Неодолимая страсть

Подняв голову, Амелия встретила его вопрошающий взгляд.

– Я представляла ее в сотнях вариантов. Больше всего мне нравился один, в котором Сент-Джон брал Колина под свое крыло.

– Вы бы поженились?

– Я всегда на это надеялась. Но это зависело от него.

– Он бы попросил тебя выйти за него замуж, – убежденно сказал Монтойя.

Амелия улыбнулась:

– Почему ты так уверен?

– Он очень любил тебя. Я не сомневаюсь. В то время ты была слишком молода, и его положение не позволяло ему сделать тебе предложение. – Он провел пальцами по ее щеке. – Ты еще любишь его?

Амелия заколебалась, не зная, разумно ли признаваться в любви к одному человеку, находясь в постели другого.

– Всегда говори мне правду, – тихо подсказал он, – и ты никогда не ошибешься.

– Какая-то часть меня будет вечно любить его. Он помог мне стать такой, какая я есть. Он навсегда вошел в мою жизнь.

Тогда Монтойя нежно и благоговейно поцеловал ее. Взволнованная и влюбленная, она тоже попросила его рассказать о прошлом, ожидая, что он поведает о своей потерянной любви. Он не рассказал.

Он предпочел говорить о своей жизни и опасной работе, которую выполнял для английского королевства. Он рассказал, как объехал всю Европу, не имея ни настоящего дома, ни семьи, о том, как подал в отставку и оказался втянутым в интригу, угрожавшую его жизни.

– Вот почему я пытался держаться подальше от тебя, – сказал он. – Я не хотел испортить тебе жизнь совершенными мною ошибками.

– Вот отчего и появились эти шрамы на твоем лице? – спросила она, проводя пальцем по краю маски, соприкасавшемуся с его кожей.

Он застыл:

– Что ты сказала?

Мгновенно испугавшись, что огорчила его, Амелия поспешила сказать:

– Я понимаю твои опасения, но обезображенное лицо не изменит моих чувств к тебе.

– Амелия… – Казалось, он не находил слов.

Разговор замер, они просто прижались друг к другу, и Монтойя уснул. Она не спала, множество мыслей проносилось в ее голове. Она думала, что скажет Уэру и Марии, и в уме репетировала, как попросит помощи у Сент-Джона. Амелия разбиралась в своих болезненных ощущениях, вызванных тем, что она стала женщиной. Она раздумывала о том, как будут развиваться ее отношения с Монтойей, когда они освободятся от недосказанностей, которые мучили их. Она с удивлением думала о своем непристойном поведении на прошлой неделе.

Только Мария понимала, что лорд Уэлтон был чудовищем и что его кровь, бегущая в венах Амелии, временами делала ее злой. Внешне она явно была его созданием. Была ли она похожа на отца еще чем-то, чего не замечала? Страшно подумать, что все, что она сделала за последние несколько дней, было совершено из эгоистических побуждений. Она пренебрегла чувствами и заботой тех, кому была небезразлична – Уэра, Марии и Сент-Джона, – ради своего желания быть вместе с Монтойей. Неужели она действительно была истинной дочерью своего отца?

Амелия смотрела на языки пламени и думала о маске, размышляя о человеке, скрывавшемся за ней.

Она пыталась оправдаться, объясняя свои безрассудные поступки таинственностью этого человека, а не дурными чертами ее собственного характера.

Ну а если у Монтойи чуткий сон? Что, если он поймает ее и рассердится? Она боялась даже думать о том, как он придет в ярость и что скажет.

Может быть, она сможет каким-то образом проверить, крепко ли он спит?..

Она убрала руку с твердых мышц его живота и слегка погладила его бедро. Мускул дрогнул, но Монтойя не пошевелился.

У нее появилась надежда.

Подняв голову, она обвела восхищенным взглядом его словно высеченную скульптором красивую грудь. В комнате стало значительно светлее, после того как Монтойя развел в камине огонь, чтобы прогнать стоявший в ней холод, и шрам на его плече стал более заметным. Амелия с сочувствием разглядывала пулевую рану. Судя по ее размеру и отходящим от нее мелким шрамам, это была страшная рана.

Она поцеловала шрамы, чуть касаясь кожи. Ритм его дыхания изменился, и она со страхом увидела, как напрягаются его соски.

