Ночные забавы

— Вот черт! — воскликнула Сэси. — Напрасно я так грубо разговаривала с Ником по телефону.

— Так позвони ему и извинись! — сказала Лили.

Сэси вытаращила на нее изумленные глаза.

— Видишь ли, иногда люди приносят другим свои извинения, — насмешливо произнесла Лили.

— Кому? Мужчинам? — уточнила Сэси, не имевшая обыкновения просить у кого-либо прощения и признавать свою неправоту.

— Представь себе, что и мужчинам тоже.

— Я подумаю над этим, — облизнув губы, сказала Сэси.

— Кстати, девочки, мама приглашает вас на ужин. Но приходить не обязательно, — сказала Серена.

— Передай ей мою благодарность за любезное приглашение, — ответила Лили. — Но у нас с Билли другие планы.

— Пожалуй, я тоже посижу лучше дома и поразмышляю, нужно ли мне извиниться перед Ником, — сказала Сэси.

— К ужину я надену свое новое шелковое платье цвета лаванды, — мечтательно сказала Серена и томно вздохнула. — Уверена, что этот вечер будет удачным.

Глава 31

Этот вечер действительно стал знаменательным для всех трех подруг. Фрэнки явился в дом родителей Серены на ужин, Сэси впервые в жизни извинилась, а Лили провела его так чудесно, что о том следовало бы упомянуть в ее мемуарах. В общем, в этот вечер в жизни каждой из них произошла перемена, благодаря которой все они существенно приблизились к тому раю, о котором мечтали.

Активнее других действовала, конечно же, Сэси, самая нетерпеливая по своей натуре из трех подружек.

Как только она попрощалась с подругами и вышла из кафе, сразу же позвонила Заберу.

— Я хочу извиниться за то, что тебе нагрубила, — звенящим голоском произнесла она, чувствуя себя юной влюбленной старшеклассницей. — Я знаю одного прекрасного врача, который может помочь твоей сестре. Ты можешь устроить мне встречу с ней?

— Что? — только и смог промолвить ошарашенный Ник. — Повтори, я, кажется, не расслышал.

— Лучше поговорим об этом вечером у меня дома. Если сможешь, приходи, я буду тебя ждать, — прошептала Сэси.

— Ладно, приду, если смогу, — неуверенно ответил Ник.

— Давай поступим так, — сказала Сэси. — Я позвоню сейчас своему психоаналитику, ее зовут, между прочим, Люсиль, и дам ей номер твоего телефона, она тебе перезвонит. Ты все понял?

— Да, конечно, ведь у меня с головой пока еще все в порядке, — сердито пробурчал Ник и положил трубку.

И хотя Сэси и не была в этом уверена, она тотчас же связалась со своей старинной приятельницей и попросила ее об одолжении. Люсиль и раньше консультировала и лечила знакомых Сэси. Правда, не всем из них после этого становилось лучше, однако за ней закрепилась репутация хорошего специалиста. Ее постоянными клиентами были люди самых разных профессий, но особенно часто пользовались ее услугами адвокаты, кинопродюсеры и звезды Голливуда. Сэси помогала им декорировать их квартиры и виллы и при случае рекомендовала им свою подругу. Та же, в свою очередь, советовала своим богатым пациентам приглашать ее в качестве опытного дизайнера.

Естественно, Люсиль немедленно поехала консультировать сестру Забера. Сэси перезвонила ему и сообщила, что доктор уже в пути. Их разговор с Ником продолжался недолго, что-то с грохотом разбилось у него за спиной, и он, пробормотав извинения, положил трубку. Сэси все, разумеется, поняла правильно и не только не обиделась на него, но и ощутила доселе незнакомое ей внутри тепло. Ей было приятно, что она смогла хоть как-то помочь бедному Нику, причем от чистого сердца, без какого-либо корыстного умысла, из обыкновенного человеческого сострадания.

