Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 73 из 80



РОССИЙСКО-ИЗРАИЛЬСКАЯ ВОЙНА 2029 ГОДА

Вот и еще одну важную государственную тайну я могу поведать своему читателю. Миновало полвека с того апрельского дня, истек срок давности, и теперь ничто не мешает мне рассказать о том, как меня, тогда еще молодого сотрудника зман-патруля, пригласили на совещание в кабинет начальника Генерального штаба Рони Кахалани. По-моему, здесь собрались руководители всех родов войск, включая войска тыла. — Если мы немедленно не примем меры, — заявил Кахалани, — война с Россией начнется в течение ближайших часов. А дело, оказывается, было вот в чем. Полгода назад из Москвы прибыл новый репатриант Аркадий Коршунов. Пройдя в зал регистрации, Коршунов спросил, где принимает представитель службы безопасности, к которому и обратился с заявлением: — Я российский шпион. Я был завербован Службой внешней разведки, когда решил репатриироваться. Отдаю себя в руки правосудия. Естественно, шпиону не поверили на слово, а доказательств в виде крапленых карт или секретных передатчиков он представить не смог. Коршунова направили абсорбироваться в гостиницу «Рамада Реннесанс» в Иерусалиме, приставили к нему двух агентов и занялись проверкой. Как ни странно, заявление подтвердилось: хакер из посольства Израиля в Москве взломал несколько списочных файлов в компьютере Службы внешней разведки и обнаружил материалы о вербовке «гражданина Коршунова А.П., подавшего документы на выезд в Израиль». Убедившись, что Коршунов действительно тот, за кого себя выдает, служба безопасности немедленно его перевербовала. Не без помощи израильских контрразведчиков бывший российский шпион устроился на работу в «Таасия авирит», в отдел, не имевший самостоятельного выхода на атомные центры, чтобы московские шефы Коршунова не подумали, что он ведет двойную игру. Ибо, если бы Коршунов сразу устроился работать в отдел главного инженера атомной станции в Димоне, это могло показаться слишком подозрительным. Все делается постепенно. Короче говоря, агент-двойник стал гнать в Москву по компьютерной сети дезу, которой его снабжали бесперебойно. Деза была высшего качества, и для иной страны этой информации хватило бы, чтобы создать ядерное оружие дешево, быстро и хорошо. Как потом оказалось, это был самый большой прокол израильской контрразведки за все время ее существования. Две недели назад Коршунова перевели работать в компьютерный центр «Таасия авирит», поскольку россиянам нужно было показать: их агент не вызывает подозрений и успешно поднимается по служебной лестнице. Коршунов использовал служебное положение, чтобы выйти в киберпространство Большого компьютера Министерства обороны России и взломать файлы некоторых стратегических инициатив. Разумеется, по заданию израильской разведки. Согласно одной инициативе, Россия намерена была вот-вот начать военные действия на севере Казахстана, поскольку дальнейшее разбазаривание казахами угольных запасов Карагандинского бассейна становилось нетерпимым. Вторая инициатива касалась российских интересов в космической программе «Бета» и была, вообще говоря, известна каждому грамотному человеку. Тут бы израильской контрразведке насторожиться: Коршунов оказался замечательным хакером — взломщиком компьютерных сетей. Но Аркадий успел обаять всех. Он ничего не скрывал. Он раскрыл коды секретных российских компьютеров. Он исправно передавал в российскую СВР дезу. Какие могли быть сомнения в его патриотизме? А однажды вечером Коршунов исчез. Он не мог покинуть страну, поскольку не имел заграничного паспорта. Он находился где-то в пределах Центрального округа, но для того, чтобы его обнаружить, требовалось время. А времени практически не было, ибо как только Коршунов исчез, выяснилось все коварство российской разведки. Коршунов вовсе не был агентом-двойником. Знаете, как в той цепочке: «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что…» Он был послан с целью заявить о своей вербовке, чтобы быть переворбованным израильтянами, чтобы посылать в Россию дезу, чтобы по этой дезе СВР России поняла, что Коршунов в порядке, и чтобы этот хакер сделал то, ради чего засылался: войдя в доверие, оказался бы в один «прекрасный» момент перед пультом компьютера, связанного с работой для министерства обороны. Или управления полиции. Или хотя бы центрального банка Израиля. Этого достаточно. Коршунов это сделал. Вошел, взломал, запустил и исчез. — Военные аннигиляционные программы, — завершил совещание генерал Кахалани, — могут начать активацию в любое мгновение. Все наши системщики и хакеры работают на поиск той программы, что запустил Коршунов, но пока безрезультатно. — Демарш российскому правительству? — предложил генерал Бен-Дор, командующий Северным округом. — Нет доказательств, — сказал генерал Ариэли, командующий компьютерными частями ЦАХАЛа. — Пока политики будут тянуть резину, мы вернемся в каменный век. — Думаю, — сказал генерал Ариэли, — что избежать столкновения не удастся. Остается только ждать результата. Может, перейдем в молельню? Молельней военные компьютерщики называли свой пультовый зал, и я, говорю честно, возгордился, что оказался допущен в это сверхзасекреченное помещение. Мы спустились в подземную часть министерства обороны, прошли по каким-то коридорам, через каждые десять метров предъявляя свои удостоверения, и табуном ввалились в