Полночное признание

Но тут в разговор вмешалась Лесли:

– Моя дочь считает, что мы тут понапрасну теряем время, и она права. Грех, оказавшись в горах, не совершить восхождение хотя бы на одну из них. Зачем вам из-за меня уподобляться престарелым туристам и бродить исключительно по равнине?..

Утро следующего дня застало их уже в горах. Легконогость Джулии превзошла все ожидания Майкла. По узким крутым тропинкам она двигалась с уверенностью горной козочки. За несколько дней они облазили почти все окрестные вершины, но Джулия не выказывала никаких признаков усталости. Напротив, с каждым новым походом ее вдохновение и энергия только возрастали.

– Сдается мне, ты примериваешься к Хелл-веллину? – как-то спросил Майкл, наблюдая, как кузина вожделенно рассматривает силуэт знаменитой горы.

– Не могу объяснить, что я чувствую, когда думаю об этом, – призналась она. – Тут и робость, и почтение, и благоговение, и восторг. Но, наверное, я еще долго не отважусь на это. Мне кажется, я пока не готова. – Джулия помолчала, задумчиво глядя в сине-золотую даль. – Для меня это волшебная гора, я поднимусь на нее, когда почувствую, что… что достойна ее волшебства. Ты понимаешь меня? – Она вопросительно посмотрела на Майкла. – Наверное, думаешь: «Ну и бред!»?

– Никогда не слышал ничего более умного, – очень серьезно сказал Майкл. – Наконец-то я встретил человека, который понимает такие вещи. Где ты этому научилась?

– Не знаю. Может быть, впервые я ощутила нечто подобное, когда дед показывал мне древние заброшенные города в Апеннинах. Римские, этрусские. Их еще называют городами-призраками. Очень неудачное название. Хотя многие из них были оставлены людьми сотни, а то и тысячи лет назад, именно там начинаешь понимать, что такое жизнь. Они высоко в горах, и подъем к ним долог. Зато потом, на вершине, ты просто воспаряешь над миром, веками, историей. Знаешь, почти всем мое пристрастие к древним камням кажется ненормальным, – добавила она. – Меня понимал только мой дед. И Франко.

– Я понимаю тебя, Джулия.

Майкл взял ее руку в свои ладони, но она словно не заметила этого и только улыбнулась.

– С тех пор я болею горами. А когда не живешь в них постоянно, болезнь начинает прогрессировать. Потому что, попадая, наконец, в горы, я начинаю изводить окружающих своим нелепым энтузиазмом, – вот как сейчас тебя.

Джулия очаровательно рассмеялась, и Майкл с трудом удержался от искушения поцеловать ее.

– Не знаю, чем я заслужил столь невысокое мнение о себе. Я что, передвигаюсь в горах как старая, страдающая подагрой обезьяна?

– Майкл! Ты прекрасный спутник, лучше не придумаешь, но я ведь отрываю тебя от дел.

– Глупости. В конце концов, я пригласил тебя в гости. Я недооценил тебя, Джулия, но рад этому. Поедем завтра смотреть Каслригский каменный круг? Этим камням друидов почти четыре тысячи лет, и место там дивное. Думаю, оно потрафит твоему поэтическому воображению.

Молодые люди пустились в обратный путь. Тропинка то бежала по заросшим травой склонам, то углублялась в лиственный лес. Птицы вспархивали из-под их ног, воздух наполняли ароматы наступающего лета. Иногда Джулия останавливалась, чтобы окинуть взглядом окрестности. Она словно вбирала в себя их красоту и сама светилась ею. Майклу стоило больших усилий сдерживать себя. Инстинкт, которому он всегда доверял, подсказывал: еще не время. Нельзя спешить, повторял он себе. Нельзя действовать напролом. Нельзя разрушать установившееся между нами хрупкое доверие. Теперь, когда я приблизился к ней на расстояние вытянутой руки… Еще немного терпения.

Майкл ощущал себя первооткрывателем, приблизившимся к цели своего путешествия. Каждый день, каждая минута, проведенная с Джулией, приносили ему неведомое ранее удовольствие. Он готов был растаять от нежности при мельчайших проявлениях доверия с ее стороны. Но хотел быть уверен, что стал в ее жизни чем-то большим, чем просто эпизодом.

