Голубое поместье

Он оставил госпиталь, едва веря случившемуся. На улице начинало темнеть. Он проспал дольше, чем предполагал.

Том ожидал его на стоянке. Рану его перетянули несколько легких стежков.

— Что-то вы поздновато, — сказал он коротко. И только тут обратил внимание на лицо Бирна. — Ну, как она?

— Врачи считают, что все будет в порядке.

— А что вы намереваетесь рассказать ей?

Бирн обратил внимание на глагол.

— Мы еще не знаем, чем все закончилось, правда? Вы готовы?

— Возвратиться в поместье? — Рот Тома напрягся. — Я решил принять ваш совет. И не поеду с вами.

Бирн проговорил:

— А как насчет Кейт? Она вам не дорога?

— Это не так. Но у меня не хватит сил вновь увидеть это… место. — Том посмотрел Бирну в глаза. — В поместье я не смогу доверять себе. Дом слишком силен. Я не хочу видеть его снова, я хочу забыть о нем. Буду считать эту неделю как бы не существовавшей.

— Возможно ли это?

— Это… так странно. Я сидел здесь, ждал и пытался осознать все, что произошло. И даже не смог вспомнить цвет глаз Кейт и в хорошем ли состоянии сад… Скажите мне, много ли книг в библиотеке?

Бирн изумленно уставился на него.

— Несколько штук.

— Но я не могу вспомнить! Все расплывается, я почти ничего не помню.

— Быть может, это и хорошо. Значит, вы хотите, чтобы я высадил вас в Эппинге?

— Да. — В голосе Тома звучало недоумение. — Я взял с собой бумажник. Пожалуй, съезжу в город, у меня там друзья.

— Ну что ж, хорошо.

Они быстро ехали сквозь темнеющий город. Бирн высадил Тома на станции. Центральная линия — прямо до города.

Бирн проводил его взглядом — изящная походка, тщательно подстриженные волосы — и не ощутил сожаления. Он не сомневался, что больше не увидит Тома Крэбтри.

А потом дорога пошла через лес, машин было немного, и Бирн опустил ногу. Занятый мыслями, он не услышал сирену, пока машина скорой помощи не нагнала его. Бирн немедленно сбавил газ, пропуская ее. Скорая помощь помчалась по середине дороги в сторону объезда Уэйк-Армс. Он не обратил на нее особого внимания.

Но когда скорая повернула к Тейдону, Бирн немедленно ощутил прикосновение страха. Скорая помощь выехала на обочину у поворота к поместью. Там стояла полицейская машина.

Бирн нажал на тормоз, выключил двигатель и медленно вышел. Очень медленно. Это был «пежо» Алисии. Съехавшая с дороги машина врезалась в один из буков, смяв капот в гармошку. Один из полицейских возился с дверцей. Фары скорой помощи осветили в машине троих людей.

За кратчайший миг Бирн успел увидеть в странном жестоком свете Алисию, Саймона и Питера Лайтоулеров, аккуратно пристегнутую семейную группу. Глаза их были открыты, но они не шевелились.

И тут машина вспыхнула огнем.

— Уцелевших нет, — сказал полицейский, лицо которого не скрывало потрясения.

Бирн не мог сказать ему, что они были уже мертвы. Он ограничился коротким:

— Я знал их. — И назвал имена.

— Адреса? — Полицейский вынул записную книжку. — Питер Лайтоулер жил в Красном доме в Тейдон-Бойс. У Алисии Лайтоулер была собственная квартира в Кембридже. — Том сумел бы назвать их адреса. Но он вышел из дела. — Она остановилась в гостинице «Колокол». Саймон, их сын, жил в Голубом поместье.

— А где это?

Бирн взглянул на него с удивлением.

— Там. — Он указал в сторону темных деревьев. — Следующий поворот налево.

— В Пирсинг-Хилл, вы хотите сказать? В одном из задних домов?

— Нет, это до поворота на Пирсинг-Хилл, в сотне ярдов отсюда.

— О, это вы про Шелковичное поместье? Там сегодня вечером было много хлопот.

