Добродетель и соблазн

– Вам нельзя быть здесь, – вся трепещущая, прошептала она.

– Меня не видели. Никто не знает, что я здесь.

– Они могут узнать! – возразила она, взглянув на дверь, на окно и осознав вдруг, что на ней только ночная рубашка, поспешно подтянула простыню до подбородка.

Ее стыдливость завораживала, учитывая близость, достигнутую ими днем. Неужели она все забыла?

– Я скучал по вас, – прошептал он. – Мне захотелось увидеть вас снова.

– А вы мне снились, я никак не думала, что вы окажетесь здесь наяву. – Шок еще не прошел, она слушала вполуха. – Но вам нельзя находиться здесь. Правда, нельзя.

– Я ненадолго. – Он присел на край постели. Он вовсе не собирался уходить.

Она отодвинулась еще немного, пока не уперлась в изголовье кровати.

– Нет… нет… Это невозможно! Слуги могут услышать!

– Они все спят. И малышка тоже. Вам ничто не угрожает. – Он говорил тихим, успокаивающим голосом, стараясь не делать неожиданных движений. – Я ненадолго, – повторил он, все его чувства были в смятении, заставившем его забыть обо всем, кроме жадного желания, которое и пригнало его сюда ночью. И продолжало удерживать здесь вопреки ее воле. – Я тут кое-что принес вам, – добавил он, словно вспомнив, что, чтобы соблазнить женщину, требовалась галантность, хотя прежде, в недавнем прошлом, подобные любезности считались просто вежливостью. Но сейчас то, что он чувствовал к этой очаровательной молодой женщине, было далеко от привычных чувств.

Он вытащил из кошелька на поясе золотую цепочку и протянул ей. На изделии филигранной работы висел кроваво-красный рубин в золотой оправе.

– Это из дальних краев за горными перевалами, из сказочной Индии.

– А вы там бывали?

Она вроде странной, редкой птички, подумал он. Обычно женщины принимают подарки с улыбками и рассыпаются в благодарностях.

– Не совсем. Однажды я почти добрался до Индии. Но горные перевалы были еще покрыты снегом, и нам пришлось повернуть обратно.

– Вы не должны делать мне подарки.

– Друзьям это дозволено.

– А вы друг?

– Ну конечно. У вас ведь есть рубины, я полагаю?

– Нет.

– Тогда позвольте мне, – пробормотал он, наклоняясь вперед, чтобы накинуть ей цепочку через голову. – Это в знак дружбы, – прошептал он, склонился и запечатлел нежный поцелуй. – В знак благодарности за ту радость, что вы дарите мне, – добавил он, и его слова обдали теплом ее губы.

Она попыталась оттолкнуть его, упершись горячими со сна руками в его грудь.

Он не пошевельнулся, ей было не справиться с ним. Еще мгновение он сопротивлялся, прежде чем отступить.

– Ну пожалуйста, Ставр. – В лунном свете ее глаза казались огромными. – Вы должны уйти.

– А если я скажу «нет»?

– Это больше не мой дом. Он принадлежит ему, и я смертельно боюсь. Вам нельзя находиться здесь.

В ее голосе он услышал затаенную тоску и желание, даже если она сама не сознавала этого.

– Если я уйду сейчас, вы должны обещать мне, что приедете ко мне завтра.

– Я не могу. Разве вы не видите, это невозможно – даже если бы мы не боялись скандала. Что, если слух дойдет до Москвы?

Он с облегчением заметил, что ее аргументы не имели ничего общего с ее чувствами, а лишь с несообразностью ситуации, с приличиями и страхом перед мужем. Что ж, опасения вполне резонны.

– А если бы я сумел сделать так, что никто не узнает, что мы были… друзьями, – сказал он, причем его мягкий нажим на слове «друзья» вызвал краску на ее щеках, – и смог бы гарантировать, что ваш муж никогда и ничего не узнает, вы бы согласились встретиться со мной снова?

Она опустила глаза, избегая его взгляда, а голос, когда она заговорила, был едва слышен.

– Вы не можете гарантировать это.

Он взял пальцами за кончик подбородка и поднял ее лицо.

