Страница 10 из 29
Александр Лысков УЗЛЫ
Петля, удавка, лассо… Просто брючный ремень, пояс. В конце концов, шнурок на шее - всё это приспособления для ловли, затягивания, привязывания, зажатия посредством пряжки, бегунка, юрка, коуша, простых узлов и морских.
Выбор широчайший.
Вот к весне, к первым листочкам и ласточкам, к Пасхе строгие думские папаши достали из арсенала удушения путы для тинейджеров. Время на летнее перевели, вечер удлинили. Впереди цветение сирени, белые ночи. Молодые голоса, смех, крик, визг - по мне так лучшая, после птиц, музыка парков, улиц, бульваров, дворов. В десять часов только спектакли оканчиваются, в одиннадцать - клубные концерты. Спортивные секции, репетици- онные базы работают до полночи. А нашим девкам и парням - в десять часов чтобы из дому ни-ни. На пацанах, что ли, решили отрабатывать комендантский час? Но как отличат семнадцатилетнего от восемнадцатилетнего? Вот уже предлагают семнадцатиконечные звезды им на спины нашивать. А с другой стороны, готовятся дружинники из "нашистов" - будут гоняться за панками и готами, отстригать челки меланхоличным эмо… Стрёмная выдастся весна. Оторвутся молодые по полной. Мой им респект.
А профсоюзам Министерства обороны - пожелание стойкости. Есть такое подразделение в армии - профсоюзы. Потому что без погон там работа- ют-служат 800 тысяч человек. Что ни говорите, а в армии это люди второго сорта. Сам пару лет подвизался в таком качестве. И надбавок у них нет, и никакого довольствия. И естественно, теперь они там крайние. Именно им, рабочим и служащим заводов, предприятий, учреждений Министерства обороны, первым перестали выплачивать деньги за труд - от трех до семи месяцев. Практически 80 процентов разбросанных по стране "почтовых ящиков" встали или, по крайней мере, забуксовали. Терпение кончилось. Первыми на стачку решились рабочие предприятий Северного флота. Они объявили о начале бессрочной акции протеста. Через неделю к ним должны присоединиться профсоюзы Тихоокеанского флота, а затем и Балтийский флот. Невыплаченные долги людям здесь уже считаются на миллиарды.
Лидер профсоюзов работников Военно-Воздушных Сил Владимир Калоша говорит: "Мы в постоянном контакте с главкоматом ВВС. И прекрасно видим, что не они - виновники сложившейся ситуации, а высшее руководство страны. Мы у президента Медведева требуем погасить долги. Давно написали ему соответствующее письмо. Ответа не последовало".
Хотя, по моим наблюдениям, ответ последовал, и очень даже оперативный. Только не в адрес стачкома профсоюзов. В администрации президента решили, что до первого мая штатские профсоюзы, по сути, должны исчезнуть как самостоятельная общественная сила. Решено эти профсоюзы флотов и родов войск объединить в один, общероссийский, и подчинить его "центру". То есть фактически той самой администрации президента. Таким вот общероссийским арканом накрыло недовольных. Одни затягивают петлю, а другие - пояса. Ждите, мол. Вот закончатся все процедуры приватизации заводов и учреждений Минобороны, начнет в полную силу действовать холдинг "Оборонсервис" - вот тогда и про денежки поговорим.
А ведь каждый день сумма невыплат на готовых к забастовке предприятиях "оборонки" и на многих других в стране возрастает на миллионы рублей. Страшен этот нарастающий ком. Кажется, настало время протянуть руку к Стабфонду и выплатить хотя бы бюджетникам, тем же рабочим оборонки. Но понимаешь, что нельзя. Инфляция подскочит. Цены взорвутся. После чего никакого Стабфонда не хватит для погашения долгов. Произойдет дефолт. Так что же, остается ждать оживления производства? Введения в действие эффективных, прибыльных, конкурентоспособных предприятий? Но если ни одного из них не появилось за последние пять спокойных "нефтяных" лет, то с какой стати народятся они в период упадка?
На ленте протестной активности каждый день - десяток новых сообщений об остановке заводов, голодовках и угрозах забастовки из-за невыплаты зарплат.
