Страница 12 из 59
– Ты уверена, что всё цело?
– Я шевелю руками и ногами. Всё хорошо. Успокойся, милый.
– Успокойся, – повторил Юра, словно взвешивая услышанное слово и оценивая его смысл.
Дверь автомобиля открылась. Юра обернулся. Водитель стоял почти не дыша и прижимал руку к животу.
– Ну? – с трудом выдавил из себя водитель, выпучив глаза пуще прежнего.
– Что «ну»? – вдруг закричал Юра и кинулся на него.
Двумя короткими тычками в грудь он свалил перепуганного мужчину с ног и тут же услышал пронзительный крик Тани:
– Не надо! Юра, не надо!
Мужчина неуклюже отполз от Юры и стукнулся затылком о распахнутую дверь автомобиля.
– Парень, извини, честное слово… Прости…
– Ладно, чего уж там, – отмахнулся Юра, приходя в себя.
– Позвонили, что мать умирает… – мужчина потёр грудь. – Мать умирает в больнице… Вот я и помчался…
Юра оглянулся на Таню – она всё ещё лежала на асфальте, лишь немного приподнявшись на локтях, умоляюще смотрела на него.
– Это же я виновата, – прочитал Юра по её шевельнувшимся губам.
– Ладно, – повторил, обращаясь к мужчине, – всё в порядке.
– Парень, прости…
– Это ты прости… Я за Таньку испугался… Думал…
– У меня мать умирает, – прошептал водитель.
– Чего же ты ждёшь? – Юра легонько толкнул мужчину в плечо. – Езжай, тебе торопиться надо!
Он быстро повернулся и пошёл к Тане, которая осторожно встала и улыбнулась, как провинившаяся девчушка.
– Бог милостив, – засмеялась она.
Юра отступил от неё на шаг и прислонился к стене. Сердце его сжалось от тоски, едва он представил, что Таня могла сейчас не подняться.
– Ты что? – она осторожно провела ладонью по его щеке.
– Я тебя люблю…
ЮРИЙ
В конторе было тихо, большинство сотрудников ушли обедать, но я остался, чтобы разобраться в очередном справочнике и составить в конце концов конъюнктурный отчёт: его требовали с меня уже не первый день. Голова отказывалась соображать, обескровленная беспреданными блужданиями в джунглях цифр. Поэтому когда на моём столе зазвонил телефон, я с удовольствием отбросил дело, скучнее которого, как мне казалось, не могло быть ничего на свете.
– Алло? Это Юрий Николаевич? – спросил голос в трубке.
– Да, – ответил я, откинувшись на пружинистую спинку кресла, и посмотрел за окно, где серый зимний ветер раскачивал голые кроны молодых деревьев, посаженных осенью во дворе особняка нашей фирмы.
– Меня зовут Борис Леонидович.
– Очень приятно. Чем могу служить?
– Я друг вашего отца, – продолжила трубка. – Хотел бы встретиться с вами для одного разговора. Я был на похоронах, но вы, возможно, меня не запомнили.
– Если я вас видел, то узнаю, – сказал я. – Вы хотите подъехать ко мне на работу? Я сегодня никуда не отлучаюсь.
– Нет. Лучше где-нибудь на нейтральной территории. Скажем, возле памятника Гоголю.
– Почему именно Гоголю? – удивился я. – Это на Гоголевском бульваре?
– Там будет удобно. На всякий случай буду держать в правой руке журнал «Поколение-7», чтобы вам легче было узнать меня.
– Прямо шпионские штучки. Ладно. В котором часу?
– В шесть тридцать. Удобно?
Мне было удобно.
– Только не перепутайте Гоголей, Юрий, – на всякий случай уточнила трубка, – мы встречаемся возле стоящего Николая Васильевича, а не у того, который в скверике задумчиво сидит…
В назначенное место я пришёл минут на пять раньше и сразу приметил невысокого мужчину с густыми рыжеватыми усами, в тёмной пуховой куртке. В правой руке он держал, как было обещано, «Поколение-7» и постукивал себя журналом по бедру, переступая с ноги на ногу Снег невесомо кружил в освещенном пространстве вокруг фонарных столбов и ложился белым слоем на гладкую бронзовую причёску Гоголя и на его бронзовый же, позеленевший местами плащ-крылатку.
– Борис Леонидович?
