Страница 56 из 133
Последнюю фразу Жан-Мишель выпалил залпом, отрезая себе дорогу к отступлению.
Натали и мечтать не смела о подобном повороте дела. Она приготовилась к изощренной дипломатии, и вдруг – такой сюрприз! Жан-Мишель с самого начала расставил все точки над i, и похоже, это выстраданное им окончательное решение. Она все оценила. Бедняга значительно упростил ей задачу.
– Милый, ты, как всегда, прав, – с наигранной грустью сказала Натали. – Действительно, последнее время у нас что-то не клеилось. Возможно, ты был чрезмерно требователен и ревнив при моей умеренной легкомысленности. Но разве это моя вина?..
«Воистину чисто женская интерпретация вины и ответственности», – горько усмехнулся про себя Жан-Мишель.
– Верно. Тебе не в чем себя упрекнуть.
Подошел официант и с торжественным видом вручил каждому кожаную с золотым тиснением папку – меню.
– Думаю, по такому случаю мы закажем шампанское. – Натали подняла глаза на Жан-Мишеля. – Ты не против?
Официант, застыв в позе, выражающей абсолютное внимание и почтение, ожидал, когда клиенты сделают заказ. Он откровенно любовался красивой парой.
…Шампанское появилось на столе в мгновение ока. Официант с видом совершающего священнодействие жреца откупорил бутылку, наполнил бокалы, и бывшие любовники, подняв их, внимательно посмотрели друг другу в глаза. Взгляд Жан-Мишеля был наполнен страданием и нежностью. Натали же приветливо улыбалась…
Подали груши в сиропе. Жан-Мишель, под влиянием шампанского, впал в сентиментальное настроение и сожалел, что им не суждено быть вместе. Однако, добавил он, это не лишает его права хоть изредка видеться с ней.
Натали изобразила восторг от подобной идеи:
– Жан-Мишель, милый, естественно, мы остаемся добрыми друзьями – ведь так и должно быть между воспитанными современными людьми…
– В моей дружбе, дорогая, ты можешь не сомневаться и полностью и всегда рассчитывай на мою помощь. Правда, исходя из личного опыта, полагаю, что такая необходимость вряд ли у тебя возникнет… Если только при смене очередного интерьера в одной из твоих квартир, – с горечью добавил он…
– Кстати, об интерьере. – Натали с радостью ухватилась за тему. – В гостиной замка все слишком современно, и я готова последовать твоим рекомендациям. Я знаю – лучшего художника не сыщешь во всем Париже, – льстиво закончила Натали. Хотя при этом нисколько не лукавила. – Так вот, через две недели будет проходить аукцион старинной мебели на авеню Монтень. Ты не составишь мне компанию? Выберем что-нибудь для замка…
Поговорив еще какое-то время о пустяках, Натали, как бы невзначай, подвела Жан-Мишеля к разговору о де Вольтене.
Архитектор стал с воодушевлением рассказывать Натали о «добрых старых временах» и совместной учебе в частной школе.
– Я так и не пойму: понравилось барону у меня или нет? – во время одной из коротких пауз вставила Натали.
Жан-Мишель прервал свой «увлекательный» рассказ о совместных проделках в юности, а затем с недоумением спросил:
– Постой, а разве Морис тебе не звонил?
Натали отрицательно покачала головой.
– Странно… Твой телефон у него есть – ты сама дала ему визитку, – удивленно продолжил архитектор, будто лично его оскорбляло невнимание приятеля к предмету его обожания.
– Нет, не звонил. Барон занятой человек, ну а я, вероятно, не произвела на него достаточно сильного впечатления, – с равнодушней улыбкой констатировала Натали.
– Насчет впечатления, поверь мне, ты ошибаешься. Вот относительно занятости – правда. Он ежедневно навещает своих многочисленных родственников и старых друзей семьи. Таковы уж обязательства у аристократов – последователей «старой школы». Опять же, насколько я знаю, завтра вечером у него ужин в ресторане на Эйфелевой башне – традиционная встреча ребят из его выпуска в академии, – сообщил Жан-Мишель.
Поболтав еще немного, они вышли на улицу. Каждый остался доволен собой.
Натали ворвалась в квартиру, бросилась к справочнику «Весь Париж» и начала лихорадочно листать страницы пухлой книги.
