Страница 60 из 72
Она считает себя слишком молодой для замужества? Энгус напомнил ей, что ее собственная мать в этом возрасте уже имела двоих детей.
Миранда расплакалась.
Ладно, сказал Энгус, он признает себя бестактным, но он просто имел в виду, что никто не знает, сколько времени ему отмерено жить на этом свете, и потому это просто безумие – отказываться от счастья безо всяких на то оснований.
Когда Миранда перестала плакать, он постарался доказать ей, что как жена банкира, который работает на международном уровне, она сумеет поездить по свету и повидать намного больше, чем если будет пытаться делать это самостоятельно. И добавил, что будет счастлив помочь ей организовать собственное дело, если ей захочется отвлечься от сугубо домашних обязанностей.
Тут Миранда просто взорвалась. Отбросив свой прежний уклончивый и извиняющийся тон, она наговорила ему целую кучу разных неприятных вещей, упрекая в чисто мужском самодовольстве, и выбежала из квартиры, сильно хлопнув дверью красного дерева. Энгус, не теряя ни минуты, позвонил Элинор. Та уже была в курсе событий.
– Может быть, стоит не трогать ее пока, – предложила она. – Дайте ей успокоиться. Бедная девочка наверняка просто перенервничала из-за всех этих хлопот; это происходит со всеми – правда, обычно накануне свадьбы, ну, а с ней произошло намного раньше.
– И знаете, что самое странное? – сказал Энгус. – Миранда ни разу не сказала, что не любит меня. Я сто раз задавал ей этот вопрос, но она так и не ответила. Правда, и что любит тоже не говорила, – грустно добавил он.
– А вы-то сами, Энгус, любите ее? – спросила Элинор чуточку нервно.
– О Господи, да! Я ведь раньше никогда никого не просил выйти за меня замуж. Конечно, я люблю ее!
Он согласился с Элинор, что самое лучшее сейчас – сохранять спокойствие и не предпринимать ничего. Пусть Миранда сама трезво поразмыслит обо всем, и наверняка она передумает.
Однако на следующее утро, развернув номер „Таймс, Энгус прочел, что свадьба достопочтенного мистера Энгуса Мак-Лейна и мисс Миранды Патрисии О'Дэйр не состоится. Только сама Миранда могла дать это объявление.
После шестого звонка с выражением сочувствия Энгус сердито бросил телефонную трубку на стол возле аппарата.
И вот уже в который раз он начал писать письмо Миранде и в который раз вновь швырнул скомканный листок в затухающие угли камина. Ему никак не удавалось выразить словами те чувства, которые он испытывал Интуиция подсказывала, что он сам не до конца разобрался в этом деле. Энгус чувствовал, что сейчас ему пожалуй, лучше взять себя в руки и не поднимать шума Пусть все думают, что между ним и Мирандой все кончено Так у него будет больше шансов добиться желаемого Энгус твердо решил жениться на Миранде и не собирался отказываться от своих планов.
Глава 12
Вторник, 20 декабря 1960 года
За неделю до Рождества Адам прикатил в Стерлингс на красно-коричневом „роллс-ройсе" модели „фантом-V". Этот рождественский подарок себе самому обошелся ему почти в девять тысяч фунтов. Сворачивая с шоссе на ухабистую грунтовую дорогу, ведущую к дому Элинор, Адам бодро насвистывал какую-то веселую мелодию.
Недавно у него началась полоса везения в игре, так что ему удалось наконец расплатиться со всеми своими долгами. Однако, как ни странно, вместо того, чтобы испытать облегчение, он чувствовал себя как-то неуютно. Его беспокоило, что, не используя все доступные ему кредиты, он сокращает собственные возможности; а если он не будет использовать все возможные способы, он никогда не сумеет приобрести такой же дом, как у Майка на Итон-Террас. Адам твердо решил, что, когда наступит его час, он купит дом еще побольше, чем у младшего брата, – для его целей внушительный фасад так же необходим, как банку солидная репутация.
