Вояж на Гавайи

— Ты в своем уме, Чой?! — заорал Ларсон.

Као задумчиво посмотрел на него.

— Будь так добр, Эрик, — вежливо произнес он. — Оставь это мне. Думать — не ходить под парусом!

— Все будет зависеть от того, насколько повыше, — заметил я. — Женщины для меня — так, хобби, но деньги — моя слабость.

— Тогда, уверен, мы поладим, — кивнул Чой. — Вы уже разговаривали с Бланш Арлингтон?

— Нет, — соврал я. — А не помешало бы?

— Она одна из подружек Рида, — пояснил он лениво. — Бывшая любовница, если точнее, но все же подружка. Она, наверное, и сказала ему, что Эрик с Вирджинией здесь.

— Так, может, поехать поболтать с ней завтра утром? — задумчиво произнес я. — Спасибо за совет.

— В твоем распоряжении осталось ровно десять секунд! — рыкнул Ларсон.

— Не беспокойся, — отмахнулся я. — Интуиция меня никогда не подводит. Я знаю, трое — это компания, а четверо — нечто другое. Где вас можно найти в случае чего?

— Не беспокойся, — отозвалась Вирджиния. — Позвоним сами.

— У меня контора на Форт-стрит, — сообщил Чой. — Возникнут какие-нибудь проблемы, Дэнни, звоните или заходите.

— Хорошо, — весело сказал я и встал.

— Давай, Бойд, — процедил сквозь зубы Ларсон. — Осталась одна секунда!

— Если не прекратишь угрожать мне, Ларсон, — холодно процедил я, размозжу тебе башку. Будешь всю оставшуюся жизнь наклеивать этикетки на банки с сардинами, может, тогда поймешь, что к чему!

Выходя из бара, я опять глянул в окно. Дайамонд Хед был на месте.

В отель я вернулся около двенадцати. С предусмотрительностью бывалого путешественника я прихватил с собой бутылку виски. Теперь достал ее, распечатал и налил себе стакан.

Виски спасло меня от чувства одиночества. В голову пришла оригинальная мысль: как далеко Гонолулу от Нью-Йорка! Окружающие просторы начинали действовать мне на нервы. Взять хотя бы такую глыбину, как Дайамонд-Хед! А при одном воспоминании о скале Пали-Пасс, где вокруг тебя только небо, ветер и больше ничего, я до сих пор покрываюсь гусиной кожей. У себя дома на западе Центрального парка я чувствую себя в безопасности: десять этажей бетона над твоей головой и пятнадцать — под ногами. Один знакомый психиатр как-то сказал, что у меня агорафобия, на что я поспешил ответить, что моя интимная жизнь его не касается. Но он объяснил мне, что агорафобия — это боязнь открытого пространства. Я посоветовал ему заниматься своим делом и не лезть ко мне со своими дурацкими выводами. Но похоже, он был прав.

Я налил себе еще стакан виски и подумал о Бланш Арлингтон: кто же все-таки убил ее и почему? И откуда звонил Эмерсон Рид? Ну, если это вообще был Рид, а если не он, то кто тогда? Когда начинаешь думать, проблема заключается в том, что постепенно совсем сбиваешься с толку, поэтому я решил прекратить это занятие и прикончил второй стакан.

Пока я раздумывал, наливать ли третий, в дверь тихо постучали — может, пришли за бесценок распродавать гавайских танцовщиц или решили убедиться, хорошо ли я устроился здесь? А может быть, это тот, кто перерезал горло Бланш Арлингтон?.. Единственно верным способом прояснить ситуацию было открыть дверь, что я и сделал.

Темноволосая красавица улыбалась мне, сверкая белоснежными зубами.

— Алоха нуи лоа, — произнесла она нежнейшим голоском.

Скажите на милость, кому придет в голову прихватить с собой иноязычный словарь, собираясь в один из штатов? Что бы ни означали ее слова, похоже, ничего обидного в них не было. Я улыбнулся в ответ и продолжал пялиться на нее, как будто боялся, что моргни я разок, и она растворится в ночи.

— Мистер Бойд? — спросила посетительница неуверенно. — Кемо сказал, что вы хотите поговорить со мной…

— Кемо? — недоуменно повторил я.

— Официант из бара «Хауоли», — пояснила она. — Я Улани, танцовщица.

— Извини, дорогая, ну конечно же, разве можно тебя забыть! — воскликнул я. — Кемо просто умница!

Да входи же!

Она вошла следом за мной в комнату. Я закрыл дверь. Улани стояла посередине комнаты, с губ ее не сходила мягкая улыбка. Пальцами одной руки она нервно теребила свой яркий саронг[7] чуть пониже бедра.

