Страница 111 из 133
Действительно, более никаких назиданий от Бидо до вылета в Москву Аркадию не последовало. И вот, прошу любить и жаловать – законспирированное лицо с фотографии. Из левого кармана твидового пиджака мужчины, как было обусловлено, неуклюже торчала газета «Фигаро».
Анатоль Басов, очевидно, тоже узнал Аркадия и Жака, хотя никто из них не держал в кармане пиджака никакого французского или русского периодического издания. Или нарезного батона, перевязанного бантиком алой ленточкой. Анатоль улыбнулся сразу обоим и завершил свое сползание со стула, отчего моментально превратился в коротышку: по сравнению с высоким, стройным Аркадием и атлетически сложенным верзилой Жаком он выглядел подростком.
– Я ждал вашего прилета, – фальцетом произнес Басов совершенно бессмысленную фразу. Звучание его голоса забавно контрастировало с его фамилией.
– Насколько я знаю, вы решили остановиться в «Метрополе». Хороший выбор. Самый центр. Очень живописно. Мне от моей квартиры на Тверской до вашей гостиницы рукой подать. Кстати, гостиница находится также не очень далеко от посольства, куда мы частенько будем заглядывать.
«Он что, кретин? Забыл, что я родился и вырос в Москве? – не переставал удивляться Аркадий. – Что на местности ориентируюсь лучше всей их компании?»
Наконец, к счастью, пришли вещи пассажиров VIP-зала, и все поспешили к выходу. У неухоженного, некогда респектабельного здания аэропорта их ждала машина с номерами торгового представительства. Кобзарь обратил внимание, что она припаркована у самого выхода – в одном ряду с двумя милицейскими автомобилями с синими маячками на крышах.
– Уж не за нами ли? – пошутил Аркадий. Анатоль резко дернул головой в сторону машин, затем укоризненно посмотрел на Кобзаря.
«Боже, мало того, что с памятью у мужика плохо, так и шуток он не понимает, – огорчился Аркадий. – И с этим болваном мы будем делать дело? Не забавно…»
Они вскоре выехали на Ленинградское шоссе и затерялись в плотном потоке машин, львиную долю которых составлял грузовой транспорт.
Летисье с любопытством смотрел из окна автомобиля на прозаическую картину пригородной Москвы: с эпохи «Мертвого сезона» берез по дороге от Шереметьева до Москвы заметно убавилось. Басов с увлечением продолжал играть роль гида, и Жак внимательно слушал начальство.
– Москвичи очень гостеприимны, но учтите, господин Летисье, в отличие от европейцев, русские обговаривают серьезные дела за очень обильным столом. Причем нередко обед или ужин происходит не в ресторане, как это принято в Европе, а дома. У одной из заинтересованных сторон. Будьте готовы к тому, что вас пригласят в гости. И тогда вы должны… – бубнил Анатоль.
«Ну и бог с ними. Я вот давно готов, что пригласят». – Аркадий, довольный, что его, наконец, оставили в покое, мысленно строил канву разговора с одним из бывших генералов ВВС Захаром Картузовым.
Когда-то, во времена краха режима Хоннекера, у них сложились взаимовыгодные доверительные отношения. Это был период, когда наряду с советской летной техникой, находившейся на вооружении ГДР, «оставлялись» на ее территории и некоторые новые образцы оружия, принадлежавшие Вооруженным силам СССР. Тогда для Аркадия это была только «проба пера». Крупные сделки последовали позже, когда осуществлялись поставки военной техники из России в Анголу, Мозамбик и другие африканские страны. Ну а на территории бывшей ГДР в период вывода советских войск происходили беспрецедентные вещи. Зачастую это были штучные сделки с западными немцами, за которыми стояла военная разведка США. Эти «частные» лица скупали все: самолеты, танки, ракеты всех назначений, новейшие образцы стрелкового оружия, приборы ночного видения и многое, многое другое. Все, что удавалось заполучить таким образом, потом внимательно изучалось специалистами и тестировалось на полигонах в США. Советский Союз в то время еще был грозным потенциальным противником.
Исчез с карты Советский Союз. Генерал Картузов вышел в отставку. Однако он продолжал заниматься торговлей российской военной техникой, но уже под крышей недавно созданной конторы под названием «РОСАРМКО». Начинать нужно было с него.
