Дети Бога

Когда аварийная изоляция кончилась, все члены экипажа «Джордано Бруно» смогли приковылять из своих отсеков и показать себя — один за другим, голые или в трусах. Флегматичный, заплывший жиром Франц нисколько не пострадал; Нико, не представлявший масштабов опасности, которой они только что подверглись, был абсолютно безмятежен. Джозеба хранил молчание и тяжело дышал, но в остальном остался невредимым. Шон явно был потрясен, а Дэнни Железный Конь выглядел собранным и настороженным. Сам Карло в точности знал, в каких местах на его теле «отметился» каждый из законов Ньютона, но сохранял полную дееспособность. Джон заявил, что вполне здоров, и уже приступил к работе; выявив на камбузе водопроводную трубу, лопнувшую при перекашивании, он перекрыл основной вентиль и вместе с Нико рылся в слесарных принадлежностях, отыскивая, что потребуется для починки. Сандос был спокоен, сказав лишь:

— Сломалась одна из моих скреп. Думаю, ее можно починить.

Если не считать порезов и синяков, никто не пострадал — возможно, потому что большинство находилось в постелях. Не давая никому времени поддаться посттравматической панике, Карло отрывистым деловым тоном раздал поручения:

— Всем надеть скафандры до тех пор, пока не убедимся, что состояние корабля стабилизировалось. Нико, займись уборкой. Начни с камбуза. Составь для дона Джанни список всего, что нуждается в починке. Шон, помогите Сандосу облачиться в скафандр, затем наденьте свой…

— Я не смогу работать в скафандре, — возразил Сандос. — Мои руки…

— Придется, — сказал Карло.

Сандос пожал плечами — покорно или равнодушно.

— Франц, как только будешь готов, возьмешь Сандоса с собой на мостик… Сандос, вы поможете с тестированием фотоники — проверьте состояние корабля, систему за системой. Это можно сделать посредством речевого управления, а как только аварийная ситуация закончится, мы сможем обойтись без скафандров… Кандотти, — позвал он, — оставьте швабру Нико, проверьте водопровод на других этажах. Повреждения могут быть где угодно, а нам вовсе ни к чему короткое замыкание… Шон! Проснитесь! Помогите Сандосу забраться в скафандр.

Когда остальные ушли, Карло обратился к Джозебе и Дэнни:

— Когда убедимся в прочности корабля, первоочередной задачей станет восстановление биологических систем атмосферы и утилизации.

Только теперь Джозеба и Дэнни обратили внимание на трубу Уолвертона, расположенную в центре общего зала, с ужасом уставясь на побитые растения, вырванные из почвы.

— Это не смертельно, господа, — с нажимом произнес Карло. — Качество воздуха мы сможем поддерживать газоочистителями, к тому же у нас есть резервные генераторы кислорода, но я не хочу лишаться дублирования ни в какой системе, поэтому нужно спасти как можно больше растений… Это ваша задача, — сказал он Джозебе. — Даже если они погибли все, у нас на борту есть семена, и за пару месяцев мы восстановим трубу. Когда Шон очухается, пошлите его к рыбным цистернам. Они запечатаны, но пусть проверит, нет ли утечек и трещин. Я думаю, тилапия выдержит перелет, но сами цистерны и фильтры необходимо проверять и при малейшем опасении тщательно чистить. С минуту Джозеба не двигался, затем направился в свою каюту, дабы надеть скафандр и удостовериться, что Шон и Сандос делают то же самое.

— Приветствую тебя, Цезарь! — изрек Дэнни Железный Конь, когда они с Карло остались вдвоем. — Очень хладнокровно, приятель.

Воздев одну руку, а вторую грациозно положив себе на грудь, Карло принял позу, подразумевавшую незримую тогу.

— Я не равнодушный, неразборчивый в средствах эгоист, — объявил он, надменно вскинув брови. — Я философ-король и воплощение стоической отстраненности!

— Бабушке своей расскажите, — любезно произнес Дэнни. — Все вы, Джулиани, бессердечные ублюдки.

— То же самое говорил мне отец, — невозмутимо сказал Карло. — А моя мать все отрицала и требовала тест на ДНК. Надевайте скафандр. Пойдете со мной. Проверим корпус, посмотрим, насколько сильно повреждены катера. Думаю, все будут спать спокойней, если мы заделаем эти булавочные отверстия чем-нибудь понадежнее комков грязи.

