Чертополох и роза

Это было невозможно перенести.

И Маргарита решила, что ей делать.

Ангус был обручен с Джейн Стюарт до брака с королевой. Так не могло ли это стать основанием для развода?

Новости разнеслись мгновенно, как и хотела Маргарита.

Пусть все знают: королева больше не живет с Ангусом; она думает о разводе.

Глава 10

МАРГАРИТА И ОЛБАНИ

Яков Гамильтон, граф Арран, ехал на встречу с Маргаритой. Арран был невероятным гордецом и никогда не забывал, что благодаря матери, принцессе Марии, дочери Якова II, в его жилах течет королевская кровь. Именно по этой причине Арран пришел в такую ярость от взлета клана Дугласов после брака королевы с Ангусом. То, что он, граф Арран, способный претендовать на трон Шотландии, занял второе место после какого-то смазливого мальчишки, было невыносимо. В Шотландии был только один человек, коего Арран ненавидел всеми фибрами своей души, – не кто иной, как Ангус.

Таким образом, услышав о трениях между королевой и ее мужем, Гамильтон поспешил испросить аудиенции у королевы, дабы предоставить себя и свое могущество в ее полное распоряжение. Ради такого случая он готов был поставить на кон свое будущее и намеревался дать Маргарите понять, что, если она захочет развестись с Ангусом, клан Гамильтонов поддержит ее всем своим влиянием.

Маргарита приняла графа, и тот, не теряя времени, заговорил о вопросе, имевшем столь важное значение для них обоих.

– Я приехал выразить свои симпатии вашему величеству, – сказал он, – и предложить вам свои услуги.

– Благодарю вас, милорд.

Маргарита знаком предложила ему сесть, изумляясь, как тот, кто еще вчера был лютым врагом, сегодня внезапно стал ее другом.

– Все доброжелатели вашего величества рады тому, что вы решили отказаться от Дугласа. Сударыня, мы давно знали, что этот человек не достоин вас.

– Увы, сама я слишком долго оставалась слепа, – ответила Маргарита, с чем Арран, склонив голову, выразил согласие. – Но теперь, – продолжала королева, – я вижу Ангуса таким, каков он на самом деле, и, поверьте, милорд, я не успокоюсь, пока не перестану называться его женой.

– Развод можно устроить довольно быстро. Дугласов следует лишить власти, полученной ими благодаря этому браку.

Маргарита, посмотрев па него, криво усмехнулась и про себя подумала: чтобы эта власть могла достаться Гамильтонам?

Гамильтоны, Дугласы, Хэпберны, Хьюмы – все они были дьявольски честолюбивы, все стремились получить милости, каковые усилили бы их семьи, сделали тот или иной клан сильнейшим в стране. Но и королева должна искать собственной выгоды точно так же, как они ищут своей. Гамильтоны, безусловно, были одной из самых могущественных семей Шотландии, и Арран ее возглавлял. Маргарите следует использовать этих людей, как они, имея подобную возможность, использовали бы ее.

Королева могла не только страстно любить, но не менее страстно ненавидеть; и сейчас ее желание избавиться от мужа, из-за которого на нее сначала свалились всевозможные напасти, а в награду за все перенесенные муки – еще и позор измены, расцвело так пышно, что почти сравнялось с желанием получить под свою опеку сына.

– Значит, в стране нет особого недовольства моим предполагаемым разводом? – спросила она.

– Напротив, великое ликование, ваше величество.

«Да, – подумала она, – среди врагов Дугласов». Она могла представить, какое смятение этот разрыв вызвал в семье мужа.

– Что ж, ваше величество, – продолжал Арран, – когда вы освободитесь от Дугласов, я не сомневаюсь, что ваши друзья пожелают видеть восстановленным то положение, какое вы занимали до этого неудачного брака. Я обсуждал этот вопрос с графом Ленноксом, и он вполне разделяет мое мнение; а епископы Галлоуэй и Аргайл точно так же с большим нетерпением ожидают, когда узы, связавшие вас с Ангусом, будут расторгнуты. Ваше величество увидит, что вас поддерживает немало могущественных друзей.

– Это придает мне уверенности, – ответила Маргарита.

– Не волнуйтесь, ваше величество. Это самый лучший ход из всех, что вы делали с тех пор, как вступили в этот брак; и, положа руку на сердце, я приехал сюда от имени ваших друзей, чтобы сказать вам, какую радость вы доставили им столь мудрым решением.