компьютерный зал аккурат в тот момент, когда активизировалась программа, запущенная Коршуновым. Мы сразу нацепили датчики и вошли в виртуальное киберпространство, чтобы своими глазами, ушами и прочими органами чувств наблюдать за ходом военных действий. Мне, как представителю зман-патруля, вменялось в обязанность не допустить, чтобы Коршунов скрылся в колодце времени. В виртуальном пространстве царила такая же неразбериха, как на рынке Кармель перед наступлением Рош-а-шана. Оказавшись в линии связи компьютеров министерства обороны и Центробанка, я немедленно получил удар в зад и полетел в неизвестном мне направлении, узнавая по дороге десятки подпрограмм, которые никогда прежде не видел. Я пролетел мимо программы уменьшения банковских процентных ставок и, сам того не желая, понизил их сразу на восемь пунктов, ужаснувшись, что от такой диверсии банковская система может и не оправиться. Сделав вираж и переместившись по модемной связи в систему компьютеров атомной станции в Димоне, я немедленно вляпался в какую-то грязную лужу, которая при ближайшем рассмотрении оказалась жидкой кашицей из разрушенных подпрограмм системы безопасности ядерного реактора. Если выражаться традиционным языком бульварных романов, «меня пронзил мгновенный смертельный ужас»: еще минута, и реактор пойдет вразнос, перегретый пар разорвет трубы, блокировка будет разрушена, и все в округе окажется заражено смертельной дозой стронция-90. Что я мог сделать, не будучи ни хакером, ни даже системным программистом? Я опустился на колени (вы представляете, как это выглядит в виртуальном пространстве?) и принялся вытягивать из жижи более или менее длинные программные цепи и связывать их друг с другом, используя единственный прочный узел, каким я умел пользоваться, — бантик. Кто-то пришел мне на помощь, я не видел этой программы, но она мне очень помогла, потому что вязала морские узлы, и прошло четыре миллисекунды (а для меня — так целый субъективный час) прежде чем процесс стал самоподдерживающимся: файлы вдруг начали сами выпрыгивать из лужи, прилепляться друг к другу, лужа на глазах таяла, а вокруг меня выстраивалось стройное здание программной защиты. Но тут меня выдернуло в очередной кабель, и я помчался куда-то, пытаясь ухватиться за стенки световодных волокон. Движение все убыстрялось, кто-то толкал меня сзади, а у меня не было времени обернуться, чтобы врезать этой программе по командному файлу. И хорошо, что я этого не сделал. На полной скорости, наверняка близкой к скорости света, я и мой толкач влетели в огромную паучью сеть и вмиг застряли. Оглядевшись, я увидел множественные маркировки программ Российского министерства обороны и понял, что оказался на переднем фронте сражения. Все свершилось на моих глазах. Я жалел только, что, запутавшись в паутине защитных программ, не сумел ничем помочь неведомому мне израильскому хакеру, работавшему просто виртуозно. Впрочем, если бы я вмешался, то, наверное, совершил какую-нибудь глупость. Лед защиты крошился, плавился, шипел и исчезал. А за ним вставали грандиозные, подобные величественным небоскребам Манхэттена, программы стратегических сил Российской армии. И хакер шагал по ним с хрустом, вдавливая конструкции и изничтожая прежде всего командные файлы, отчего программы становились эластичными, как резина. Думаю, секунды за две-три мы добрались бы до личных кодов российского президента, и хотел бы я посмотреть на это зрелище! Но хакер неожиданно осадил назад, мы опять оказались в метротоннеле, и скорость движения приблизилась к световой. А потом кто-то сдернул с моих висков датчики, но я еще долго видел перед глазами игру света и тени, и ничего более. — Что? — спросил я. — Мир, — сказал генерал Кахалани. — Оба стратегических компьютера — наш и русский — заключили пакт о ненападении. Программно-боевые действия остановлены, теперь пусть политики разбираются. — Успеют? — спросил я. — Премьер Визель уже разговаривает с президентом Мироновым. Двое суток я приходил в себя. В субботу мой новый знакомый, Дани Криг из Мосада, пришел ко мне на чашку кофе, и мы поговорили о футболе. Команда «Маккаби» (Хайфа) только что сыграла вничью с московским «Спартаком». — Это символично, — заявил Дани. — В наше время лучше ничья, чем победа. Скажи на милость, что бы мы делали с Россией, если бы наши хакеры победили? — А что бы они сделали с нами? — спросил я, вовсе не надеясь на ответ. — Коршунов… — сказал я через некоторое время. — Его нашли? — Можно подумать, что он исчезал, — отозвался Дани. — Не понимаю! — воскликнул я. — Видишь ли, Иона, его перевербовали в тот вечер наши сотрудники. До того он работал на Россию, делая вид, что работает на нас. А после девяти вечера стал работать на нас, делая вид перед Россией, что работает на нас, в то время как на самом деле… — Хватит! — сказал я. — Это слишком сложно для меня. Почему об этом не знал никто из генштаба? — Конспирация. Нужно было быть полностью уверенными, что Коршунова не провалят в самом финале операции. — Если ты еще скажешь, что именно он был со мной, когда… — А кто же еще? Он действительно гениальный хакер и просто не мог допустить, чтобы кто-то другой взламывал защиту российского министерства обороны. — Ясно, — сказал я. — Скорпион, как говорили в шпионских романах, укусил себя за хвост. — Какой еще скорпион? — подозрительно спросил Дани. — Неважно, — отмахнулся я.