Страница 42 из 66
Армия встала лагерем в плодовых садах вокруг города; она заняла высоты сильными отрядами. Среди ночи она была разбужена явлением природы, от которого отвыкла. Загремел гром, в воздухе засверкали молнии, с неба низвергались потоки дождя. Солдаты стали испускать радостные крики; вот уже почти год, как они не видели и капли дождя; это климат Франции, – говорили они. Но когда миновал первый час дождя, ливень, от которого негде было укрыться, надоел им; вскоре долина оказалась затопленной; главнокомандующий приказал перенести свои палатки на высоту Хеврон. Армия почувствовала, в какой плодородной местности она находится. В течение четырех дней она отдыхала после утомительного перехода через пустыню; она в изобилии получила продовольствие отличного качества. Земля была жирной, размытой, небо было покрыто тучами. Через несколько дней от этого стала страдать солдатская обувь.
Бертье воспользовался периодом отдыха, чтобы направить прокламации в Иерусалим, в Назарет и в Ливан. Это были прокламации султана Кебира, обращенные к туркам; это были обращения улемов мечети Аль-Азхар к правоверным мусульманам, а также письма к христианам. Эти прокламации были составлены на арабском языке; главная квартира имела свою типографию. Иерусалим лежал вправо от пути, по которому следовала армия, там рассчитывали завербовать значительное количество христиан и найти важные для армии ресурсы; но ага принял меры к обороне этого города. Вся армия была охвачена праздничным настроением в связи с предстоящим вступлением в этот столь знаменитый Иерусалим; несколько старых солдат, воспитанных в семинариях, распевали духовные гимны и «Плач Иеремии», которые можно слышать на святой неделе в церквах Европы.
V. Выступив из Газы, армия взяла влево и пошла по равнине шириной в 6 лье. Слева от нее находились дюны, окаймляющие берег моря, а справа – первые отроги гор Палестины, высота которых возрастает на протяжении четырех – пяти лье, а затем постепенно понижается до самого Иордана. 1 марта, сделав переход в семь лье, армия стала лагерем в Эсдуде; она перешла вброд через поток, текущий из Иерусалима и впадающий в море у Аскалона. Этот последний город знаменит осадами и сражениями, происходившими во время крестовых походов. В настоящее время он лежит в развалинах, а порт обмелел. Наполеон потратил три часа на осмотр поля аскалонского сражения, в котором Годфруа разбил армию султана Египта и мавров Эфиопии. Это сражение принесло христианству столетнее обладание Иерусалимом. Тассо воспел его в прекрасных стихах о гробе господнем. Эрдуда страшились из-за тамошних скорпионов. Когда армия становилась лагерем на развалинах этих древних городов… в палатке главнокомандующего всякий вечер читалось вслух священное писание. Точность и правильность описаний была поразительной, после стольких веков и перемен они все еще соответствуют характеру местности. 2 марта, после перехода в 7 лье, армия стала лагерем в Рамле – знаменитом городе, расположенном в семи лье от Иерусалима. Население его – христианское; там находится несколько мужских монастырей. Имеются фабрики мыла; много оливковых деревьев, отличающихся толщиной. Разъезды армии побывали в трех лье от священного города. Армия была охвачена жгучим желанием увидеть поскорей Голгофу, гроб господень, плато соломонова храма; она испытала чувство горечи, получив приказ повернуть направо. Необходимо было, однако, поскорее занять Яффу, многочисленный гарнизон которой был занят укреплением ее. Яффа имеет единственный на побережье рейд, начиная от Дамиетты. Овладение им было необходимо для того, чтобы открыть морское сообщение с последним городом и принять суда с рисом и сухарями, а также осадный парк. Идти на Иерусалим, не заняв Яффы, значило бы нарушить все правила предосторожности. В первой половине марта беспрестанно шел дождь, вследствие чего пало много верблюдов, так как эти животные не переносят грязи под ногами и сырого климата. От Рамлы до Яффы – 5 лье.
