Приговор любви

Поставив себе целью вернуть Меган, Брайан брал ее измором. Не давая ни пенни даже на содержание сына, он не сомневался, что, едва у нее кончатся деньги, она сама приползет к нему. Однако Меган пошла работать. Ее не забыли в мире модельного бизнеса, и время от времени ей перепадала кое-какая работа. В дни былого успеха Меган посчитала бы ниже своего достоинства хвататься за любое предложение, порой от второсортных агентств, но разве у нее был выбор? В поисках дополнительного заработка она устроилась в эскорт-агентство. Меган с трудом обходилась без привычной роскоши, боролась с немалыми трудностями, и все же это была самая счастливая пора ее жизни, пока небеса не обрушились на нее.

Никогда прежде, в дни ее борьбы за выживание, никто ни разу не протянул ей руку и не шепнул: «Все будет хорошо… во всем положись – на меня». Поэтому теперь, когда эти слова были произнесены, она почувствовала небывалое облегчение.

Меган проснулась, открыла глаза. Она лежала в довольно большой и уютной незнакомой комнате. Странно, но Меган даже не задалась вопросом, как она сюда попала, впрочем, в последнее время странное и выходящее из ряда вон стало для нее обычным. Все ее тело болело, будто ее долго и жестоко избивали, а голова, казалось, была набита ватой.

Дверь вдруг открылась, и вошел ее злейший враг. Потрясенная Меган, не сводя с него своих огромных глаз, попыталась приподняться, но тело ее будто налилось свинцовой тяжестью и снова провалилось в мягкую перину.

– Что вы здесь делаете? – спросила она хриплым шепотом.

– Это мой дом, – сказал Дэниэл. – Когда я нашел вас в парке – решил привезти сюда.

– Да как вы посмели! – Она едва могла говорить, а гневная интонация давалась еще труднее.

– У меня не было другого выхода, Меган. Не мог же я отвезти вас на ту квартиру – ее осаждает пресса.

– Куда угодно, только не сюда, – буркнула Меган.

– Подумайте хорошенько, и вы поймете, что я сделал единственно правильный выбор. Ну кому придет в голову искать вас здесь, в моем доме?

Не успев возразить, Меган зашлась хриплым кашлем. Она долго не могла остановиться, а когда отпустило, в изнеможении упала на подушки и беспомощно посмотрела на Дэниэла.

Он осторожно коснулся ладонью ее лба.

– Вас лихорадит. Я никуда не пущу вас, пока вы не поправитесь.

– Не слишком ли много вы себе позволяете? – прохрипела она.

– Тогда, может, стоит положить вас в больницу, а, Меган? Правда, там полно народу и каждый будет глазеть на вас и приставать с расспросами…

Меган слабо мотнула головой, не в силах разомкнуть слипшиеся губы.

– Советую вам пока лежать молча. Желая меня оскорбить, вы совсем сорвете свой и без того сиплый голосок, – продолжал Дэниэл. – Врач оставил вам лекарство, выпьете после еды. Сейчас я приготовлю завтрак, покормлю вас, а потом вы обязательно поспите. Ванная там. Можете надеть вот это, – он кивнул на перекинутый через спинку стула теплый махровый халат и вышел.

Меган встала с постели, но не смогла сделать и шагу на ослабевших ногах, ухватилась за стену, чтобы удержать равновесие и остановить кружащуюся перед глазами комнату, потом накинула халат и с грехом пополам добралась до ванной. На все это ушло минут десять. Из зеркала на белой кафельной стене на нее взглянуло осунувшееся лицо с лихорадочно блестящими глазами. Больше всего Меган была похожа на привидение, но ее уже давно не волновал собственный вид.

Она машинально отметила, что ванной явно пользовался мужчина: на полочке лежали бритвенные принадлежности и тюбик зубной пасты, но не было ни компакт-пудры, ни других женских мелочей.

Меган умылась, пошатываясь, вернулась в спальню и, обессиленная, прислонилась к стене. В этой позе ее и застал вошедший с подносом в руках Дэниэл и бросился к ней, поставив завтрак на тумбочку.

– Позвольте, я помогу.

– Не… трогайте… меня… – сипло прошептала Меган, выразительно сверкнув глазами.