— Клейкая лента? — предложил Дэнни, пока они шли к винтовой лестнице, ведущей вниз, к их кабинам.

Карло рассмеялся, но прежде чем он шагнул в люк, Железный Конь, выставив внушительную ручищу, преградил ему путь.

— Скажите, насколько близки мы были к гибели? — с любопытством спросил Дэнни, спокойно взирая на Карло черными глазами.

— Чтобы знать достоверно, я должен осмотреть корпус, — ответил тот.

Но Дэнни не освободил проход, поэтому Карло шагнул назад и застыл, сцепив руки за спиной и откинув античную голову. Сверстники Карло находили его на удивление утонченным: Карло Джулиани редко использовал вульгарные выражения, если этого не требовала ситуация.

— Настолько, мать твою, близки, — произнес он очень тихо и очень отчетливо, — что, возможно, единственная причина, по которой мы живы, — та самая, на которую ссылались папа и дон Винченцо: Бог хочет, чтобы Сандос вернулся на Ракхат.

Они долго смотрели друг на друга. Затем Дэнни, убрав руку, кивнул и направился вниз по ступеням.

Через пятнадцать минут облаченные в скафандры Дэнни и Карло вновь встретились в коридоре и двинулись от каюты к каюте, оценивая повреждения. Приказ Карло — каждый незакрепленный предмет убирать в безопасное место — даже в личных покоях исполнялся без серьезных нарушений, что, несомненно, уменьшило нанесенный ущерб. Сваленные в беспорядке вещи они просто отпихивали в сторону, чтобы обследовать стены, полы и потолки каждой комнаты.

Все поверхности были покрыты трескающимся при напряжении полимером, на котором были заметны последствия скручивания. Наиболее сильными они были на внешних стенах, но исследования и опыт показали, что единственным сценарием, при котором можно надеяться на выживание, были продольные столкновения, поэтому Карло выбирал и конфигурировал астероид, держа это в уме. Тем не менее трещины во внешней оболочке возможны — чтобы обнаружить их, потребуется зондирование сонаром. Но жизнеобеспечивающему центральному цилиндру «Бруно», похоже, не грозила немедленная опасность развалиться на части.

Проходя через общий зал к катерному отсеку, Карло отметил, что Нико уже навел порядок в камбузе. Продукты и посуда были аккуратно упакованы и заперты в ящики. Снаружи не осталось ничего, кроме сковородки Сандоса. Карло остановился у мостика, где Франц и Сандос занимались диагностикой.

— Где твой скафандр, Франц? — спросил Карло. Через микрофон голос звучал тонко и невыразительно, но и так было ясно, что он раздражен.

— Я расту. Он на меня не налез, — коротко ответил Франц. Затем он ухмыльнулся, глядя на бесстрастное лицо Дэнни Железного Коня, укрытое за щитком шлема. — Молитесь, вождь, чтобы сюда не прорвался вакуум. Если я взорвусь, долго будете соскабливать жир с аппаратуры.

— Или упокоимся в объятиях Господа, — сухо произнес Дэнни.

— Что нашли? — спросил Карло.

— Мы ослепли на один глаз, — уведомил Франц; вновь став серьезным. — Когда пойдете на нос, поищите возле сенсорной панели правого борта.

«Повезло», — подумал Карло. В самом деле, очень повезло. Но вслух сказал:

— Ладно. Железный Конь, сходите к Шону и Джозебе — проверьте, как справляются биологи. Затем наведайтесь к катерам. А я пойду на нос, чтобы осмотреть корпус. Франц, приглядывай за мной.

«Главная причина всех человеческих несчастий — писал стоик Эпиктет, — а также подлости и трусости — не смерть, но страх смерти». — Карло Джулиани прочитал эти слова в тринадцать лет, через неделю после очередных похорон, на которых ему часто приходилось присутствовать в нежном возрасте. Его кузену подложили бомбу в автомобиль; класть в гроб было почти нечего, но когда кортеж проезжал через Неаполь, за почти пустым ящиком следовали две сотни машин. Карло не был свидетелем этой гибели, но в семь лет ему довелось видеть кровь и комочки мозга, и на сей раз его дяди, — так что он с раннего возраста задумался о смерти.