Страница 96 из 112
— Странно, но ваше сообщение меня обрадовало.
Линли не удивился.
— Ваша сестра говорила когда-либо о мужчинах, когда гостила у вас? Встречалась с кем-нибудь, когда ее брак стал распадаться? Мог это обнаружить ее муж?
— Она не говорила о мужчинах. Только о детях.
— Что ж, между ними существует неизбежная связь.
— Я всегда считала это злой шуткой природы. Все стремятся к оргазму, не соображая, что это просто биологическая ловушка для размножения. Какая нелепость.
— Люди нуждаются друг в друге. Ищут не только интима, но и любви.
— Особенно глупцы, — заметила Кейт. Линли поднялся. Кейт подошла к креслу, где он
только что сидел, и поправила подушку. Затем провела пальцами по спинке кресла.
Он наблюдал за ней, гадая, каково было ее сестре. Горе ждет понимания и участия. Не удивительно, что она чувствовала себя здесь изолированной от всего мира.
— Вы не знаете, зачем Робин Сейдж мог звонить в Социальную службу Лондона?
Кейт сняла волосок с ворота своего пеньюара.
— Вероятно, разыскивал меня.
— Вы сотрудничаете с ними? Посылаете к ним своих девочек на временную работу?
— Нет. Я занимаюсь этим бизнесом всего восемь лет. Прежде работала в Социальной службе. Вот он и позвонил туда.
— Но вы фигурировали в его планах еще до того, как он ездил в Социальную службу. Зачем, как вы думаете?
— Трудно сказать. Возможно, он хотел просмотреть бумаги, касающиеся Сьюзен, и совершить путешествие в прошлое. Социальная служба в Труро, вероятно, тоже как-то участвовала в расследовании смерти ребенка. Возможно, он искал какие-то бумаги в Лондоне.
— Зачем?
— Чтобы прочесть? Чтобы свериться с фактами?
— Чтобы выяснить, известно ли Социальной службе что-либо, о чем говорит какое-то третье лицо?
— Насчет смерти Джозефа?
— А это возможно?
Она скрестила руки на груди:
— Не знаю. Ведь если бы возникли какие-либо подозрения насчет обстоятельств его смерти, их постарались бы прояснить? Не так ли, инспектор?
— Не исключено, что этот факт можно было интерпретировать по-разному.
— Но почему он вдруг заинтересовался? После смерти Джозефа для Робина ничего не существовало, кроме службы. «Мы пройдем через это милостью Божьей», — заявил он жене. — Кейт поджала губы. — Я не стала бы ее осуждать, если бы ей повезло и она нашла бы себе кого-то другого. Но, к несчастью, она не могла забыть Робина. Даже на короткое время.
— Вы в этом уверены?
— Из разговоров с ней это трудно было понять.
— Значит, вы были социальной служащей А я думал… — Он показал рукой в сторону лестницы.
— Вы приняли меня за секретаршу? Нет. У меня были более глобальные планы. Когда-то я верила, что смогу помогать людям. Улучшать порядок вещей Даже смешно. Десять лет в Социальной службе отучили меня от таких мыслей.
— Какими проблемами вы занимались?
— Материнством и младенчеством, — ответила она. — Ходила по домам. И все отчетливее понимала, что за нелепый миф создала наша культура о деторождении, изображая это как высшее предназначение женщины. Эту чушь придумали мужчины. Какая низость с их стороны! Большинство женщин, которых я видела, были бесконечно несчастными. Кстати, достаточно образованные, неглупые женщины, способные понять, насколько велика их беда.
— Но ведь ваша сестра верила в этот миф.
— Да, верила. И он убил ее, инспектор.
Глава 25
— Незначительный, но неприятный факт — он несколько раз ошибся, опознавая тело, принимая его за тело своей жены, — сказал Линли. Он кивнул дежурному сотруднику, махнул своим удостоверением и проехал по пандусу вниз к подземной автостоянке Нью-Скотленд-Ярда. — Зачем это ему понадобилось? Ведь он мог сказать, что не уверен. В конце концов, это не так уж важно. Труп все равно подвергнется вскрытию. И он это наверняка знал.
— Мне это напомнило тень Макса де Винтера, — ответила Хелен.
Линли подъехал близко к лифту, потому что рабочий день давно закончился и обширная армия клерков покинула здание. Он что-то обдумывал.