Армия стала лагерем перед Яффой. Гарнизон укрылся за стенами города и был блокирован. Дивизия Ланна составила левый фланг осадной армии, генерала Бона правый; Клебер был выделен для наблюдения за противником на реке Нахр, в одном лье от Яффы, на пути к Акре. Ренье, командовавший арьергардом, прибыл в Рамлу только 5-го. Яффа находится в 90 лье от Дамиетты, с которой ведет большую торговлю. Набережные ее довольно красивы. Ее население составляло 7000-8000 душ, в том числе несколько сот греков. Там имелось несколько монастырей, в том числе один, называвшийся монастырем отцов святой земли. Он расположен на холме. Там есть два источника, в изобилии дающие прекрасную воду. Со стороны суши он был прикрыт стенами в виде полувосьмиугольника, с башнями на углах. Стены были очень высокие, но без рвов; башни были вооружены артиллерией. Южная сторона была обращена к Газе, средняя – к Иерусалиму, третья – к Сен-Жан-д'Акру. Сторона, обращенная к морю, которая образует среднюю линию восьмиугольника, немного вогнута. Окрестности представляют собой небольшую долину, покрытую плодовыми и иными садами; местность эта – пересеченная, что позволяет приблизиться к крепости на полпистолетного выстрела, не будучи обнаруженным. На расстоянии целого пушечного выстрела находится холм, господствующий над местностью; это была естественная позиция для армии, но поскольку этот холм совершенно гол и далеко отстоит от источников воды, в то же время подвергаясь действию палящих лучей солнца, предпочли стать в долине между лагерем и этой позицией, охраняя последнюю с помощью постов. Снабжение обеспечивалось складами Газы и Рамлы. Овощи можно было в изобилии найти на месте. Армия стала лагерем под апельсиновыми деревьями; апельсины были зрелые, небольшие, белые, но очень сладкие. Они были очень приятны солдатам.
Вся пехота Абдаллаха, во главе с ним самим, укрылась в Яффе. Там было много артиллерии; в городе находился весь отряд топчи, то есть константинопольских канониров. Инженерные войска и артиллерия употребили весь день 4-го на разведку крепости. В ночь с 4 на 5 марта они заложили траншею и соорудили 'три батареи. Плацдармы и параллели были не нужны, оказалось достаточным отрыть несколько ходов сообщения. В ночь с 5-го на 6-е артиллерия установила на трех батареях двадцать орудий; две батареи, предназначенные для ведения настильного огня, имели по четыре 8-фунтовые пушки и по две гаубицы; батарея, предназначенная для пробития бреши, состояла из четырех 12-фунтовых пушек и четырех гаубиц. Гарнизон предпринял две вылазки, прикрываясь огнем своей артиллерии и ружейным огнем, который велся через бойницы; но обе они имели лишь преходящий успех и были энергично отбиты. Эти вылазки представляли собой зрелище, не лишенное интереса. В них участвовали солдаты десяти различных национальностей, одетые каждый на свой манер; это были магрибинцы, албанцы, курды, анатолийцы, караманийцы, дамаскинцы, уроженцы Алеппо, чернокожие из Тэку. Среди пленных оказалось три албанца из гарнизона Аль-Ариша, которые сообщили, что весь этот гарнизон прибыл в Яффу, нарушив условия капитуляции и свою клятву.