Если ему не удастся создать себе состояние посредством игры, он сможет сделать это, занимаясь страхованием: недавно он стал членом-экстерном двух лондонских страховых синдикатов „Ллойда". Когда „Ллойд" крупно рисковал, то риск этот раскладывался обычно на несколько синдикатов – с тем, чтобы свести к минимуму индивидуальные потери. Жаль, что Адам смог пока вступить лишь в два синдиката из четырехсот: его деньги подвергались бы меньшему риску, будь они распределены, скажем, между десятью или двадцатью.
Каждый член синдикатов „Ллойда", прежде чем стать им, должен доказать свое соответствие определенным финансовым требованиям, одно из которых – личный капитал в семьдесят пять тысяч фунтов стерлингов, часть которого надлежало держать у „Ллойда" в виде процентных вкладов. У Адама не было семидесяти пяти тысяч – собственными силами он сумел лишь сделать вклад, но ему удалось, назанимав в разных местах, собрать недостающую сумму, ее-то он и представил совету „Ллойда", который регулировал вопросы деловой этики и стандартов в отношении своего рынка, а также каждого из членов компании.
Возле Адама на сиденье „роллс-ройса" лежал портфель, содержавший рекламный проспект „Ллойда" и список капиталовложений Элинор, с указанием их общего денежного выражения, предложениями, какие из них могут быть проданы, и обоснованиями этих предложений. Кроме того, в портфеле находилось несколько контрактов, требовавших подписи Элинор. Когда почти год назад, в январе, скончался Джо Грант, Адам поднял и досконально изучил всю документацию, касавшуюся ведения дел Элинор за долгие годы, с тем чтобы войти в курс; и теперь благодарная Элинор ничего не предпринимала, не посоветовавшись предварительно с ним, тан что Адам уже мог называть себя ее личным менеджером и адвокатом.
Когда дворецкий принимал у Адама пальто, до слуха обоих донеслись сердитые голоса. За закрытыми дверями кабинета Элинор происходил напряженный разговор.
– Может быть, вы соблаговолите подождать в гостиной, сэр? – спросил дворецкий, невозмутимый, как Будда. – Может быть, вам угодно рюмочку шерри или чашку чаю, сэр?
– Нет, я подожду здесь, в холле. Пожалуйста, принесите мне виски с содовой, – ответил Адам, садясь на диван. Его покоробило, что Миранда явно не позаботилась известить Элинор о дне его приезда, а ведь он просил ее об этом.
Сидя в холле и прихлебывая виски с содовой, Адам прекрасно слышал все, что говорилось за соседней дверью.
В своем отделанном дубовыми панелями кабинете Элинор, в костюме цвета электрик, пристально смотрела на хмурую Миранду.
– Не понимаю, что с тобой происходит в этом году, – сердито говорила она. – Сначала ты разорвала свою помолвку…
– Мы с Энгусом все равно не ужились бы, – перебила ее Миранда, скрывая за твердостью голоса нежелание признаться даже самой себе в том, что ей до сих пор не хватает Энгуса и их отношений. – Ему будет гораздо лучше с какой-нибудь нормальной дебютанточкой из Кенсингтона. Среди всех мужчин, которых я знаю, он единственный, кто в двадцать девять лет рвется обзавестись женой и семейным очагом.
– Это говорит только в его пользу! – горячо возразила Элинор. – Потом ты замучила меня требованиями разрешить тебе учиться управлять самолетом, а теперь тебе взбрело в голову открыть магазин! Моя внучка никогда не будет продавщицей! – Закусив губы, чтобы сдержать подступавшие слезы ярости и разочарования, Элинор отвернулась от Миранды к окну, за которым белел окутанный зимним поноем сад; только по обеим сторонам ворот факелами алели два падуба, сплошь усыпанные мелкими ягодками – непременным атрибутом приближающегося Рождества.
– Ты ведь ничего не понимаешь в коммерции, – прибавила она, помолчав.
– Когда ты начинала заниматься своим делом, ты тоже еще ничего в нем не понимала.
Миранда, в пурпурном трикотажном костюме, стояла, вызывающе уперев руки в бока, у камина, где медленно догорали яблоневые поленья.
– Тебе придется столкнуться с огромной и очень серьезной конкуренцией. Арден, Рубинштейн, „Ревлон"…
– Ба, я сама работаю у Элизабет Арден. Мне прекрасно известно, сколько выкладывает женщина за свое лицо, если она решается войти в их красную дверь.