Они немного поговорили о делах в Шотландии, и Арран осведомился о здоровье маленькой леди Маргариты Дуглас.

Королева никогда не могла устоять перед желанием продемонстрировать, как она гордится своими детьми, и послала за ребенком, дабы Арран мог сам убедиться, сколь прелестна ее дочь.

Граф признался, что восхищен и очарован, а когда маленькая Маргарита их оставила, начал с глубокой нежностью рассказывать о своем сыне – и Маргарита почувствовала, на что он намекает. Гамильтон хотел дать понять, что в жилах его Якова, который в один прекрасный день станет графом Арраном, течет кровь королевского рода Стюартов; а поскольку рано или поздно возникнет необходимость найти мужа для леди Маргариты Дуглас, сына Якова Гамильтона не следует рассматривать как недостойную кандидатуру.

Маргарита дала понять собеседнику, что ухватила смысл его речей и восприняла их вполне благосклонно.

Когда Арран отбыл, королева поздравила себя с тем, что при поддержке влиятельных лордов у нее появились очень неплохие шансы вернуть себе регентство, а это означало и опеку над сыном. Что до Аррана, то он думал лишь о падении своего врага Ангуса.

Теперь в Шотландии боролись две партии. Одна – под предводительством Аррана, другая – Ангуса. Дугласы бушевали, поддерживая главу своего дома, среди них многие стали людьми влиятельными благодаря почестям, коими их осыпала Маргарита во времена страстного увлечения мужем.

Многие считали, что возвращение Олбани решительно необходимо для восстановления порядка; и ему отправили послания о борьбе между двумя самыми могущественными семьями в стране и о решимости королевы развестись с мужем; более того, слухи насчет обручения дочери Маргариты и сына Аррана до крайности настораживали, поскольку это могло объединить Дугласов и Гамильтонов против регента.

Но политическое положение изменилось, ибо теперь между Англией и Францией произошло сближение. Франциск и Генрих решили помириться и готовились к встрече в «Золотом лагере»: дочь Генриха, принцесса Мария, была обручена с дофином. Хотя Франциск желал возвращения Олбани в Шотландию, дабы блюсти там интересы Франции, он понимал, что Генриху приятнее видеть герцога при французском дворе. А сейчас дразнить английского короля не стоило.

Тем временем известие о намерении Маргариты развестись с Ангусом достигло английского двора.

Генрих, прочитав письмо сестры, побагровел от гнева.

Он не мог в это поверить, с горящими глазами отправился в покои жены и знаком приказал дамам удалиться. Екатерина, повергнутая в ужас видом супруга, поспешила к нему и стала умолять поведать ей, что за страшные новости он принес.

– Эта моя сестрица, – проскрежетал Генрих, – видно, совсем забыла о своем долге… о чести… чтобы вознамериться совершить подобный поступок!

– Ваше величество, Мария…

– Нет, не Мария, Маргарита! Послушайте это: «Я очень недовольна милордом Ангусом, с тех пор как вернулась в Шотландию, и с каждым днем – все больше и больше. Мы более не живем вместе в последние месяцы…» – Генрих замолчал: казалось, эти слова душат его.

– Увы, значит, она несчастлива в браке, – нежно проговорила Екатерина. – Бедная Маргарита! Мне ее жаль…

– Счастлива она или нет, нельзя же говорить… о разводе!

– О разводе! – воскликнула Екатерина, затрепетав от ужаса.

– Да, именно о разводе! Ангус, видите ли, ей больше не особенно нравится, и эта женщина надумала с ним развестись. Она обесчестит свои брачные обеты. Опозорит всех нас. Подумать только, моя сестра говорит о разводе!

– О, Генрих, мы должны убедить Маргариту, что это неправильно.

– Убедить? Я запрещу ей! Я заставлю свою сестрицу понять, в чем состоит ее долг перед семьей, – если уж она забыла о долге перед Господом и Церковью. Я не потерплю разводов в своей семье, уверяю вас! Нет, Кэйт, вы сейчас сядете и напишете Маргарите письмо. Я сделаю то же самое. Вы расскажете, как глубоко она ранила вас, как невероятно потрясла. Тем временем я… я напомню, что ее брат – король великой державы и, помимо этого, глава великого дома. В моей семье не будет никаких разводов. Я не вынесу позора.