– Здравствуйте, Юрий. Очень рад видеть вас. Мягкая сегодня погодка выдалась, снежная, без ветра.
– Мы где будем разговаривать, прямо здесь?
– Нет, у меня тут поблизости квартира. Заглянем туда? – Борис Леонидович внимательно оглядел меня, прищурился и доброжелательно улыбнулся из-под усов. – Временем вы располагаете?
Мы медленно зашагали по бульвару между рядами тополей и лип, запорошённые ветви которых в вечернем освещении напоминали причудливую белую паутину.
– Так что же у вас ко мне за разговор? Вы ничего не объяснили по телефону, – начал я.
– Разговор не из простых, – Борис Леонидович сунул журнал в боковой карман куртки. – Дело в том, что мы с Колей были в очень близких отношениях. Вы уж извините, Юра, но я привык вашего отца Колей называть, без отчества, запросто. Думаю, что у меня не было друга ближе, чем ваш отец, Юра.
– Приятные слова, – я улыбнулся, ибо любое тёплое воспоминание о моём отце было мне как бальзам на сердце. – Такое не часто услышишь. Да и не звонит, собственно, никто из его сослуживцев. Словно и не было человека.
– А мне приятно вспоминать Колю и произносить такие слова от души, а не из дипломатических соображений.
– Спасибо. Вы с отцом давно были знакомы?
– Много лет. Мы познакомились на выставке в Париже, когда ещё была жива ваша мать.
– Это очень давно. Для меня это почти античные времена.
– Да, очень давно… В последнее время Коля не раз заговаривал о том, чтобы я оказал вам поддержку в случае необходимости…
– Что он имел в виду? Не понимаю.
– У него пошаливало сердце, – пояснил Борис Леонидович и как бы расставил сразу всё по своим местам: мой отец чувствовал приближение смерти и относился к этому спокойно.
– Но он никогда не жаловался на здоровье, – тихо сказал я.
– Он вообще не жаловался, – уточнил Борис Леонидович. – Меня восхищали многие его качества, но его умение вести себя так, будто у него вообще не было проблем, заставляло меня просто преклоняться перед ним.
– Вам повезло, – горько ухмыльнулся я.
– В каком смысле?
– Я вот очень плохо знал папу. Он был настолько сильно занят, что у нас едва выдавалась минутка-другая, чтобы переброситься парой слов. А вот чтобы основательно поговорить, такого не получалось…
Мне сразу вспомнился последний день отца, когда он попросил у меня почитать что-нибудь из моих литературных опусов. Вспомнилось, как он извинился за то, что раньше не находил на это времени.
– Да, мне повезло иметь такого друга, – согласился Борис Леонидович.
Мы шагали неторопливо, и он рассказывал мне о моём отце – передо мной постепенно вылепливался новый облик давно знакомого человека.
– Вот здесь давайте свернём, нам туда, – Борис Леонидович указал рукой направо.
Мы вошли в подъезд старинного дома и поднялись по широкой лестнице на второй этаж.
– Прошу, – Борис Леонидович отпер дверь и пропустил меня вперёд. – Коля рассказывал мне, что вы пишете, это так?
– Да, балуюсь, – я снял заснеженное пальто.
– Полагаете, что это баловство?
– Я же не публикуюсь, стало быть, для всех – это баловство. Никто меня серьёзно не воспринимает. Только Таня.
– Жена?
– Невеста. Ей нравится, и даже очень, но она необъективна ко мне.
– И всё-таки, Юра, неопубликованные произведения и баловство – не одно и то же. Принесите мне посмотреть. Может, смогу помочь.
– Спасибо. Вы связаны с издательской деятельностью?
– С разными видами деятельности, – уклончиво ответил Борис Леонидович. Он стянул с головы шерстяную шапку и обнажил сверкающую лысину. – Вы принесите мне в следующий раз что-нибудь. Если это достойно внимания, то я попробую что-нибудь сделать. Но ничего не могу сейчас гарантировать.
– Понимаю.
– О чём же пишете? Любовные романы? Детективы? Может, о разведчиках?
– Нет, о разведке я ничего не знаю. Это такая тема…
– Какая?
– Сложная. Я поверхностно с этой темой знаком, по фильмам только.
– Ну, а самому-то как представляется разведка? Достойна она того, чтобы о ней что-то рассказать? Или этот предмет не заслуживает внимания? Как вам кажется, Юра?