Страница 5 из 70
Честно говоря, до последнего момента думал, что клест не более чем досужие слухи. Так, поговаривали что-то… К тому же, эльфы неохотно делились своими умениями. То, что отец Лиринны стал обучать наших солдат стрельбе из лука, скорее исключение. Я даже загорелся, представив себе, какую пользу мог бы извлечь из занятий эльфийским рукопашным боем:
— Лиринна, а ты можешь меня научить вашему клесту?
— Что ты, — засмеялась девушка, — надо родиться эльфом, чтобы овладеть клестом в совершенстве. Иначе занятия будут бесполезны, и ты никогда не станешь настоящим мастером.
Я немного обиделся:
— Лиринна, я не хочу быть настоящим мастером, — я намеренно сделал акцент на слове «настоящим». — Просто покажи парочку приёмчиков попроще.
— Хорошо, — согласилась девушка, и уточнила. — Прямо сейчас?
— Почему бы и нет, — откликнулся я. — Спать уже перехотелось. Давай попробуем, может из меня толк будет?
Я зажёг свечи в канделябре и увидел, как в языках пламени заплясала тонкая фигура Лиринны.
— Покажу тебе самый простой приём, — сказала эльфийка. — Он требует немного ловкости, думаю, у тебя получится.
Девушка встала напротив. Наши глаза оказались на одном уровне, и на какое-то мгновение показалось, что она слегка смутилась. Внезапно Лиринна выпалила:
— Ударь меня по лицу!
— Что?!! — непонимающе вскинулся я.
— Ударь меня кулаком по лицу. Просто представь, что перед тобой враг и двинь от всей души. Не бойся.
— Как скажешь, — сказал я, и, размахнувшись, постарался несильно стукнуть Лиринну кулаком, готовясь в любой момент отдёрнуть руку назад, чтобы не причинить ей боли.
Мог бы и не стараться: она поймала меня за запястье, резко рванула и тут же выкрутила руку. Я дико взвыл и сразу понял, что ничего не могу поделать. Хватка у Лиринны оказалась железной. Пальцы правой кисти прочно легли на моё запястье, левая кисть чувствительно надавила в месте плечевого сустава. Эльфийка заставила меня сперва присесть на колени, а потом вообще уложила лицом на пол.
Когда я поднялся, то всем видом напоминал взъерошенного петуха, которому курицы только что задали хорошую трёпку, причём прямо на глазах у хозяйки курятника.
— Слушай, как это у тебя получилось? Давай ещё раз попробуем, а?
— Давай! — Лиринна тяжело дышала, но выглядела довольной, как кошка, объевшаяся сливок.
Ещё один удар, и я снова ткнулся носом в пыльный пол.
— Кажется, у тебя тут редко убирают, — заметила Лиринна, когда я вновь встал напротив неё с перепачканной физиономией.
— Не забывай, теперь влажная уборка станет твоей обязанностью, — сказал и вновь полетел вниз.
— Вот только не надо использовать меня в качестве половой тряпки, — при виде моих плевков Лиринна едва сдержала смех.
Через час я уже довольно сносно изучил этот приёмчик, через два владел им не хуже Лиринны.
Заснули мы почти на рассвете. Больше жалоб на храп не возникло: эльфийка так устала, что на мои рулады ей было просто наплевать.
Глава 2
Удивительно, но, несмотря на усталость, мне всё же приснился сон, в котором я вернулся на много лет назад, в тот день, когда познакомился с отцом Лиринны.
… Под ногами противно хлюпало, воздух был настолько влажным, что я боялся захлебнуться. Здесь водилось громадное количество живности, которая кишмя кишела вокруг, норовя забраться под одежду, забиться в рот или нос, запутаться в волосах. Почти все твари были опасны, только если укусы одних отправляли на тот свет сразу, без лишних мучений, то ядовитые железы других заставляли лезть на стенку с воем от нестерпимой боли. Мы отчаянно ругались, но терпели, выбора у нас не было. Никто не интересовался нашим мнением, не спрашивал, где бы хотелось служить. Дезертирство каралось смертью. Вот, что вбивали в наши головы, с того момента, как мы здесь оказались.