Этот поступок свидетельствовал о том, что любовь, или же истинно романтическое чувство, может самым причудливым образом изменить натуру человека и даже всю его жизнь. И пусть Сэси пока и не была морально готова к тому, чтобы облачиться в свадебный наряд — воздушное белое платье и шляпку с огромными полями и длинными лентами, пусть она еще не осмеливалась даже представить себя возлежащей в шикарном кружевном шелковом белье на широкой кровати, рядом с которой на изящном резном столике стоит великолепная ваза с благоухающими алыми розами, однако у нее уже возникло желание дождаться своего Ника. А это, несомненно, было само по себе весьма знаменательно.

Сэси вышла на террасу, села в свое любимое плетеное кресло, раскрыла лежавший на столе дневник и начала вдохновенно описывать свои новые ощущения и мысли, пронизанные божественным светом вселенского добра.

Ужин в доме Говардов протекал в атмосфере доброжелательности и умиротворенности. Фрэнки держался солидно, Серена, переполняемая восторгом, без умолку что-то щебетала, Баффи налегала на коктейли с шампанским, и Джордж Говард добродушно улыбался и многозначительно помалкивал. Правда, у Фрэнки поначалу возникли трудности с пользованием шестнадцатью серебряными столовыми приборами, лежавшими возле его тарелки. Но Серена подсказала ему, как и когда их употреблять, а также шепнула, что не следует злоупотреблять одним сортом вина, поскольку к каждому блюду подают разные алкогольные напитки, и их неосмотрительное поглощение чревато тяжелым похмельем.

— Пусть пьет сколько хочет, — заступилась за гостя Баффи. — Из-за моего стола еще никто не вставал трезвым!

Кофе и десерт были поданы в оранжерею с видом на бассейн, а венцом пиршества стал огромный торт-безе с мороженым под названием «Печеная Аляска».

На протяжении всего застолья никто не обронил ни одного неосторожного слова.

Говарды славились своим радушием и гостеприимством.

— Ты вел себя безукоризненно, — нежно лепетала потом Серена, лежа вместе с Фрэнки в его подвесной койке. Она хотела спросить у него, какое, на его взгляд, ей лучше надеть свадебное платье — от Веры Вонг или же от Каролины Эррера, — но не решилась и вместо этого сказала: — Мама считает, что ты настоящий джентльмен.

— Приятно это слышать, — пробасил Фрэнки и, улыбнувшись, добавил: — Мне всегда были симпатичны твои родители.

— А ты меня познакомишь со своими родственниками?

Фрэнки насупился, помолчал и пробурчал:

— Конечно, если ты этого хочешь.

— У тебя такой голос, словно бы тебя это не радует, — сказала Серена.

— Нет, это тебе показалось. Можем проведать мою маму хоть на этой неделе, у нее как раз будет день рождения.

— Правда? С удовольствием! — воскликнула Серена и крепче прижалась к нему. — И сколько же ей исполнится лет?

— Я точно не знаю, — помолчав, ответил Фрэнки.

— А какой ее любимый цвет?

— Любимый цвет? — переспросил Фрэнки так, словно бы она спросила у него, какую лучше выбрать траекторию для полета на Марс.

— Ладно, милый, не напрягайся, — сказала Серена и поцеловала его в щеку. — Я сама выберу для нее подарок.

Фрэнки разнервничался вовсе не потому, что Серена собиралась купить его матери подарок по своему вкусу. Его серьезно беспокоило, как бы кто-то из его хамоватых родственников не позволил себе грубость или сальное словцо в адрес его возлюбленной. Он решил всех их строго предупредить, что им придется худо, если они обидят Серену.

— Спасибо за приглашение, — прошептала она, обнимая его одной рукой.

Он, разумеется, не стал напоминать ей, что она сама напросилась, а вежливо ответил:

— Тебе все будут рады!

Билли заехал на автомобиле за Лили ровно в шесть с огромным букетом цветов.

— Какая прелесть! Обожаю белые ирисы! — обрадованно воскликнула она, наклонилась и понюхала их. — Они такие нежные!

— Так вот, значит, как они еще называются! — сказал Билли. — А Бонни из цветочного магазина сказала, что этого озерного касатика полным-полно в наших краях, и даже удивилась, что я такие цветы покупаю. Дескать, их можно ежедневно нюхать, и совершенно бесплатно. Она выбрала для меня лучшие.

— Передай ей от меня привет! — сказала Лили. — Я с удовольствием покажу ей свой цветник, пусть она мне позвонит.