Страница 21 из 29
10 часов. В пивной почти пусто. Я устроился с краю стойки на высоком табурете. У стойки потягивали пиво несколько типов, готовых выкинуть любую глупость. Немного подальше за столиком сидели студенты, явно прогуливающие лекции. Мертвый час. Я расслабился.
Кабилы, хозяева пивной, заново ее отделали. Искусственное дерево, искусственная кожа, искусственный мрамор: единственное, что здесь было натуральным, — вонь дешевого вина и табачного дыма. Я различил и другой запах — мимолетный душок пива и плесени. Справа был открыт люк в погреб. Хозяева пополняли запасы.
С краю стойки возник Момо с охапкой багетов в руках. Я наблюдал за ним, стараясь не привлекать к себе внимания. Глиняная гора в белой безрукавке, тяжелое лицо под копной курчавых волос, широкие кустистые брови и увесистый подбородок. Он казался огромной грубой тенью своего младшего брата Сайда, тщедушного и порочного.
Я затруднялся сказать определенно, который из них был более опасен, но вместе они представляли грозную силу. В 1996 году террористы из «Вооруженной исламской группы» напали на их родную деревню. По слухам, братья ушли в подполье, нашли убийц, оскопили главарей и заставили остальных сожрать их яйца. Помня об этом, я сказал себе: «Не дави на них».
Момо заметил меня:
— Дюрей! — От улыбки его подбородок выдвинулся еще больше. — Давненько вас не видел.
— Сваришь мне кофе?
Кабил занялся кофе. Окутанный паром, он напоминал подводника в машинном отделении.
— Неужто вы работаете в такой час? — спросил он, ставя передо мной дымящуюся чашку.
— Только что освободился. Осточертели эти сверхурочные.
Момо пододвинул ко мне сахарницу и оперся локтями о стойку:
— Начальство достало?
— Скажи уж лучше, затрахало. Присесть некогда.
— Сделайте как мы, заведите свое дело. Вы же можете заделаться частным сыщиком.
Он рассмеялся, настолько ему понравилась эта идея.
— Хозяин всегда найдется, Момо. У вас же есть поставщики.
Трактирщик возмутился:
— Поставщики нам не указ! Мы сами все решаем.
— Не смеши меня, Ларфауи держит вас за яйца.
Внезапно Момо стал похож на вратаря, прозевавшего удар. Я вынул сигарету, постучал ею по стойке, чтобы утрясти табак, и добил его:
— Разве не он вас снабжает?
— Ларфауи… умер.
Я зажег сигарету и поднял чашку.
— Мир его праху. Что ты мне об этом скажешь?
— Ничего.
— Жизнь была бы проще, будь люди поразговорчивее. Я вот слышал, что вы открыли новый бар на площади Бастилии.
— И что с того?
Момо не сводил глаз с открытого люка: Сайд был внизу, и мне следовало поторопиться, пока этот хитрец не поднялся в зал. Я сменил тактику:
— У меня есть приятели в Отделе санитарной инспекции. Они ведь могут к вам наведаться. Санитарное состояние, здоровье, лицензии…
Момо наклонился ко мне, от него несло странной смесью пота и ладана:
— Не знаю, из какого вы фильма, но в наши дни легавые такого не вытворяют.
— Ларфауи, Момо. Скажи мне пару слов, и я исчезну.
Вместо ответа раздался шум двигателя. Из люка показалась дужка подъемника. Следом появился Сайд, окруженный металлическими бочками, словно адмирал на капитанском мостике. Шанс был упущен.
— Добрый день, капитан. Рад вас видеть.
Я изобразил улыбку, снова поразившись, насколько он не похож на брата. Момо казался неотесанной глыбой, а Сайд — законченным изделием. Под густой черной шевелюрой — тонкое лицо. В его чертах можно было одновременно разглядеть мягкость и презрение, почтение и жестокость… Все это скрывалось в глубине его миндалевидных глаз и в уголках полных, чувственных губ.
Он перешагнул через бочки, подошел ко мне и уселся на соседний табурет. Праздник закончился.
— Примите мои соболезнования.
Я наклонил голову, нервно встряхнул волосами. Сайд уже знал о том, что случилось с Люком. Наверное, из-за дела Ларфауи. Он небрежно сделал знак брату, и тот подал ему кофе.
— Нам всем капитан Субейра очень нравился.