6 марта каждая батарея дала залп из двух орудий, после чего генерал Бертье направил к коменданту Яффы парламентера, который сказал ему: «Господь милостив и милосерден. Главнокомандующий Бонапарт поручил мне передать вам, что Джеззар-паша начал военные действия против Египта, захватив форт Аль-Ариш; что бог, который стоит на страже справедливости, дал победу французской армии, и она взяла обратно этот форт; что именно в результате этой операции главнокомандующий вступил в Палестину, откуда он хочет изгнать войска Джеззар-паши, которому никогда не следовало входить туда; что крепость обложена со всех сторон; что батареи, предназначенные для ведения настильного огня и снабженные бомбами, а также батарея, предназначенная для пробития бреши, за два часа разрушат все оборонительные сооружения; что главнокомандующий Бонапарт жалеет о тех бедах, которые обрушатся на город в целом, если он будет взят штурмом; что он предлагает свободный выход гарнизону и покровительство городу, а потому откладывает открытие огня до 7 часов вечера». Офицер и трубач были приняты; но четверть часа спустя армия с ужасом увидела их головы, насаженные на пики, которые выставили на двух самых больших башнях, а трупы их – сброшенными со стен к подножью осадных батарей. Артиллерия открыла огонь; батарея, предназначенная для пробития бреши, разрушила часть кладки башни, которую обстреливала, брешь была признана пригодной для штурма; командир саперного батальона Лозовский с 25 карабинерами, 15 саперами и пятью рабочими артиллерии подготовил ложемент и расчистил пространство перед брешью. 22-й полк легкой пехоты стоял построенным в колонну за складкой местности, служившей плацдармом. Он ожидал сигнала, чтобы броситься к бреши. Главнокомандующий стоял на насыпи батареи, показывая жестом командиру этого полка полковнику Лежену маневр, который тому предстояло выполнить; в этот момент пуля сбила с него шляпу, прошла в трех дюймах от его головы и поразила насмерть полковника, рост которого равнялся 5 футам 10 дюймам. «Уже второй раз с того времени, как я воюю, рост в пять футов два дюйма спасает мне жизнь», – сказал вечером главнокомандующий. Генерал Ланн встал во главе 22-го полка, за которым последовали другие полки дивизии; он проник в брешь, прошел через башню, направил свои части направо и налево вдоль стены и захватил все башни; вскоре он достиг цитадели, которую занял. Дивизия Бона, имевшая задачу произвести ложную атаку на правом фланге, взобралась на валы с помощью лестниц, как только среди осаждающих возникло смятение. Ярость солдат достигла предела, они перебили всех; город был разграблен и пережил все ужасы, достающиеся на долю города, взятого штурмом. Наступила ночь. Около полуночи была обнародована всеобщая амнистия, действие которой, однако, не распространялось на лиц, входивших в состав гарнизона Аль-Ариша. Солдатам было запрещено дурно обращаться с кем бы то ни было; удалось прекратить огонь, у мечетей, где укрылись жители, у некоторых складов и общественных мест были поставлены часовые. Пленных собрали и разместили вне стен города; но грабеж продолжался; только на рассвете порядок был полностью восстановлен. Пленных оказалось 2500, в том числе 800 или 900 из гарнизона Аль-Ариша. Последние, после того как они поклялись не возвращаться в Сирию раньше как через год, сделали три перехода в направлении Багдада, но затем обходным путем прибыли в Яффу. Таким образом, они нарушили свою клятву; их расстреляли. Остальных пленных отправили в Египет с трофеями, знаменами и т. д. Абдаллах спрятался и переоделся в одеяние одного из монахов ордена святой земли; он вышел из Яффы, добрался до палатки главнокомандующего и пал ниц перед ним. С Абдаллахом обошлись так хорошо, как он мог бы пожелать. Он оказал некоторые услуги и был отправлен в Каир. Семьсот погонщиков верблюдов, слуг и солдат были египтянами, они с полным доверием сослались на шейхов и были спасены. Бросаясь ночью к солдатам, они кричали «Месри, Месри», как сказали бы: «Французы, французы». Прибыв в Египет, они стали хвалиться уважением, которое им оказали, как только стало известно, что они – египтяне. 500 солдатам гарнизона удалось спастись от ярости солдат, выдав себя за жителей. В дальнейшем они получили пропуска, которые позволили им уйти за Иордан.