Страница 3 из 17
Держа в руках чашечки с хладнокипящим напитком, мы поднялись по лестнице на второй этаж. Раскрылась дверь кабинета. Я увидел то, что и ожидал: звездные карты на стенах, макеты старинных звездолетов, древние марсианские амфоры на стеллажах вперемешку со свитками загадочных плазменных манускриптов Япета, скрещенные бластеры на шкурах инопланетных чудовищ.
И на видном месте:
На прикнопленном к стене куске бумаги красным фломастером Маковки было написано:
1. Не иметь четверок по всем предметам кроме космической лингвистики (по линкосу не иметь троек).
2. Получить второй разряд по космокарате.
3. Прочитать «Войну и мир», «Тихий Дон» и «Туманность Андромеды».
4. Совершить три героических поступка.
5. Не съедать больше 1 кг мороженого в день.
Под этими «Торжественными обязательствами» подведена черта и мелким почерком написано:
«В случае выполнения всех пяти пунктов обязуюсь взять моего внука Женьку в дальнее и опасное космическое путешествие.
— Через неделю учебный год кончается, — сказал дед. — Можно, пожалуй, подвести итоги.
Женька без лишних слов продемонстрировал школьный табель, грамоту городского спортивного общества, потом заложил руки за спину, отставил в сторону ногу и начал: «Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены…»
— Достаточно. А как насчет геройства?
— Прыгнул в бассейн с тридцатиметровой вышки, — скромно потупясь, отчитывался Женька.
— Раз. — Дед загнул палец.
— Работал в бригаде полеводов на кофейных плантациях Меркурия в зимние каникулы.
— Слыхал, мама твоя рассказывала. Два.
— Кипяченое молоко теперь могу пить. С пенками.
— Ого! Три.
Я вспомнил наш побег с телекинетики и вставил:
— Еще пожертвовал личными интересами ради друга. Ради меня, то есть.
— Четыре! — удивился дед. — Переходим к последнему пункту.
— Легче легкого. — Женька презрительно поморщился. — Я мороженого вообще в рот не брал. Из принципа.
— Геройство номер пять! Поздравляю с перевыполнением. А что касается моего обещания…
«Дальнее космическое путешествие»… Сейчас прозвучат эти восхитительные слова, и для Женьки начнется жизнь, полная чудес.
На стене вспыхнул экран телесвязи и появилась… Капитолина. Она поискала окулярами Льва Ильича и призывно зафонила, как старый микрофон. Маковкин поставил кофейную чашку и повернулся к экрану.
— Але! Здрасьте, пожалуйста. Ваши-то огольцы нонче с телекинетики когти оборвали. — Речь Капитолины сочетала в себе диалектизмы и блатной жаргон. — Пороть их надо, как сидорианских козлов. Они, наверно, и махорку стырили.
— Не тырили мы махорку, Капитолина, — забеспокоившись, ответил Маковка, — мы ее нашли. Завтра в школу принесем.
— Махорка при них, а лепять, что не стырили, — весело прокомментировала Капитолина. — Будя мозги компостировать!
Экран погас.
На пороге стояла Ксения Карповна. В ее руках прохладно дымился поднос со свежим пломбиром.
Запахло грозой. Тучи сгустились, налились чернотой. Вот-вот сверкнет молния.
— Уважаемый внук весь в дедушку, — ровным голосом произнес Лев Ильич. — В его возрасте я тоже был скор на необдуманные поступки. В биографии каждого космического разведчика отмечено немало набитых шишек. А ведь мой почтенный внук, небось, тоже мечтает о Космофлоте? Ну, конечно! Твой сын, Ксения, еще прославит нашу фамилию. Гордись им!
Женька замер, боясь взглянуть на деда или на маму. К чему это клонит Лев Ильич?
— Кстати, ты, наверное, в курсе. Улетая на Эвтерпу, я обещал Женьке, что возьму его с собой в следующую экспедицию. Если, — палец деда указал на висевшие «Торжественные обязательства», — он окажется достойным дальнего космического путешествия. Теперь я готов исполнить свое обещание.