— Принято считать, что она желала себе смерти, но не от болезни, — произнес он вслух.
— Сьюзен Сейдж?
Он вылез из машины и открыл дверцу.
— Ребекка, — ответил он. — Она была злая, распутная, непостоянная, похотливая…
— Именно таких приглашают на званые обеды, чтобы оживить обстановку.
— …и, солгав, она толкнула его на убийство.
— Неужели? Я не помню всю историю.
Линли взял ее за руку и повел к лифту. Нажал на кнопку вызова. Они ждали под кряхтение и стоны механизмов.
— Она болела раком и хотела совершить самоубийство, но у нее не хватало мужества убить себя. Поэтому она ненавидела его, провоцировала и в результате одновременно уничтожила и его, и себя. Когда убийство было совершено и он потопил ее лодку в Мандерлейской бухте, ему пришлось ждать, пока на берег не выбросит женское тело, чтобы он мог опознать в нем Ребекку, пропавшую во время шторма.
— Бедняга.
— Кто из них?
Леди Хелен похлопала себя по щеке.
— Вот это проблема, верно? Ведь мы должны кому-то сочувствовать, а сочувствовать убийце как-то неприлично.
— Ребекка была распутницей, лишенной совести. Так что справедливость восторжествовала.
— А такое бывает?
— Это вопрос, — ответил он.
Они молча вошли в лифт. Дождь разошелся вовсю, еще когда он возвращался в Сити Транспортная пробка в Блэкхите привела его в ужас, он отчаялся пересечь Темзу. Но к семи все-таки сумел попасть на Онслоу-сквер, в четверть девятого они пришли пообедать в «Грине» и теперь, без двадцати одиннадцать, направлялись в его кабинет, посмотреть, что сержант Хейверс прислала по факсу из Труро.
Они жили в условиях необъявленного перемирия. Говорили о погоде, о решении его сестры продать свои земли и овец в Уэст-Йоркшире и вернуться на юг, поближе к матери; о курьезном возрождении «Дома, где разбиваются сердца», которое поносили Шовианы и хвалили критики, о выставке Уинслоу Омера, которая пройдет в Лондоне. Она держала его на расстоянии, и он не был от этого в восторге. График, согласно которому Хелен открывала ему свое сердце, был не таким, как ему хотелось. Но он знал, что шансы завоевать ее доверие у него повысятся, если он наберется терпения и не станет конфликтовать.
Двери лифта раздвинулись. Ночью даже в криминально-следственном управлении сотрудников было намного меньше, чем днем, и этаж казался пустым. Впрочем, два сослуживца Линли стояли в дверях одного из кабинетов, что-то пили из пластиковых стаканчиков, курили и беседовали о том, как одного из министров нынешнего правительства застукали за вокзалом Кингз-Кросс со спущенными штанами.
— Там он натягивал какую-то шлюшку, а в это время страна катится к чертям, — сумрачно заметил Филипп Гейл. — Что творится с этими кретинами, я тебя спрашиваю?
Джон Стюарт стряхнул пепел на пол.
— Наверное, перепихнуться с какой-нибудь куклой в кожаной юбке приятней, чем вывести финансы из кризиса.
— Но ведь это была даже не девочка по вызову. Дешевая проститутка. Господи, видел бы ты ее.
— Я видел его жену.
Мужчины загоготали. Линли покосился на Хелен. Ее лицо оставалось непроницаемым. Кивнув, он провел ее мимо коллег.
— Разве ты не в отпуске? — крикнул вслед ему Гейл.
— Мы сейчас в Греции, — ответил Линли.
В своем кабинете он снял пальто и повесил на дверь. Он ждал ее реакции, но она ничего не сказала по поводу только что услышанного разговора и вернулась к предыдущей теме:
— Думаешь, Робин Сейдж убил ее, Томми?
— Было темно, море бурлило. Свидетелей, видевших, как его жена бросилась с парома, не нашлось. Не нашлось также никого, кто бы подтвердил, что он ходил в бар, когда покидал свое место.
— Но ведь он священник? Разве можно, совершив такое, продолжать служить церкви?
— Он и не служил. Оставил свое место в Труро сразу после ее смерти. И уехал туда, где его никто не знал. И там снова стал священником.