«Захар любит деньги, но не любит неприятности. Он, собака, жутко подозрителен. Хорошо, что со мной он работает приличный срок и я всегда оправдывал его доверие. Картузов, конечно, никому не верит на все сто, но знает, насколько мала вероятность всяких пакостей с моей стороны: я его не кину и не сдам, – мне ж это невыгодно. И тут Захар в основном прав, – подытожил Аркадий. – А вот к правительству, будь оно родное или французское, он отнесется с подозрением. И опять не скажу, что он не прав. Но главное – деньги. Сумма комиссионных, которой я махну перед его носом, – достаточный аргумент, чтобы Захар перестал сомневаться».
Аркадий тихо выругался, увидев, во что превратился центр столицы: казалось, весь город стал гигантским базаром. От угла Малого театра и до Лубянки стояли женщины, предлагая одежду, обувь, пирожки. Если бы Аркадий приехал на год-полтора раньше, то мог бы лицезреть монумент Островского, восседающего в кресле у входа в театр, обвешанного сосисками, а также костры из ящиков в подземных переходах, где ночью обустраивались торговцы. Отправляясь в Россию, он всегда был уверен, что ее дела волнуют его так же мало, как дела тридесятого африканского царства. Но Москва каждый раз ухитрялась зацепить Кобзаря за живое, за что-то давно забытое, и от этого он становился саркастичен и язвителен сверх меры. Ничто не держит человека так крепко, как воспоминания детства. Отрицать это – упражняться в самообмане. А Кобзарь был слишком умным и трезвомыслящим человеком, чтобы дурить голову себе, любимому.
В номере он задернул шторы и подошел к столику, где стоял телефонный аппарат. Номер Аркадий помнил наизусть.
—А, Аркадий! Молодец, что наконец приехал в Москву. Как дела? Где остановился? Когда увидимся? – со скоростью пулеметной очереди выпалил Картузов. – Давай, друг мой, встретимся у меня на даче. Посидим, потолкуем, поедим шашлычки, попьем водочки… Жаль, Елена с внуками в Крыму. Не повидаешься. Что, лады? Да сегодня пятница, чего откладывать в долгий ящик? К шести я подошлю машину к «Метрополю». В каком ты номере? Не занимай линию. Жди! Через две минуты перезвоню – скажу номер машины. Будешь не один? С французом? – Картузов насторожился. Но немедленно врубился в ситуацию: – Еще лучше. Споим лягушатника! До скорого…
«Дача» Картузова оказалась совсем рядом – по Киевскому шоссе, недалеко от Московской кольцевой автодороги. Аркадий, который побывал, наверное, на сотне вилл и «вилочек» и вкус которого оставлял желать лучшего, и то изумился нелепой грандиозности генеральской «фазенды». За каменной стеной, напоминающей крепостное средневековое сооружение с бойницами, высился трехэтажный замок, увенчанный десятком остроконечных башен. На каждой из них торчал замысловатый флюгер с геральдическими знаками. Чудовищный ансамбль говорил о безумном воображении архитектора, разгоряченного готическими триллерами, а то и дурной сивухой с «колесами». Подобное творение можно увидеть только на старинных гравюрах-иллюстрациях к первому изданию кровожадных сказок братьев Гримм. Все окна-бойницы замка были защищены стальными решетками, въездные ворота и двери покрывала листовая сталь, на которой лепились кованые орнаменты a la russe. Центральным персонажем внутреннего двора был, вне сомнения, неправдоподобно огромный фонтан.
«Елки-палки! Елки зеленые! Елки канадские голубые! Е-ее…! – захлебывался от восторга Аркадий. – Ну почему я не прихватил Наташкиного архитектора – тут бы ему и конец пришел, от этакой картинки. Ну, Мишка Мурвиль, будешь еще мне лекции читать – пошлю на дачку к Картузову!»
Представительский БМВ смотрелся на фоне жилища Картузова как пришелец из иного мира. Аркадий и Жак вышли из автомобиля и, увидев генерала, поняли: хозяин ждет восторгов. Летисье мгновенно оценил ситуацию и, цокая языком, принялся повторять на все лады:
– Версаль! Версаль! Просто Версаль…