Джулия словно открыла перед ним новый, незнакомый мир. Она сама была этим миром, хрупким и незащищенным, не знающим себя и все же цельным и сильным. И Майкл не мог вести себя по отношению к этому миру словно захватчик. Он понимал, что влюблен, влюблен как никогда в жизни, и это значило для него куда больше, чем уязвленное самолюбие. У него был соперник, которого он поначалу недооценил и позиции которого оказались очень сильными. Однако надежда и уверенность в своих силах не покидали Майкла. Он чувствовал: скоро настанет его звездный час, непременно настанет.

Утром, за завтраком, Майкл протянул Джулии конверт.

– Взгляни. Нас приглашают на вечеринку. На плотной, с изящным тиснением карточке под официальным текстом приглашения крупным энергичным почерком было написано: «Попробуй не прийти, старый барсук! Николь поклялась, что выкурит тебя из норы! Здесь готовится нечто грандиозное. Ожидаются фейерверк, танцы и прочие безумства. Без тебя этот бедлам будет неполным. Поэтому ждем – тебя и твою очаровательную кузину». Ниже стояла размашистая подпись – «Брайан Рэндалл».

Джулия вопросительно посмотрела на Майкла. Тот пожал плечами:

– Слухами земля полнится. А старина Брайан всегда отличался любопытством. Бедняге исполняется тридцать. Надо выразить ему свои соболезнования.

Джулия засмеялась.

– А кто такая Николь?

– Его сестрица. Младшая. Вообще они – два сапога пара. Рэндалл-кастл в получасе езды отсюда. Тебе у них понравится. Поедем?

– Посмотрим, – неопределенно протянула она. – Наверное, это будет великосветская вечеринка… Смокинги, вечерние туалеты…

– Да брось! К Брайану всегда набивается тьма народу – друзья приводят друзей и так далее. У него масса интересных знакомых не только из высшего общества. Не знаю, что они там придумали на сей раз, но обычно их сборища напоминают эдакий всенародный праздник с грандиозным ужином и плясками, плавно переходящими в завтрак для всех, кто еще держится на ногах. Никакого протокола, уверяю тебя. – Майкл постарался быть убедительным. – Если тебя беспокоит, в чем пойти…

– Ладно, я постараюсь найти среди моих вещей что-нибудь достойное, – отшутилась Джулия.

Поднявшись наверх, в свою комнату, она открыла шкаф и окинула критическим взглядом его содержимое. Собираясь в Эйшем-хаус, она укладывала вещи почти механически – мысли витали далеко. Подходящая одежда для отдыха в загородном доме есть, но вот для выхода в свет… Вдруг ее сердце радостно ёкнуло: что здесь делает ее новое вечернее платье? Джулия выхватила его из шкафа. Настоящий Унгаро. Безумно дорогое. Недели две назад его прислал из Швейцарии дядюшка Уильям. Милый дядя! У него бездна вкуса. Джулия облачилась в наряд и посмотрела в зеркало. Лучше не бывает. Чудесный розово-кремовый цвет ткани оттенял легкий золотистый загар, а безупречно-элегантный покрой представлял ее фигуру в самом выгодном свете.

Джулия счастливо рассмеялась. Как меня угораздило прихватить этот наряд? Неужели по рассеянности? Или в тайной надежде предстать в нем перед Майклом? Она слегка нахмурилась: похоже, так и есть. Ведь совершенно не помню, как укладывала платье в чемодан. Просто какое-то движение подсознания. Так недолго превратиться в лунатичку. Конечно, наряд пришелся весьма кстати, но… Ведь поначалу я хотела понравиться в этом платье Франко…

Настроение у нее немного испортилось. Разумеется, я согласилась погостить у Майкла только потому, что некуда было деваться. Не случись дурацкого научного симпозиума, на который уехал руководитель моей дипломной работы, я бы уже защитилась и улетела в Италию, к Франко. Только из-за этой задержки и вынуждена торчать здесь. Да, мне нравятся прогулки по горам, нравится Эйшем-хаус. И все-таки, все-таки… Почему рядом со мной не Франко, а Майкл с его странным вниманием?

Джулия досадливо отмахнулась от этих мыслей. Ничего странного тут нет. Кузен давно приглашал меня погостить. Отказаться и на этот раз было бы крайне невежливо.

Раздался легкий стук в дверь, и на пороге появилась Лесли.

– Доброе утро, детка. Там Майкл интересуется, собираешься ли ты… Какая прелесть! Откуда у тебя это платье?