Одинокий голубь

Но надо было еще построить загоны, коптильню, обустроить дом. Калл следил за тем, чтобы все работали, пока он сам проверял стадо, иногда беря с собой Ньюта. Он убил несколько бизонов и научил Ньюта их разделывать.

Старый Хью приезжал и уезжал, когда хотел, на своей пятнистой лошадке. Хотя он постоянно разговаривал, когда был с ними, у него появлялось то, что он называл тоской, и он исчезал иногда дней на десять сряду. Однажды, когда выдался довольно длительный период потепления, он прискакал весь возбужденный и сообщил Каллу, что видел пасущийся милях в двадцати к югу табун диких лошадей. Им крупно повезло, они загнали их в узкий каньон и поймали всего милях в пятнадцати от дома. Лошадки были мелкие, но все еще толстые после лета. Берт Борум, лучше всех бросающий лассо, заарканил восемнадцать лошадей, они их спутали и привели в свой табун.

Верный своему слову Диш взял расчет и уехал сразу же после того, как они поймали диких лошадей. Калл было думал, что пурга образумит парня и он передумает, так что очень рассердился, когда Диш попросил с ним расплатиться.

— Сейчас не время путешествовать по неизвестной местности, — сказал капитан.

— Я тащил весь этот скот сюда, — заметил Диш упрямо. — Полагаю, назад дорогу найду. И у меня есть пальто.

У Калла при себе было мало денег, но он договорился о кредите в небольшом банке в Милс-Сити, так что он выписал Дишу чек на его зарплату, используя дно большой сковороды в качестве стола. Дело было сразу после завтрака, так что некоторые из работников наблюдали за процедурой. Накануне прошел небольшой снег, и равнина вокруг была ослепительно белой.

— Черт, мы можем сразу устроить тебе похороны, — ворчал Соупи. — Ты и до Йеллоустон не доберешься, тем более до Небраски.

— Это все та шлюха, — заявил Джаспер. — Он спешит, пока никто его не опередил.

Диш покраснел и резко повернулся к Джасперу.

— Она не шлюха, — отрезал он. — Бери свои слова назад, а то надеру тебе уши, черт побери.

Джаспера испугала перспектива драки. Он подзамерз, да и знал к тому же, что ему не стоит тягаться с Дишем. Руки тоже замерзли, они у него постоянно замерзали, так что одна мысль, что придется ими орудовать, показалась ему неприятной.

— Ну, я хотел сказать, что она была ею в прежние годы, — поправился он. — Я не знаю, чем она сейчас зарабатывает на жизнь.

Диш в холодной ярости зашагал прочь. Он недолюбливал многих из ковбоев за их неосторожные замечания в адрес Лори во время путешествия, так что не считал нужным тратить много времени на прощание. По Кампо снабдил его таким количеством провизии, что он едва сел на лошадь.

Диш считал, что в этом нет необходимости.

— У меня есть ружье, — уверял он, — а здесь полно дичи.

— Тебе может не захотеться охотиться в пургу, — заметил мудрый По Кампо.

Когда Диш собрался уезжать, Калл велел ему взять запасную лошадь. Диш в основном ехал на Милочке всю дорогу на север и собирался на ней же и вернуться, но Калл настоял, чтобы он взял еще лошадь на всякий случай.

— Лошадь всегда может охрометь, — заметил он. Все молча стояли вокруг, расстроенные отъездом Диша. Ньюту хотелось расплакаться. Смерти и разлуки — как много в них общего.

В самый последний момент Диш тоже почувствовал тоску при мысли, что он всех бросает. Хотя большинство работников были грубыми неумехами, все равно они — его companeros. Он любил маленького Ньюта, ему нравилось дразнить Джаспера. Он даже тайно привязался к Липпи, который сам себя назначил помощником повара и редко отходил от большого камина.

Но Диш зашел уже слишком далеко, назад пути не было. Опасности его не страшили. Он должен увидеть Лорену, вот и все. Он сел на лошадь и взял в руки поводья.

Пи Ай, находившийся у загонов по серьезной надобности — Монтана плохо подействовала на его пищеварение, — пропустил все приготовления к отъезду. С того дня, как он узнал о смерти Гаса, он пребывал в печальном настроении, а вид собирающегося уехать Диша расстроил его окончательно.

— Ну, черт побери, Диш, — загрустил он. На глаза набежали слезы, и больше он ничего не смог выговорить. Некоторых смутил его вид, поскольку и у них были опасения, что они могут повести себя не лучше. Диш пожал всем руки.