— Выпьешь чего-нибудь? — хрипло предложил я, тщетно стараясь справиться с собой.

— Спасибо, — быстро кивнула она.

Я налил виски в стаканы и присел рядом с ней на кушетку.

— За нас! — произнес я и поднял стакан.

— Околое малуна! — Она тоже подняла свой стакан.

— Что это значит?

— Как вы говорите: до дна? — Девушка рассмеялась.

— Не соблазняй меня, — пробормотал я и отпил немного виски, чтобы утихомирить разбушевавшийся в крови огонь. — Я видел, как ты танцевала сегодня вечером. По-моему, потрясающе.

— Да кинэ, — быстро проговорила она и грациозно пожала плечами.

— Что?

— Ну… Понравилось? — Улани снова пожала плечами. — Зачем вы хотели встретиться со мной, мистер Бойд?

— Зови меня просто Дэнни.

— Дэнни? — Ее лицо расплылось в улыбке.

— Я хотел расспросить тебя кое о чем, дорогая.

Ты знаешь женщину по имени Арлингтон, Бланш Арлингтон?

Она решительно тряхнула головой:

— Нет. Не знаю.

— А человека по имени Эмерсон Рид?

Улани во второй раз отрицательно тряхнула головой.

— А Вирджинию Рид? — спросил я, теряя всякую надежду. — Эрика Ларсона? Као Чоя?

— Аолэ, — твердо произнесла девушка. — Я их не знаю.

— Ладно, — сказал я уныло. — А как насчет Эдди Мейза? Ты работаешь на него, да?

— Я родом с острова Ниихау, — оживленно проговорила она. — Ты знаешь Ниихау, Дэнни?

— Эдди рассказывал мне. Маленький остров на самом конце Гавайских островов, так?

— Очень маленький и очень красивый, — сообщила Улани. — Я уехала оттуда, — она стала загибать пальцы, — пять месяцев назад. Приехала на Оаху и стала искать работу. Я танцовщица. Эдди сначала отказал мне в работе, но когда я сказала ему, что родом с Ниихау, он предложил мне танцевать в баре. — Она медленно покачала головой. — Но мне он не нравится. Он все время следит за мной. Когда я хочу выйти прогуляться, он говорит: «Нет!» «Аолэ», все время «аолэ»! Я как в тюрьме!

— Может, он хочет, чтобы ты была только его? — постарался я спросить как можно вежливее.

— Аолэ! — с горячностью воскликнула девушка. — Это бы я поняла, Дэнни! Но он ни разу не тронул меня, даже не поцеловал. Он как отец, даже хуже! Она вздохнула. — Я сбежала с Ниихау из-за отца: он все время следил за мной, глаз не спускал… Сейчас не лучше!

— Бедняжка! — посочувствовал я. — А как тебе удалось выбраться ко мне сегодня?

— После моего выступления подошел Кемо и передал твои слова. Я запомнила тебя, ты сидел за одним столиком с Эдди, когда я танцевала. Я запомнила. — Она тихо засмеялась. — Такой высокий канэ нохеа! Вот я и пришла.

— Канэ — это что? — переспросил я.

— Канэ — мужчина, — объяснила Улани. — Нохеа — как вы говорите, красивый, — Спасибо, — улыбнулся я. — Ты тоже красивая.

— Да кинэ, — проговорила она. — Я сказала Эдди:

«Алоха нуи лоа», потом пошла к себе в комнату. Подождала немного, затем тихо выбралась из бара. А он думает, что я сплю у себя в комнате.

— Ты такая молодчина, что пришла, — сказал я. — Извини, что зря побеспокоил тебя. Я думал, ты знаешь хоть кого-нибудь из тех людей, о которых я тебя спрашивал, но ошибся. Извини. Хочешь, я отвезу тебя?

— Отвезешь? — переспросила она. — Куда, в бар «Хауоли»?

— Ты ведь там живешь? — Да. — Она кивнула. — Сейчас?

— Ну, уже поздно. Тебе удалось выбраться оттуда, чтобы встретиться со мной. Я бы не хотел, чтобы у тебя из-за этого были неприятности с Эдди.

Улани встала, медленно разглаживая саронг на бедрах.

— Я не понимаю, — произнесла она недоуменно. — Ты хочешь, чтобы я сейчас ушла, Дэнни? А любить друг друга?

— Что? — Стакан чуть не выпал из моей руки.

— Зачем, ты думаешь, я пришла сюда, Дэнни? — обиженно спросила она. Думаешь, я не могу выпить виски в баре?

7

Саронг — основная индонезийская национальная одежда мужчин и женщин наподобие платья или юбки; плотно обматывается вокруг тела.