Страница 59 из 62
Наутро Кайсын Шуваевич был хмур, малоречив.
Вскоре «оседлали» микроавтобус и поехали назад в Нальчик.
И вот мы в том самом месте, где «летает лермонтовский Демон».
Симпатичная особа обращается к Кулиеву:
— Это здесь летает Демон?
Тот мрачно ответил:
— Демон здесь больше не летает…
282
Однажды в Доме творчества Коктебель мы отдыхали с семьей известного киносценариста Аркадия Инина.
И его жена как-то полушутя, полусерьезно поделилась: — Представляете… Я вышла замуж за харьковчанина Аркадия Гуревича. У нас родился сын Костя и мы его записали на мою девичью фамилию. Он стал Костя Иванов. Аркадий в качестве псевдонима взял мое имя — Инна. А я, как вы понимаете, в семье осталась под фамилией Гуревич… Ну, скажите, разве это справедливо?!..
283
Известная артистка эстрады Мария Владимировна Миронова вспоминала, как во время войны в Ташкенте была приглашена в гости к Анне Андреевне Ахматовой.
Специально для нее поэтесса отварила особый чай, собрала на стол нехитрое снадобье.
Постепенно начал завязываться между ними разговор.
И тут…
Над ними что-то затопало, загрохотало. Да так сильно, что своего голоса не было слышно.
— Что это такое? — прерывая грохот, спросила Мария Владимировна.
Анна Андреевна невозмутимо ответила:
— Вечер антифашистов…
284
Писатель Александр Михайлович Золототрубов, который несколько лет работал у Семена Михайловича Буденного литературным секретарем, помогая маршалу в работе над мемуарами, рассказал про услышанную то ли от самого Буденного, то ли от кого-то из его окружения забавную историю.
Случилось это в канун 20-летия Красной армии.
Перед личным составом какой-то кавалерийской дивизии или корпуса должен был выступить сам Семен Михайлович. Он прибыл в расположение части за несколько минут до начала торжественного вечера. Ему вручили текст выступления, с которым он поднялся на трибуну.
Минут двадцать маршал говорил о славном пути Красной армии и о заслугах перед Родиной кавалерийского подразделения, перед личным составом которого он держал речь.
А между тем речь подошла к заключительной фазе здравиц. И в честь нашей великой Родины, и нашей Армии, и партии во главе с вождем народов мира товарищем Сталиным.
И завершилось выступление словами: «Доклад подготовил майор Козлов». Пауза.
И маршал заключает:
— И кстати херово подготовил!
В ответ послышался смех и бурные, долго несмолкающие аплодисменты…
285
Михаил Семенович Бубеннов вспомнил, как оказался среди группы писателей, которых Никита Сергеевич Хрущев пригласил на одну из встреч, что должна была состояться в загородной резиденции. Речь, как всегда, должна была идти о проблемах литературы и ее рола в жизни социалистического общества.
Писателей разместили в двух комфортабельных автобусах и повезли за город.
Резиденция располагалась в живописном месте, в лесу на берегу не то озера, не то огромного пруда.
У входа их встретили вышколенные молодцы и пригласили в блистающую огнями «прихожую».
Когда все привели себя в порядок после продолжительного пребывания в дороге, их пригласили в банкетный зал. Небольшой, уютный, он был рассчитан как раз на то количество людей, которое прибыло в автобусах.
А вот раздались и первые хлопки.
В президиуме стола появились Никита Сергеевич и его соратники по Президиуму ЦК КПСС.
Он поприветствовал всех и сказал:
— Вот видите, как мы уважаем наших писателей?! Какой мы приготовили вам стол!
А стол действительно был царский.
Хрущев еще что-то сказал об изобилии на столе, но был прерван вопросом Мариетты Сергеевны Шагинян: — А почему в Ереване масла нет?
Хрущев сделал вид, что ничего не произошло и пропустил вопрос писательницы. Но та не успокоилась:
— Почему в Ереване масла нет?
Хрущев сердито бросил:
— Уберите эту старуху!
— Я не старуха, — возмутилась Мариетта Сергеевна, — я Шагинян. А ты кто? Ты кто?
Она резким движением вырвала из уха слуховой аппарат, вышла из-за стола и просидела до конца встречи в автобусе…
286
Писатель Герий Леонтьевич Немченко много интересного рассказывал про своего друга поэта-воронежца Павла Леоновича Мелехина.
— Он был какой-то неприкаянный. Мотался по стране. Часто приезжал ко мне в Кузнецк, где я работал редактором многотиражки. Подолгу жил, публиковался. Потом исчезал. И страдал он почему-то от своей неизвестности. А ведь талантливый был человек, — и Гарий в подтверждение своих слов просит послушать стихи Павла Мелехина:
Помолчав, Гарий Леонтьевич продолжил:
— А вот был в нем бзик: хотел прославиться. Считал, что для этого непременно должен быть скандал. Но какой?! Жизненные примеры подсказывали — скандал с международным эхом.
И вот сначала он написал в правительство письмо с требованием присвоить ему звание Героя Советского Союза за мужественные разоблачения ответственных чиновников в аппарате Союза писателей. Ответа не последовало и никакого «эха» не прозвучало.
Тогда он направил телеграмму Брежневу, в которой просил предоставить ему гражданство Социалистической Федеративной республики Югославии. И опять никакого ответа.
Наконец, от имени Воронежской писательской организации сам прислал в «Литературную газету» телеграмму о своей кончине. Редакция, не проверив этого факта, поместила телеграмму в очередном номере…
Жизнь его завершилась трагически — он выбросился из окна многоэтажного дома.
После паузы Гарий Леонтьевич повторил:
— А вообще был очень талантливый человек…
287
Василий Петрович Росляков, возглавлявший одно время секцию прозы столичной писательской организации, рассказал, как принимали в Союз писателей Вильяма Ефимовича Гиллера, главного врача литфондовской поликлиники. В журнале «Знамя» у него был опубликован роман «Тихий тиран». До этого тоже были какие-то публикации. Но не о них шла речь на заседании приемной комиссии.
Речь шла о Гиллере как отзывчивом и добром человеке, который проявляет поистине отеческую заботу о писателях. И второй и третий оппоненты тоже, сказав несколько слов о Вильяме Ефимовиче как авторе романа, тут же переходили к характеристике Гиллера как врача и человека, которого мы знаем уже более четверти века.
И тут слово допросил Павел Филиппович Нилин.
— Я ваще не против Вильяма Ефимовича. Он действительно прекрасный человек и внимательный доктор. Но если уж мы, ваще, полуклинику начали принимать в Союз, то у нас, ваще, есть там люди с большим стажем, чем у Гиллера. В гардеробе, например, Мотя работает уже больше тридцати лет. Так давайте, ваще, его сначала примем в Союз, а уж потом Вильяма Ефимовича Гиллера…