Каким непостижимо завораживающим было человеческое тело. В эту ночь она так много узнала о своем собственном. Неожиданно ей захотелось узнать все и о его теле.

Впечатление от его искусства любовника было еще свежо и живо в ее голове. Она дотронулась языком до крошечной капли на его смуглой коже. Она была соленой и плотнее, чем у нее.

Подражая тому, что он делал с ее грудью, Амелия взяла в губы его сосок и осторожно втянула его. Монтойя беспокойно пошевелился, но не так, как она ожидала.

Она положила согнутую в колене ногу на его бедро. Кровь медленно закипала в ее жилах, а рот наполнился слюной.

Из-под опущенных ресниц Амелия взглянула на его лицо. В темной глубине маски не было видно блеска глаз. Казалось, Монтойя спал.

Осмелится ли она и дальше рассматривать его?

Жгучее любопытство не позволило ей долго думать. Она соскользнула вниз, стягивая за собой одеяло.

– Ты играешь с огнем, любимая.

От его голоса Амелия вздрогнула. Она посмотрела на него и увидела, что он следит за ней горящими глазами.

– Ты давно не спишь? – спросила она.

– Я еще и не засыпал. – Он насмешливо улыбнулся, и она увидела эту ямочку.

– Почему же ты молчал?

– Я хотел посмотреть, как далеко ты зайдешь. – Он поднял руку и кончиками пальцев поправил выбившийся локон ее волос. – Любопытный котенок, – пробурчал он.

– Тебе не нравится?

– Совсем наоборот. Твои прикосновения драгоценны.

Посчитав, что это разрешение продолжать, она снова принялась изучать его тело. Она провела кончиком пальца по всей длине его члена и улыбнулась, когда он выпрямился от ее прикосновения.

Незабываемые ощущения, испытанные, когда она сжимала его внутри себя, лишали Колина голоса, чтобы ответить ей. Он был настолько возбужден, что только силой воли мог сдерживать себя. Когда она прикоснулась к нему, он подумал, что это произошло случайно. Когда же она, навеки приковав его к себе этим ощущением, прикоснулась губами к ране, это чуть не убило его. Много лет назад именно этот выстрел разлучил их. Эту рану он получил, пытаясь спасти ее.

Взгляд Амелии, скользнувший вниз по постели, остановился на уровне его паха. Одного взгляда на его тело было достаточно, чтобы возбудить ее.

Колин затаил дыхание от ее жадного взгляда. Хватит ли ей смелости?

В ту же минуту он получил ответ. Она высунула язык и слизнула капельку.

Колин хрипло выдохнул, задыхаясь от наслаждения, острого, как удар хлыста.

Она пристально смотрела на него чуть прищуренными глазами – взгляд, знакомый ему с тех далеких лет. Это был расчетливый взгляд, она смотрела так, когда решала, принять ли его вызов. Он улыбнулся, поняв, что она никогда не хотела показать свое превосходство над ним, она всего лишь хотела быть ему равной.

– Ты мне так и не ответил, – сказала она, лаская пальцем его член. – Рот женщины совсем по-другому устроен?

– Да.

– А как же?

– Он не сжимает, не обхватывает, не расширяется, рот женщины ласкает языком. Язык плотный и подвижный. Им можно гладить как пальцем, что возбуждает самое чувствительное место. – Он указал вниз. – Здесь.

– Ты предпочитаешь рот? – Она снова провела пальцем по его члену, заставляя Колина сжать зубы.

– И то и другое дает исключительное наслаждение.

– Это не ответ, – сказала она, продолжая ласкать.

– Трудно что-то соображать, когда ты ласкаешь меня.

Она остановилась и с нетерпением ждала, когда он соберется с мыслями.

– Мои предпочтения зависят от настроения. Будут случаи, когда я захочу раствориться в тебе. Мне захочется крепко прижать тебя и чувствовать твое тело под собой. Мне захочется сосать твои соски и упиваться твоим ртом. Мне захочется смотреть на твое лицо во время наслаждения и потом обнимать тебя.

Говоря все это, он чувствовал, как она, прижимаясь к его бедру, становится все возбужденнее и горячее.

– В другие моменты мне захочется, чтобы меня ублажали. Мне захочется отдаться наслаждению. Твоя покорность удовлетворит скрытого во мне первобытного самца, и я полностью буду в твоей власти. Я буду беспомощным и беззащитным.