Его пронзительный голос был, как и все в нем, слащавым и презрительным. Как и его мягкий акцент — он говорил так, будто засунул за щеки горсть оливок.
— Люк не умер, Сайд. Не надо говорить о нем в прошедшем времени. Не сегодня завтра он очнется.
— Мы все на это надеемся, капитан, уверяю вас.
Сайд положил в чашку сахар. На нем была куртка военного покроя и золотые украшения — цепь и перстень с печаткой.
— Мне понятна ваша грусть. Но мы ничего не знаем. И ваши вопросы не вернут капитана.
— Расслабься, Сайд, я взял как раз те дела, которыми занимался он.
— Разве вы больше не работаете в уголовке?
Я улыбнулся и закурил новую сигарету. Ничего не скажешь, этот парень не промах.
— Окажи мне дружескую услугу. Что ты можешь сказать о деле Ларфауи?
Сайд усмехнулся. Он никогда не смотрел прямо на собеседника. Он или опускал глаза, часто моргая, или отводил их в сторону, как будто напряженно о чем-то размышлял. Все это было игрой, ответы Сайд знал еще до того, как был задан вопрос. На мой вопрос он пока ничего не ответил.
— Люк спрашивал вас об этом убийстве, да или нет?
— Конечно. Вы же хорошо знаете этот район. Люди приходят и уходят, и вообще… Но в этот раз мы ничего не знали. Клянусь, капитан. Смерть Массина — полная тайна.
Я жестом попросил у Момо еще кофе. Сайд со своими увертками начинал действовать мне на нервы. Чем вежливее он держался, тем яснее было — ему на меня наплевать. Я посмотрел ему прямо в глаза, лучшая стратегия — это отсутствие всякой стратегии, игра в открытую.
— Послушай меня, Сайд. Люк — мой лучший друг, понятно?
Сайд молчал, медленно размешивая сахар в чашке.
— Никто не знает, почему случилось это… несчастье. А я особенно. Вот я и хочу понять, почему он так поступил, что было у него на уме, над чем он работал. Тебе ясно?
— На все сто, капитан.
— Он в одиночку разрабатывал дело Ларфауи, и, по-видимому, оно его увлекало. Лично я думаю, что он что-то раскопал в этой помойке. Что-то, что привело его к депрессии. Поэтому пошевели мозгами и дай мне след!
Я почти кричал, затем зашелся кашлем и сразу успокоился. Сайд опять невозмутимо повторил:
— Я ничего не знаю об этом деле.
— У Ларфауи не было стычек с другими поставщиками?
— Никогда о таком не слышал.
— А с хозяевами кафе? Может, кто-нибудь сильно ему задолжал и захотел отомстить?
— У нас так не делается, вы же прекрасно знаете.
Сайд был прав, Ларфауи убит профессионалом. Никогда хозяин забегаловки не станет нанимать киллера.
— Ларфауи был не только поставщиком спиртного. Он еще торговал наркотиками.
— Здесь я вам ничем не могу помочь. Мы не имеем дела с наркотой.
Я подошел с другой стороны:
— Когда Люк говорил с вами, у него уже были какие-нибудь идеи насчет этого убийства?
— Трудно сказать.
— А ты подумай.
Он снова отвел взгляд в сторону, изображая задумчивость, потом проговорил:
— Он приходил два раза. Первый раз в сентябре, как раз когда пришили Ларфауи. Потом еще раз в начале этого месяца. Выглядел совсем потерянным.
— Только не говори, что он тебе изливал душу.
— Пять рюмок водки меньше чем за полчаса тоже своего рода исповедь.
У Люка всегда была склонность к спиртному. Меня не удивило, что в последнее время он часто прикладывался к бутылке.
Сайд наклонился ко мне. По-прежнему опираясь локтями о стойку, он оказался от меня всего в нескольких сантиметрах и в свою очередь отбросил всякую стратегию:
— Я вам вот что скажу, в деле Мессина вы можете продвинуться дальше капитана.
— Почему это?
— Потому что вы истинно верующий.
— Люк тоже христианин.
— Нет, он отдалился от веры. Он уже не соблюдал правила.
Я глотнул кофе и почувствовал, что обжег желудок.
— Что ты имеешь в виду?
— Ларфауи тоже был очень религиозным.
— И что?
— Подумайте о том вечере, когда произошло убийство.