Неодолимая страсть

Колин совершенно не был готов к встрече с ней. Ее появление в его комнате было подобно удару, из сжавшегося горла вырвался рык властного первобытного зверя. Амелия вздрогнула от этого звука и, раскрыв губы, прерывисто задышала.

Его опущенные вдоль тела руки сжались в кулаки. Понимала ли она, что делает с ним?

Гордая и бесстрашная, в шляпе с небрежно завязанными лентами, в платье из блестящего шелка и изящных белых кружев она стояла у двери.

Скромный покрой ее платья возбуждал и разжигал в нем жгучее желание овладеть ею. Колин любил ее страстно, чувство переплеталось с оставшимися следами мальчишеского обожания, он желал ее, всем своим сердцем.

– Скажите, вы ведь приехали не одна? – спросил он. Предположение, что такую красоту никто не сопровождал, вызвало у него возмущение. Амелия была сокровищем, которое надо ценить и беречь. То, что она ехала без охраны, не осознавая опасности, вызывало дрожь ярости.

– Меня охраняют. – Ее глаза блестели в полутьме, шепотом она спросила: – Вы на меня сердитесь?

– Нет, – резко ответил он, громко стучавшее сердце готово было вырваться из груди.

– Маска… – Она шумно вздохнула. – Многие мужчины прекрасно выглядят в вечерней одежде. Вы…

– Амелия…

– Вы… я всегда волнуюсь, когда вижу вас. В чем бы вы ни были, где бы мы ни были.

Он закрыл глаза, ее слова льстили ему. Он невольно шагнул к ней, затем резко остановился. Неожиданно комната показалась слишком тесной и душной; безумно захотелось снять всю одежду до последней нитки и с себя, и с нее. Его жажда овладеть ею становилась почти яростной, она, терзая и разрывая, требовала удовлетворения.

– Вы рады меня видеть? – тоненьким голоском спросила Амелия.

Колин покачал головой, не в силах оторвать от нее глаз:

– Это убивает меня.

Нежность в выражении ее прекрасного лица пробудила что-то глубоко скрытое в его душе.

– Я чувствую ваше томление, и оно влечет меня к вам. – Она сделала шаг к нему, и он поднял руку, не позволяя подойти слишком близко. – Пока вы желаете меня, я тоже буду желать вас.

– Я бы давно перестал желать вас, – хрипло произнес он, – если бы это было возможно.

Она, склонив набок голову, пристально смотрела на него:

– Вы лжете.

Не удержавшись, он улыбнулся. Она по-прежнему была отважной.

– Вам нравится желать меня, – сказала она с чисто женским удовлетворением.

– Мне бы еще больше понравилось, если бы вы стали моей, – вкрадчиво сказал он.

Взгляд упал на кровать. Амелия облизнула нижнюю губу, и резкий нетерпеливый звук вырвался из его груди.

– Поедемте со мной, – глядя на него, начала упрашивать она. – Познакомитесь с моей семьей. Моя сестра и ее муж могут помочь вам. Что бы ни мучило вас, они могут помочь разрешить ваши трудности.

У Колина упало сердце. Он должен сказать «нет»… Он не может подвергать риску ее жизнь…

Но возможность получить Амелию сейчас… И больше не надо ждать, не надо прятаться…

Ночь, рядом постель, и они одни. Его самая невероятная мечта стала реальностью.

Он шагнул к ней:

– Я должен вам кое-что сказать. Вам трудно будет это понять. У вас есть время выслушать меня?

Она подняла затянутую в перчатку руку.

– Сколько угодно.

– А как же те, кто приехал с вами?

– Он пьет там, внизу. – Она улыбнулась. – Видите ли, я солгала. Я указала на другого мужчину и сказала, что это вы. Поэтому Тим следит за ним. А я тем временем потихоньку расспросила людей и нашла вас. Вы же ни на кого не похожи – высокий и широкоплечий. Когда вы входили, вас заметила служанка.

– А как же ваша репутация? Девушка явно благородного происхождения расспрашивает о холостом мужчине.

– Как только я узнала, где вы, я изобразила радость, что нашла своего брата.

Боже, неужели это правда? Амелия может принадлежать ему?

Она просто сияла, гордая своей сообразительностью.

– Вы приложили немало труда, чтобы найти меня, мисс Бенбридж.

– Амелия, – поправила она. – Да, немало.

Он улыбнулся:

– Тогда повернитесь лицом к двери.

– Зачем? – нахмурилась Амелия.

