Страница 25 из 70
Лавочник поспешил на помощь:
— Что-нибудь для выхода в свет? — осведомился он. — Такое лёгкое, воздушное…
— Ну, да, — выдавил я из себя.
— Тогда позвольте, — попросил лавочник и увлёк Лиринну в сторону бесчисленного множества манекенов, облачённых в переливающиеся в свете напольных канделябров платья. Там же стояли огромные, в человеческий рост зеркала. Тотчас же к напарнице подскочили три молоденькие продавщицы и запорхали и защебетали вокруг неё словно птички. Они стали делать замеры по фигуре Лиринны, потом о чём-то долго беседовали между собой. Всё это время она бросала в мою сторону немного испуганные и беспомощные взгляды.
Совещание у продавщиц закончилось. Одна из девушек подтолкнула поближе к эльфийке манекен на колёсиках, на котором красовалось красивое длинное платье из бархата с пышной юбкой фисташкового цвета, глубоким декольте и корсетом, расшитым золотыми лепестками. Я заметил, как Лиринна отрицательно мотнула головой, тогда девушки подкатили другой манекен, потом ещё один и ещё один… Спустя целый час я потерял платьям счёт и скучающе отвернулся. Ещё через час захотелось спать, на третий возникло навязчивое желание развернуться и выйти, хлопнув за собой дверью. В четвёртом часу мне совсем плохо, и тут я увидел Лиринну. Ирония судьбы — на ней было то самое, первое, отвергнутое платье, и клянусь жизнью, свет не видал создания прекрасней, чем моя напарница.
— Ну, как? — спросил вынырнувший откуда-то сбоку хозяин.
— Потрясающе! — выдохнул я. — Берём!
Лиринна стояла молча и загадочно улыбалась, на щеках горел румянец. Я не мог отвести взгляда и чувствовал, как во мне зарождается новое дотоле неведомое чувство. Любовь или приязнь — я не знал, как оно называется, но понимал, что теперь Лиринна прочно вошла в мою жизнь и каким же я буду идиотом, если её потеряю.
— Пожалуйста, примите скромный подарок, — сказал лавочник. — К этому платью просто необходимы туфельки на высоких каблуках.
Он выложил на прилавок коробку, в которой на бархатной подушке стояли туфли с золотыми пряжками.
— Совершенно бесплатно, — заверил лавочник.
Я, наконец, смог оторваться от Лиринны и выдавил из себя:
— Спасибо, вы сотворили чудо!
— Да, что вы, — отмахнулся лавочник, но чувствовалось, что похвала ему приятна. — Советую поискать в ювелирном магазине подобающие украшения, которые подчеркнут красоту вашей жены и довершат созданный образ.
Он назвал Лиринну моей женой! Честное слово, я готов был расцеловать его в морщинистые щёки, если бы это было так на самом деле! Однако лавочник немного охладил мой пыл, когда назвал цену. Она оказалось гораздо выше той, на которую я рассчитывал, но сейчас я был готов на любое безумство. Гулять так, гулять. Я с лёгкостью расстался с деньгами, и спустя пять минут нам вручили аккуратно перевязанный бечёвкой свёрток. На улице нас охватил безудержный приступ веселья, и мы долго хохотали, вспоминая, сколько времени, заняла процедура поиска и примерки наряда.
— Давай заглянем в ещё одно место? — предложил я, смотря в лучистые глаза Лиринны.
— Куда?
— Навестим ювелира Блюма. Надеюсь, старик одолжит по знакомству на время какое-нибудь подходящее украшение.
— Ой, это ведь неудобно, — испугалась Лиринна.
— Всё нормально, — заверил я. — Думаю, ювелир не сможет отказать. Я хочу, чтобы сегодня в «Серпентарии» ты затмила всех! Ну, как — идём?
— Идём, — согласилась она.
В ювелирном магазине нас ожидала тёплая встреча. Блюм, похоже, обрадовался посещению. Его стариковские глаза вновь увлажнились, он подошёл к нам шаркающей походкой и с радостью пожал мою руку.
— Девушка, как часто вам говорят, что вы таки красавица? — обратился Блюм к Лиринне, которая только что его поцеловала.
— Не очень, — смущаясь, ответила девушка, тогда ювелир повернулся в мою сторону и слегка пожурил:
— Молодой человек, вы должны твердить вашей прекрасной помощнице минимум сто раз на дню, что другого такого очаровательного существа не найти.