«Да где же это, где?!» Она чуть не рвала листы, пока, наконец, не нашла нужные номера. Их оказалось два. Не раздумывая, по какой-то необъяснимой причине она набрала из них второй.
«Вы позвонили в ресторан „Эйфелева башня – Высота 95“, —сообщил записанный на пленку женский голос, —пожалуйста, не вешайте трубку – вам вскоре ответит оператор». – Голос был поразительно нежный и призывный, явно рассчитанный на клиентов-мужчин. Затем в трубке зазвучала музыка и, наконец, подключился оператор.
– Я вас слушаю… – На этот раз голос был мужской, не лишенный знаменитого галльского шарма.
– Простите, мне бы хотелось на завтра на вечер заказать два места. Пожалуйста, сделайте так, чтобы наши места были вблизи стола, который у вас на это время зарезервирован для большой компании военных… Да, да, правильно, выпускников Ecole Militaire[31]. Мой брат один из участников этого мужского застолья, он не знал, что я тоже приеду в Париж. После ужина мы вместе едем к маме… – с рассчитанной наивностью в голосе добавила Натали, чтобы как-то объяснить причину своей необычной просьбы. – Есть места? Прекрасно! Также на девять часов, пожалуйста. На имя мадам Легаре. Все в порядке? Благодарю вас, вы очень любезны, мсье.
Уфф… Значит, не нужно звонить в ресторан «Жюль Берн». Рестораны «Высота 95» и «Жюль Берн» пользуются большой популярностью. Когда стемнеет, оттуда открывается потрясающая панорама ярко освещенного города, мириады мерцающих огней…
Натали ничего не могла с собой поделать – ее с неодолимой силой влекло к Морису де Вольтену. Она чувствовала: это не просто стремление к новому сексуальному партнеру. В чем-чем, а в амурных жанрах Натали разбиралась. Она прекрасно умела ловить момент чувственного, животного вожделения, который порой заканчивался так же быстро, как и возникал. Коротких сексуальных «схваток» в жизни Натали было в сотни раз больше, чем романов. Да, этот мужчина притягивал ее как личность – силой, уверенностью и независимостью. Натали хотелось сблизиться с ним… Из любопытства, да и для дела – так, по крайней мере, она объясняла себе.
Заблуждений, что аристократы – это нечто особое, голубая кровь и другая подобная чушь, Натали не испытывала. Ведь она совсем недавно прекратила интимные отношения с изрядно надоевшим ей Жан-Мишелем – ярким представителем французских аристократов. Талантливая размазня, выполнявший все ее прихоти, мужчина-мальчик, которым она могла командовать, как ей только заблагорассудится. «Удобно, но жутко надоело». Жан-Мишель сам шел к ней в руки. Морис – другое дело. Он – «дичь», достойная усилий и изобретательности. Трофей, который стоило добыть. Красивый в своей суровой мужественности, умный и независимый представитель мужского племени. «Забавно, – думала Натали, – я собираюсь совращать и уламывать его, как девицу! Ставлю свой „ягуар“ против „запорожца“ – со стратегией и тактикой в постели у него полный порядок. Что же меня смущает? В чем дело?» – Натали недоумевала. Совращение мужчин – ее призвание еще со времен арбатской юности, а «работа» с бароном обещала быть исключительной…
Натали почему-то вспомнила, как, выполняя одно из первых своих «пикантных» заданий, она попала в таинственный «Американский дом» в Москве. Так называли небольшой кирпичный особняк на Метростроевской набережной. У входа в особняк, как и у любого из посольских зданий, находилась будка с милиционером. Она олицетворяла пограничный пост на государственной границе, за черту которой ни один простой советский гражданин не имел права перейти.
Об этом островке западной цивилизации ходили невероятные слухи. Бывалые фарцовщики рассказывали, что там можно было отведать настоящее шотландское виски или загадочный джин с тоником, вдоволь напиться «Кока-колы» – манящего и недоступного символа американской культуры и, вдобавок ко всему, насладиться музыкой. Лучшие джазовые мелодии, «вечно зеленые» стандарты, песни из мюзиклов и фильмов, записанные на больших диковинных долгоиграющих пластинках, в ярко раскрашенных глянцевых конвертах стопками лежащих у радиолы… Распоряжался всем этим богатством чернокожий бармен.
31
Военная академия в Париже.