– Затем, что я хочу подойти к вам и не хочу, чтобы вы видели мое лицо при таком свете. – Когда она заколебалась, он сказал: – Это вы преследуете меня. Я нужен вам. Я буду вашим во всех отношениях, но вы должны беспрекословно слушаться меня. Вас это пугает?

Она сглотнула, ее зрачки расширились. Она покачала головой.

– Вас это возбуждает, – тихо сказал он. Горячая, неукротимая похоть опьяняла его с невероятной силой, доводя до безумия. Он всегда был главным в их отношениях. Его возбуждало, что это главенство останется и в постели! – Повернитесь.

Амелия послушно отвернулась от него, и Колин мгновенно оказался рядом, уже не опасаясь преждевременного разоблачения. Он прижался к ней, вдыхая аромат жимолости, и уперся руками в стену по обе стороны от ее головы.

Он заворожено смотрел на жилку на ее горле, бившуюся в одном ритме с ее сердцем.

Звук задвигаемого засова насторожил Колина, и он оглянулся.

Такая простая вещь, как запертая дверь, возбудила его сильнее, чем что-либо другое. Амелия хотела, чтобы он овладел ею, чтобы он раздел ее и вошел в ее прекрасное тело, чтобы не оставлял до полного удовлетворения, чтобы одержал над ней победу.

Несмотря на то, что все и так было ясно, он все еще хотел, чтобы она произнесла эти слова.

– Нет никакого сомнения, что вы не выйдете отсюда той девственницей, какой вошли сюда, – прошептал он, лаская языком пульсирующую жилку.

В ответ она дотянулась до стоявшего у двери стула и, прижавшись к Колину, освободила место, чтобы подсунуть спинку стула под ручку двери.

– Вы полагаете, нам помешают? – спросил он, смеясь так же, как смеялось его сердце. – Или просто хотите отгородиться от всего мира?

Мысль, что Амелия отрекается от целого мира ради того, чтобы быть с ним, сжимала его сердце. Еще девочкой она обещала ему это, выполнит ли она это обещание, став взрослой?

– Я хочу запереться от всех. – Ее улыбка была улыбкой женщины. – А может быть, хочу запереть здесь вас.

Колин, откинув назад голову, рассмеялся, он еще крепче прижал Амелию к себе.

– Ах, любовь моя, как я рад, что вы сохраняете такую силу духа.

– Угрозы близости недостаточно, чтобы привести меня в уныние, – ответила она.

А если бы она узнала, кто он? Эта мысль отрезвила его. Он набрал в грудь воздуха.

– Амелия, но прежде я должен раскрыть перед вами свое лицо и свое прошлое.

Амелия встревожилась:

– А это может изменить мои чувства к вам?

– Вполне вероятно, да.

– Тогда не раскрывайте ничего.

– Простите? – не понял он.

– Сейчас, в эту самую минуту, я чувствую, что задохнусь, если вас не будет рядом со мной. – Она говорила тихо и откровенно. – Я не хочу разочарования. В последние годы я оставалась равнодушной ко всему на свете. Как будто наблюдала за жизнью сквозь вуаль. И только с вами я вижу жизнь со всеми ее яркими красками.

Прижавшись к ее щеке, он прошептал:

– Вам следовало бы больше ценить свою девственность. Я не могу обладать вами…

Она повернула голову и прижалась к его губам. От неожиданного ощущения у него закружилась голова, и боль в возбужденном теле стала невыносимой. Он чувствовал ее движения, но не мог оторваться, чтобы понять, чего она хочет. Он языком ласкал ее губы, слизывая аромат невинности. Этот вкус пьянил и лишал сил. Колин не владел собой. Когда Амелия пальцами обхватила его запястье и положила его руку на свою грудь, он понял, что не может бороться с ней. Он не мог просто так сразу сказать, кто он. Это требовало больше такта.

– Я вижу вас своим сердцем, – с придыханием сказала она, отвечая на его поцелуй. – Я хочу отдаться вам, пока мои чувства остаются теми же, что и в эту минуту, – своевольными, возбужденными и свободными. Не кажусь ли я безрассудной и наивной? Не считаете ли вы меня глупой и порочной?

Каждое произнесенное ею слово все сильнее возбуждало Колина и лишало самообладания. «Своевольными. Возбужденными. Свободными». Это сочетание околдовывало цыганскую натуру. Амелия прожила детские годы, не зная запретов общества, ей было проще, чем другим, не обращать внимания на эти запреты. Кажется, это усиливало их сходство. В глубине души они оба желали бы со смехом свободно бегать по полям.