— Я готов даже на двести комплиментов в день, — заверил я старика и изложил просьбу. Ювелир охотно пошёл навстречу. Они с Лиринной долго подбирали подходящие украшения и, в конце концов, остановились на паре золотых серёжек, украшенных драгоценными камнями, и маленьком кулоне.
Дальше наш путь лежал обратно в офис. Пока Лиринна самозабвенно любовалось покупками, я сидел на стуле и думал: стоит спрашивать её о Белой Дымке или нет. Кто знает, как она воспримет сведения о том, что барон отравлен древним ядом, рецепт изготовления которого принадлежит её клану? Наконец, я не выдержал и рассказал девушке всё, но Лиринна лишь пожала плечами:
— Мы давно уже не применяем Белую Дымку, к тому же я никогда не слышала о том, чтобы наше Дерево имело проблемы с бароном. Думаю, что мои сородичи вне всяких подозрений.
— Возможно, — протянул я. — Лиринна, не будешь возражать, если при случае я задам этот же вопрос твоем отцу?
— А почему я должна возражать? — удивилась девушка. — Ты услышишь от него тот же ответ, что и от меня. Эльфам не было, и нет никакого дела до барона Отто фон Бомма, поэтому никто из нас не стал бы его убивать. А если бы и захотел, то просто застрелил его из лука. Люди не орки, поэтому заслуживают благородной смерти.
— Думаешь, что убийца кто-то из людей, знающих тайну приготовления Белой Дымки?
— Твой друг волшебник сам подтвердил, что рецепт Дымки давно уже не принадлежит эльфам. Зря предки раскрыли его людям.
— Наверное, зря, но сделанного назад не воротишь, — задумчиво произнёс я.
Внезапно дверь в кабинет отворилась, и на пороге бесцеремонно, без всякого стука, появился человек, чья внешность сразу показалась знакомой. Это был лорд Риторн, кандидат на пост мэра столицы. По бокам его стояли двое мужчин, по выправке в них легко можно было узнать бывших военных — по всей вероятности телохранители.
— Мне нужен частный сыщик Гэбрил, — произнёс лорд. — Я хочу поручить ему расследование.
Я встал и представился:
— Гэбрил — это я. Рассказывайте.
Глава 7
Птицы такого полёта как лорд Риторн ко мне ещё никогда не залетали, в смысле, не приходили. Нет, бывали аристократы из старинных семей, чья родословная уходит в глубину веков и насчитывает десятки поколений; появлялись и так называемые «новые дворяне» — те, кто получил титул, отличившись на прошлой войне, или просто купил, когда королю в голову пришла светлая мысль пополнить опустошённую казну за счёт продажи дворянских титулов богатым разночинцам. Но вот политиков ещё не было.
Я вспомнил, всё, что знал о лорде Риторне из рассказов герцога Монтойского и доверительных бесед с Гвенни — официальная биография кандидата в мэры, которая публиковалась в газетах и рекламных брошюрах, о многом умалчивала. Происходил лорд из знатного и богатого рода, чей источник благосостояния крылся в огромных сельскохозяйственных угодьях, на которых паслись стада тучных коров. Стремительно росший город нуждался в продовольствии, и маслодельни и сыроварни, принадлежавшие лорду, снабжали столицу молоком, сметаной, сыром и маслом, а колбасные цеха ежедневно выбрасывали на прилавки рынков и маленьких магазинчиков тонны говядины, телятины и колбас всевозможных сортов.
Горожанином лорд стал сравнительно недавно — лет восемь назад, когда решил оставить огромное поместье в провинции и переселиться в столицу. Никогда не слышал, чтобы он каким-то образом проявил себя на поле боя, зато, перебравшись в город, Риторн прослыл меценатом и покровителем искусств. Он был участником и основателем огромного количества разных комитетов и обществ, занимавшихся благотворительностью, но со слов Гвенни я знал, что истинной целью этих организаций было уклонение от налогов. Такова жизнь — богатеи умудряются, пользуясь разного рода дырами и прорехами в законах, безнаказанно скрывать десятки тысяч золотых рилли, зато обычный человек вроде меня, утаив медный пятак, рискует схлопотать большой штраф или длительный тюремный срок. Впрочем, жаловаться на несправедливость, творящуюся в этом мире бесполезно, любые попытки изменить ситуацию к лучшему, как правило, делают жизнь ещё невыносимей. Остаётся принимать всё, каким оно есть, и играть по установившимся правилам.