"Сибавиатранс" митинговал и требовал законных 49 миллионов долга.
"Самарским авиалиниям" должны 31 миллион. Горнякам только одной шахты имени Чиха в Ростовской области требуется для погашения задолженности 20 миллионов. Две недели голодовки на Ярославском "Холодмаше" не принесли результатов. 35 миллионов остались должны руководители этого предприятия своим подчиненным. Шестьдесят рабочих Байкальского целлюлозного комбината пришли в администраицю и объявили голодовку до момента выплаты 40 миллионов рублей долга… По подсчетам специалистов, теперь уже каждое третье предприятие России имеет задолженность по зарплате. Вот когда к нам по-настоящему добрался кризис.
Под шумок забастовок и тишок голодовок менеджмент обстряпывает свои дела. Кто-то пробует перепрофилировать предприятие, кто-то - удушить ближнего своего, чтобы за бесценок купить и перепродать. Кто-то срочно банкротится, чтобы выбить долги смежников через суд. Кто-то занят банальным рейдерством - бандитским захватом. Впечатление хаоса усиливается. В состоянии паники никакие руководящие указания сверху не воспринимаются.
Узлы затягиваются всё туже.
Денис Тукмаков УТРО АРКТИКИ
"Могущество России Сибирью прирастать будет", - предрек в XVIII веке гениальный русский помор Михаил Васильевич Ломоносов. Его слова уже давно стали реальностью. Богатейшие природные ресурсы Сибири и Дальнего Востока сегодня - неоспоримая основа отечественной экономики. Будет ли наше могущество прирастать еще и Арктикой? Об этом размышляют авторы газеты «Завтра».
ДА ИЛИ НЕТ?
- Где Арктика?
Рассудочный ответ невозможен. Житель континентальной России может ответить лишь заученной формулировкой из учебника или уж по-матерному: "Арктика во-о-он там!"
Еще вчера Арктика была именно "там", где всё кончается. Она не влезала в настенную карту, не помещалась в обыденные представления о мире. Она лежала там, где край земли соседствует с концом света. Она клубилась в несложившемся советском прошлом, глядела на нас с рваных плакатов, прославлявших полярников и летчиков. Она виднелась там, где снежная пустыня суши безо всяких предупреждений переходит в белую пропасть океана.
За гранью понимания - её пространства, её время, с одними-единственными сутками, растянутыми на год. Казалось, там невозможна жизнь, там живут лишь олени и люди при оленях.
Вот на Крайнем Севере, в самой крайней его точке, стоят вросшие в вечную мерзлоту бараки, вокруг - попадавшие вышки с колючей проволокой, и ни души; а Арктика - она ещё дальше.
Ещё вчера северные её сияния радовали глаз лишь на расстоянии; вблизи же не видно было ничего, кроме всепожирающего белого цвета или траурного чёрного. Все цвета оставались ниже, южнее - там, где тёплые края и зелень, и ласковое море, такое ласковое после почти вечной вахты! В Арктике же всё было чёрно-белое, "или-или". Или ты пройдёшь на этом ледоколе, или нет.
Мы двадцать лет уходили из Арктики, из подвига, из невозможности. Бросали города и порты, зимники и копи. Бежали с вершин мира вниз, к теплу и жизни, дивясь тому, почто наши предки пёрлись в адовы снега, строили цивилизацию там, где нет почвы, нет еды, нет света, нет людей.
Двадцать лет, разбегаясь под горку с севера на юг, тыкались мы в южные границы, в пляжи и чернозёмы. Оглядывались назад, туда, где что-то мерцало в небе, и думали про себя: "Никогда больше не вернёмся в те проклятые края! Будем наведываться лишь наскоками, чтобы оторвать ломоть посочнее, чтоб пробить череп зверюге, вонзить нефтяную вышку в торос, поставить флаг на льдине - и назад!" Мы помнили: границы нашей Арктики вычерчены по меридианам вплоть до самого Северного полюса, так вот всё пусть и остается во веки вечные, до тех пор пока в аду снега не растают.
И вдруг случилось нечто невероятное.