Дэниэлу пришлось отступить. Он стоял опустив руки и с раздражением наблюдал, как Меган, проковыляв к кровати, залезает под одеяло. Этот подвиг, очевидно, лишил ее последних сил – отложив битву на потом. Меган безропотно съела все, что принес Дэниэл, выпила лекарство, заснула и проспала до самого вечера.

Днем Дэниэл позвонил Кэнви. Старый друг, как всегда, обрадовался его звонку, но, услышав просьбу Дэниэла, взорвался, решительно отказав:

– Да ты выжил из ума, приятель! Это может стоить мне работы!

– Я понимаю, что прошу слишком многого, но никто ничего не узнает, – настаивал Дэниэл. – Всего на одну ночь, Кэнви, а утром я верну их в целости и сохранности!

– Если об этом пронюхает Мастерс, мне не жить.

– Не пронюхает. Прошу тебя, старик, помоги, я в безвыходном положении.

И Кэнви скрепя сердце согласился: Дэниэл однажды спас ему жизнь, и теперь настал его черед протянуть руку помощи. Он заехал к Дэниэлу после работы с большим запечатанным пакетом.

– Держи, приятель, но смотри, чтобы к утру все было готово, иначе нас ждут крупные неприятности.

Дэниэл закрылся в одной из дальних комнат, уставленной разного рода техникой – лишь эту роскошь он мог себе позволить. Он вскрыл пакет. Кэнви не подвел: внутри были аудио – и видеокассеты с записями допросов Меган трехлетней давности и все протоколы по делу.

Всю ночь напролет Дэниэл снимал копии, едва управившись к приходу Кэнви. Вернув ему пакет и горячо поблагодарив, он с завтраком поднялся к Меган. Его несчастная пациентка совсем расклеилась – задыхалась от кашля, чихала и смогла проглотить лишь маленький кусочек тоста. Покормив ее, Дэниэл сменил постельное белье и снова уложил Меган в кровать. Меган не произнесла ни слова протеста, что было неудивительно – между приступами кашля она забывалась беспокойным сном и, возможно, даже не осознавала, что с ней делают.

Освободившись, Дэниэл немедленно занялся изучением видеокассет и документов. Странно, но его не оставляло ощущение, что он видит все это первый раз. Его товарищи-полицейские обычно тут же выкидывали из головы подробности законченных дел, Дэниэл же прославился в участке своей феноменальной памятью. А сейчас она почему-то подводила его – Дэниэл начисто забыл дело Меган Андерсон.

Он решил попробовать старый фокус. Не вспоминать больше определенное событие, вернуться назад за несколько месяцев до него и вспоминать подробно день за днем. Но это значило воскресить в памяти то, о чем он изо всех сил, но тщетно пытался забыть уже три года, – нежную и ласковую женщину и веселого мальчишку, погибших под колесами машины Картера Денроя, этого алкоголика-ублюдка, который так надрался, что потом и вспомнить-то не мог, что натворил. И еще Картера Денроя, выходящего из здания суда свободным, с торжествующей ухмылкой. Эта глупая ухмылка словно клеймом отпечаталась в памяти Дэниэла и до сих пор преследовала его в кошмарных снах.

Хотелось скорей покончить с этим самоистязанием, но Дэниэл снова сосредоточился и вскоре вспомнил новую подробность. В той истории тоже была замешана женщина, шикарная, дорогостоящая. Пока шло заседание суда, с лица ее не сходило выражение нетерпеливой скуки. Ей не сиделось на месте; казалось, она находила смешной и нелепой саму мысль о справедливом возмездии за смерть ни в чем не повинных людей. Когда Денрой покидал здание суда под руку с этой женщиной, до Дэниэла донесся ее ленивый голос:

– Вот видишь, милый, я же говорила, что ты сумеешь выкрутиться.

Дэниэл догнал парочку и преградил ей путь. В тот же миг самодовольная ухмылка сползла с лица Денроя. Он замолчал и застыл на месте, нервно переминаясь с ноги на ногу. Но его спутница, нисколько не смутясь и удостоив Дэниэла лишь беглым взглядом, высокомерно бросила:

– Чего уставился? Пошел прочь.

Но Дэниэл словно окаменел. Он продолжал стоять, не сводя с убийцы своей жены глаз, горящих такой ненавистью, что Денроя передернуло. Он испугался и от страха забормотал что-то совершенно бессмысленное:

– Чего переживать-то? Я же случайно.