— Пока, ребята, — сказал он. — Ищите меня к югу от Бразоса, если когда-нибудь вернетесь домой. — Затем он тронул шпорами Милочку и скоро превратился лишь в черную точку на белом снегу.

Калл подумывал, а не отдать ли ему записки, написанные Гасом женщинам, но потом не решился. Вдруг Диш заблудится, что вполне вероятно, тогда с ним пропадут и записки, а это были последние слова Гаса. Лучше сохранить их и отвезти самому, хотя эта перспектива его не вдохновляла.

В ту ночь, сидя в палатке, он размышлял о происшедших в нем самом переменах. Он позволил этому молодому парню не обратить внимания на предостережения и уехать. Он мог приказать ему остаться, вложить по больше себя в этот приказ, как он часто делал, когда люди отбивались от рук. Диш был настойчив, но не настолько, чтобы ослушаться приказа. Будучи капитаном, он часто приказывал людям, и не было случая, чтобы его кто-то ослушался.

Но на этот раз он не проявил достаточной настойчивости. Когда наступил момент для использования силы, он не смог. Он прекрасно относился к Дишу Боггетту, который всегда был на месте все три тысячи миль. Он также доказал, что никто лучше него не может остановить панику в стаде. Но Калл отпустил его и не слишком грустил по этому поводу. Он знал, что не огорчится, даже если они все уйдут, кроме Пи и мальчика. У него не было желания никого никуда вести.

На следующий день, поскольку погода все еще благоприятствовала, он сам решил съездить в Форт-Бентон. Майор Корт упомянул, что армия может часто нуждаться в мясе, а племена охотятся слабо. В конце концов, он тащился сюда, в Монтану, чтобы продать скот. Как только новости об их благополучном прибытии достигнут Техаса, не успеешь оглянуться, за ними последуют другие, скорее всего уже к следующей осени, так что есть смысл установить хорошие связи с армией, поскольку во всем крае только она одна и могла покупать мясо.

Как раз во время отсутствия капитана Ньют и обнаружил у себя талант объезжать лошадей. Бен Рейни, тоже превосходный наездник, получил задание объездить мустангов, но в самый первый день сильный вороной сбросил его, и он сломал себе руку. По Кампо наложил лубок, но Бен заявил, что с него хватит упрямых лошадей. По возвращении капитана он намеревался попросить другую работу. Ньют тем временем занимался заготовкой леса — таскал бревна от ручья и помогал Пи Аю и Питу Спеттлу пилить их. Он пообещал Бену Рейни попробовать объездить вороного, к удивлению всех, включая его самого, даже сумел заставить его остановиться.

Разумеется, он знал, что отучить лошадь брыкаться — лишь небольшая часть ее воспитания. Их следует сломить настолько, чтобы не было необходимости привязывать, если возникнет нужда оседлать. Их следует приучить к поводьям, а также, если возможно, заинтересовать коровами.

Когда через неделю вернулся капитан с заказом на триста коров, которые должны были быть доставлены в Форт-Бентон к Рождеству, Ньют как раз находился в небольшом загоне, работая с гнедой с мордой как утюг. Ньют с опаской взглянул на капитана, ожидая выговора за то, что занимается не своей работой, но тот молча сидел на Чертовой Суке и наблюдал. Ньют постарался забыть о его присутствии, не хотел нервировать и расстраивать гнедую. Он обнаружил, что лошади успокаиваются, если с ними непрерывно говорить. Он что-то бормотал гнедой, пока капитан наблюдал. Наконец Калл спешился и расседлал лошадь. Ему понравилась спокойная манера, в которой работал парень. Он сам никогда особо не разговаривал, если что-то надо было сделать, и тем разительно отличался от Гаса, который только и делал, что болтал. Ему понравилось, что парень способен на такое. Когда они погнали коров в Форт-Бентон, он взял Ньюта и еще двух парней с собой.

За зиму им пришлось ездить несколько раз, и не только в Форт-Бентон, но также и в Форт-Буфорд. Однажды, как раз когда они появились в Форт-Бентоне, солдаты пригнали небольшой табун полуобъезженных лошадей. Когда они пригоняли коров, в форте всегда было полно индейцев, и возникали споры между майором и старым вождем Черноногим, которого солдаты звали Пилой за его заостренный профиль, как поделить скот между солдатами и индейцами. Там также были и Кровавые индейцы, и Калл разгневался, поскольку понимал, что видит перед собой воинов, убивших Гаса. Когда индейцы уехали, он испытал острое желание поехать за ними, хотя и не знал точно, кто именно это сделал. Он сдержался, но и чувствовал себя неуютно из-за того, что не ответил ударом на удар.