— Шелковичное поместье?

— Тот большой дом у озера. Уродливый такой, потерей не назовешь.

— Что вы хотите сказать?

— Дом сгорел. Ничего не осталось. Пожарные только что уехали.

— А есть ли жертвы? — Бирн не мог сообразить, много ли времени провел вне поместья.

— Погибла только старая леди, все остальные спаслись. — Полицейский посмотрел на останки машины. — Не повезло этой семейке. Забавно иногда получается…

Бирн посмотрел на «эскорт». Он не нуждался в нем. Не говоря ни слова полицейскому, он скользнул между деревьями.

Уже совсем стемнело, и на небо высыпали звезды. В пробелах густого лиственного полога можно было видеть основные созвездия, яркие на светлых полях Млечного Пути.

Вдалеке ревела дорога. Рядом тихо шелестели птицы и мелкие млекопитающие, сам воздух вокруг был напоен жизнью. Крик совы заставил его подпрыгнуть, летучие мыши пролетали над головой. Бирн не знал, правильно ли идет, но в общем направление было выбрано верно. И он шел под деревьями и звездами.

Спустя какое-то время он заметил, что деревья поредели. Прогалины покрыла роса, и лес сделался более обихоженным.

И когда он уже было усомнился в том, что выбрал нужную дорогу, деревья расступились, и перед ним возникла живая изгородь из буков. Еще немного, и он вышел на подъездную дорожку. Звезды осветили коттедж, который выглядел таким же прочным, каким он и оставил его. Бирн вошел внутрь и взял фонарь с подоконника.

Нерешительно он направился по дороге. Ничто не изменилось.

Дорожку вспарывали одуванчики, по ее обочинам по-прежнему высоко поднималась крапива вперемежку с репейником. Кое-где вроде были заметны следы, оставленные тяжелыми машинами. Должно быть, пожарными.

Потом он заметил розы, они мягко светились белыми айсбергами, и Бирн подумал, что поместье уцелело и полицейский ошибся.

Но дома больше не было. Оказавшись ближе, Бирн увидел, что черное пятно, окруженное белыми розами, нельзя было назвать неосвещенным домом. Поместье превратилось в руины. Почерневшие балки и брусья зубами вонзались в звездную ночь. Верхние два этажа полностью выгорели, оставив лишь пустую оболочку, наполненную пеплом и мусором. Повсюду царил запах обугленной древесины.

Бирн поднялся по ступеням к парадной двери, но она была закрыта. Пусть это и небезопасно, но он хотел выяснить, что случилось. Вдоль стен дома он направился к черному ходу, но там тоже нельзя было пройти.

Путь лежал лишь через библиотеку. Французские окна выдавило из рам, и они были приоткрыты. Бирн отодвинул их не без труда. Посреди мусора осталась какая-то дорожка, возможно, проделанная пожарными. Наносы мокрого черного пепла покрывали поломанную мебель. Он сделал еще несколько шагов и заметил на полу белое пятно, сверкнувшее в свете звезд.

Подобрав кусок бумаги, он повертел его и осветил фонариком.

Несколько строчек нот и стихи, которых он не узнал.

Он отбросил бумажку в сторону. На грудах мусора и ломаной мебели можно было видеть другие странички с нотами.

Легкий ветерок влетел в пустые окна, и Бирн решил, что на него посыпался пепел.

Но это был не пепел, не мокрая грязь, оставшаяся от стен и мебели, а странички. С пустых балок на него сыпались страницы журналов и газет, книг и нот; они порхали вокруг как бледные бабочки, в головокружительном вихре опускаясь на грязный пол. Белое облако, редея, исчезало, погружаясь в густой слой липкой золы.

Слова и фразы обращались к Бирну в последний раз, властно требуя его внимания, — рожь, зелень, собственность, возлюбленная, сухостой, макияж, ад, завтра, бурный, перидот[58], три — и немели, рассеиваясь в черном всепрощающем пепле.

50

Бирн оставил поместье, выйдя сквозь разбитые двери, и, миновав террасу, вышел на лужайку.

58

Минерал, другое название — оливин.