Вот это да! Прогулял два урока, а тебе за это подарочек. И какой! Но что скажет Ксения Карповна?
Л. И.: Географию, например, лучше всех знают путешественники. А астрономию — космонавты. И настоящие ребята вырастают из тех, которые сами умеют работать и головой, и руками, а не только читали в книжке, что надо слабых всегда защищать. Правильно?
К. К.: Правильно-то правильно. Только тебе, папа, должно быть лучше других понятно, что дальний космос — это не самый лучший полигон для практического применения школьных прописей. Это, между прочим, опасно для жизни.
Л. И.: У Женьки второй разряд по космокарате. И ты сама мне рассказывала, как он с кофейной плантации в одиночку отправился на центральную меркурианскую базу, когда солнечный протуберанец вывел из строя транспорт и вырубил связь. Пешком, с трехдневным запасом продовольствия. И ничего, слегка поцарапанный вернулся, приведя с собой кибермедика. Вспомни-ка, в какие переплаты попадала ты сама в его возрасте. На Мандариновой планете, когда сбежал тигроклювый саблекрыл…
К. К.: Целый месяц ходила пластырем обклеенная. Зато я этого саблекрыла тогда — ух!
Л. И.: Вот и договорились.
Маковка чинно встал из-за стола и аккуратно бросился деду на шею.
— Ура, дед! Ты у меня не дед, а сказка! — завопил он.
Я взял с подноса креманку со сладким сугробиком и звякнул ложечкой. Случайно.
Маковка обернулся, увидел мои глаза и покинул дедову шею.
— Без Яна не полечу, — скорбно объявил он.
— Хорошо, — сказала Ксения Карповна. — Я договорюсь с родителями Яна. Полетите вместе.
Если Ксения Карповна что-то обещает, значит, это железно. Но ведь этого не может быть! Я лечу с Маковкой в космос! И не на воскресную прогулку по нашей галактике, а в настоящий, полный опасностей, дальний разведывательный полет. Кажется, я сейчас проснусь и увижу наушники, учебник по космической лингвистике и Пифию Андреевну с наставительно поднятым пальцем.
— Завтра утром — старт, — сказал Лев Ильич и взял с подноса порцию пломбира.
Начиналась волшебная жизнь.
Глава вторая
Длинные ноги деда Маковкина шагали по бетонным плитам космодрома Савино. Шериф — любимец Льва Ильича — катил вслед за ним тележку с земными сувенирами. Их было много: мнемокристаллы с записями Воронежского хора, жостовские расписные подносы, дагестанская чеканка, ковбойские шляпы, австралийские бумеранги, банки с облепиховым вареньем и маринованными маслятами. Весь вечер Маковка, дед и я составляли список сувениров. Лев Ильич никогда не отправлялся в далекое путешествие, не приготовив подарки для своих старых и будущих друзей.
— Вовремя преподнесенный презент поможет выбраться из самой безвыходной ситуации, — говорил Лев Ильич. — Однажды на планете Косоглазых Драконов меня чуть было не гильотинировали за то, что я повесил берет на рога светлейшего герцога Паргодубала VI. Милорд вышел меня встречать, а я принял его за чучело, установленное в прихожей дворца вместо вешалки. Герцог был в ужасном гневе и повелел меня казнить за вопиющую бестактность. Дело спас трехколесный велосипед. Паргодубал VI, получив подарок, как сумасшедший гонял по анфиладам и галереям своего дворца, натыкаясь на придворных драконесс. И теперь на планете самый любимый вид транспорта — это наш земной трехколесный велик. Верхом на велосипедах маршалы-драконы принимают парады. Даже трон Паргодубала снабжен колесами, педалями и рулем. Надо будет во время рейса заглянуть к Косоглазым Драконам, меня там собирались наградить Велоподшипником I степени.