Лаоджа… Маленькая нищая страна, в которой нет ничего, кроме гнусных насекомых, смертоносных пресмыкающихся, ужасного климата и пропитанных ненавистью дикарей.
Я по настоящему ненавидел проклятые джунгли, успел натерпеться за шесть месяцев службы в этом аду. Тренировки, марш-броски, ночевки по колено в болоте… все бы ничего, но командование видимо решило добить наш взвод, прислав напарников… эльфов.
Эльфы не жаловались на условия службы, они вообще никогда ни на что не жаловались, гордость так и пронизывала их существо. Эти парни любили задирать нос, и кое-кому из нас, их привычки и манеры были не по душе. Но, несмотря на заносчивость эльфов, я стал ими восхищаться: кто еще может так легко, словно пушинка, пробежать по болотным кочкам, неслышно подкрасться к дикой кошке, попасть в мишень с двухсот метров в кромешной тьме. Никто из людей, на это был просто неспособен.
В напарники мне достался молчаливый, уже не молодой эльф, мы с ним поладили довольно быстро, так как я тоже не любил много болтать. Над нами порой пошучивали: «Сошлись два одиночества» и были по-своему правы. Эльф страдал оттого, что был оторван от своей семьи — остальные в отряде оказались закоренелыми холостяками, — а я привык держать мысли при себе и слыл молчуном. Наверное, потому нас и потянуло друг к другу словно магнитом. Иногда случались такие моменты, когда мы сидели и смотрели, как солнце садится в джунгли. По болоту растекаются золотые дорожки, все на миг замирает.
Напарник как-то сказал:
— Знаешь, друг, когда солнце заходит это не просто красиво, но и опасно, благодаря волшебной силе солнца, врата в другие миры надежно закрыты, но, стоит солнцу зайти за горизонт, и я уже не уверен, сможем ли мы дожить до утра.
Потом, тряхнув головой, продолжил, да таким зловещим тоном, что мурашки по спине поползли.
— Не нравится мне это место, слишком древнее, слишком злое, — задумчиво произнёс эльф, глядя на наш лагерь, которые был раскинут на развалинах какого-то древнего поселения, стёртого с лица земли сотни лет назад.
Тогда я пропустил его слова мимо ушей, они показались обычным солдатским трёпом, когда, чтобы скоротать время, сочиняются различные байки и небылицы, в которые не верят и рассказчики и уж тем более их слушатели. Сейчас же, стоя на краю обрыва, я вглядывался во тьму и сожалел, о том, что не спросил напарника, что он имел в виду. Я дрожал, и было от чего: во-первых, пришлось убежать из лагеря практически, в чем мать родила, во-вторых, страх заморозил кровь и сковал движенья.
Я сглотнул, вспоминая, как внезапно многие из друзей переменились, лица исказились, в глазах черные провалы, как будто смотришь в бездну. Похватав оружие, они кинулись на эльфов и тех людей, кто не поддался наваждению. Эта безумная атака была внезапной, многие не поняли ничего, лишь единицы начали защищаться, а еще меньше успели осознать бесполезность сопротивления и скрылись в джунглях.
Я бежал, не разбирая дороги, лишь бы оказаться подальше от кромешного ада, очнулся лишь на краю обрыва и понял — всё, дальше бежать некуда. По пятам шла погоня, трещали сломанные ветки, шелестела трава под коваными башмаками преследователей. Встревоженные птицы покидали насиженные места и взмывали высоко в небо. Те, кто искал меня, были совсем рядом, буквально в нескольких шагах, какая-то неведомая сила гнала их по следу и они безошибочно определяли моё местонахождение.
Я спрятался под кустом, из оружия только кинжал, всё остальное пришлось оставить, чтобы не затруднять бегство. Вряд ли меня можно было назвать трусом, я мог остаться там и умереть, как многие друзья по взводу, но кому бы пригодилась глупая, пусть, возможно, и героическая смерть? А погоня тем временем неумолимо приближалась, оставались считанные секунды до того, как они окажутся у обрыва и поймут, что жертва где-то здесь, поблизости.
Тяжело дыша, я лихорадочно думал: что в них вселилось, что?! Но времени на размышления уже не осталось. Послышался топот, бежало несколько человек,… человек ли?