ждать и садиться на хвост.
Вот только в сон клонит… Опять закурить? Очередная сигарилла приросла к нижней губе.
Но мысли о сне смыло, как смывает с гранита плевок серой невской волной, когда за оградой замелькали тени. (?А выстрелов не было, перьями обошлись??) Тени оформились в фигуры, выходящие из калитки. Помирился, значитьца, Пиночет с Вензелем, вот фокусники! Ага, значитьца, две машины, что неприкаянно ночевали у речки Карповки — пиночетовские. А вот и сам Павел Поляков. Он же тезка чилийского диктатора.
Опаньки! А Шелест где? Где, где… Майор полуприкрыл глаза, высчитывая, что и как происходило под крышей главного городского парника. Есть гаденькая вероятность, что заслали Шелеста через забор проведать, все ли в спящем Багдаде спокойно, и сейчас это мурло крадется с шилом к «мазде». Но, скорее всего… За то, что навел вензелевских…
Может быть, чуть поднялось бы настроение майора, узнай он, как все правильно угадал. А может, и осталось бы прежним — на полшестого. Майор и без того разумел, что он — отличный опер. Каких на весь Питер — раз, два и ау… А скоро одно «ау» останется.
Занятый мыслями о так некстати наступившем мире между Вензелем и Пиночетом, Юрий Витальевич за широкими мужскими силуэтами не сразу разглядел еще одну фигуру… фигурку. Невысокую и хрупкую. Женскую… Девичью. Руки пленницы не были прихвачены «браслетами» или спутаны веревками, а это — какой-никакой добрый знак.