– У меня есть летний домик, укрытый в лесу неподалеку отсюда. Вы с Зоей могли бы приехать туда, и мы будем там одни. Мои люди будут охранять нас. Я поставлю дозоры на границах вашего поместья и на московской дороге. При первом сигнале о появлении гонца из Москвы в пределах двадцати верст отсюда я доставлю вас домой. Вашей челяди можно доверять. – Он улыбнулся. – Что вы скажете на это? Я ничего не забыл?

Она прикусила губу и тяжко вздохнула.

– Вашими устами да мед пить. Но…

– Я оборудую там детскую комнатку для Зои, – добавил он, предупреждая ее возражения. – Игрушки, кроватку, подушки. Если захотите, приставлю своих нянек.

– Которым можно доверять?

Как может самый банальный вопрос прозвучать безошибочным сигналом триумфа?

– Это будут самые надежные няньки. Сколько нужно – две, три, больше?

– Я не знаю. – Ее раздирали сомнения, причем явно не по поводу требуемого количества нянек.

– Я обо всем позабочусь, – поспешил заверить он. Для человека, который годами воевал вдали от дома, няньки не были серьезной проблемой. – Я приеду за вами завтра утром. Ровно в десять я буду у садовых ворот. – Он бы предпочел сказать – с восходом солнца, но сдержался. Она была согласна. Все остальное бледнело и теряло всякое значение по сравнению с этой чудесной договоренностью.

– А что я скажу моей челяди?

«Я сам поговорю с ними, – хотелось ему сказать. – Я скажу им, что я смогу заставить вас улыбаться и смеяться и забыть о вашем муже в Москве».

– Расскажите им обо всем, – просто сказал он. – Они же любят вас.

– Я не смогу оставаться долго.

– Столько, сколько пожелаете.

– Ах, если бы вы смогли дать мне то, чего мне так хочется!

– Дайте мне попытаться, – произнес он очень нежно. Улыбка вдруг осветила ее лицо.

– Значит, завтра в десять?

Он усмехнулся.

– В десять. – Он встал с края кровати, поскольку стоило ему задержаться еще на миг и поддаться улыбающемуся ему искушению, это могло поставить под угрозу их лесные каникулы.

Он склонился в грациозном поклоне, легким движением сдвинув в сторону украшенные черненым серебром ножны с кинжалом. А когда выпрямился и движением головы откинул волосы назад, она увидела изумрудный кабошон, раскачивавшийся на левом ухе.

– К вашим услугам, сударыня.

– Вы верите в Бога?

Вопрос оказался неожиданным, но он честно ответил:

– Иногда. – Затем улыбнулся и добавил: – Особенно сейчас.

– Тогда иди с Богом, – сказала она мягко. Он склонил голову.

– Да пребудет также и с вами его благословение, моя госпожа.

Когда он вышел, она села на постели и задалась вопросом: а стоит ли рисковать жизнью ради того короткого, мимолетного счастья, которое он сможет дать ей?

И поразилась тому, с какой легкостью пришел ответ.

Глава 10

Наутро, проснувшись, Татьяна позвала Ольгу и Тимофея и заявила им, что они с Зоей одни отправятся на отдых к друзьям. Тимофею уже доложили, что у ворот сада за кухней были замечены чужие конские следы.

– Я должна уехать на день-другой.

– Но вы же не можете уехать одна, – запричитала Ольга. – А кто вам расчешет волосы и поможет одеться? Кто будет ухаживать за младенцем?

– У моих друзей достаточно слуг.

– Но они могут не знать, что подать вам на завтрак и что Зое…

– Хватит, Ольга, все решено, – прервал ее причитания Тимофей. – Когда вы отправляетесь, моя госпожа? – поинтересовался он, понимая, что Татьяне требуется побыть одной. И хотя ему не полагалось расспрашивать хозяйку о ее планах, он уже провел приготовления среди вооруженной охраны. Ответственность за безопасность княгини лежала на его плечах.

– В десять часов.

Ему не надо было спрашивать, к кому или куда она едет. Он уже знал имя человека после вчерашней истории с егерями.

– Я прикажу оседлать Волю, – произнес он с легким поклоном.

– Спасибо, Тимофей.

– Мы будем присматривать за московской дорогой, – добавил он невозмутимо.

Татьяна перевела дыхание, однако когда заговорила, ее голос оставался столь же ровным, как и его:

– Спасибо, Тимофей. Это хорошая мысль.