Холотропное сознание

Околородовые переживания включают в себя такие примитивные эмоции и ощущения, как тревога, биологическая ярость, физическая боль и удушье, обычно связанные с процессом рождения. Кроме того, люди, переживающие опыт рождения, обычно проделывают соответствующие движения, в точности воспроизводя положением конечностей и вращением тела механику определенных родов. Это можно наблюдать о даже у тех, кто никогда не изучал процесс рождения и не наблюдал его в своей взрослой жизни. Кроме того, на коже в тех местах, где были наложены щипцы, где стенка родового канала давила на голову или где пуповина обвивалась вокруг шеи, могли неожиданно появляться кровоподтеки, припухлости и другие сосудистые изменения. Все эти подробности можно было подтвердить при наличии подробных записей о рождении или заслуживающих доверия личных свидетельств.

Этот ранний околородовой опыт не ограничиваются процессом рождения. Глубокие околородовые воспоминания могут открывать путь в сферу, которую Юнг назвал коллективным бессознательным. Воскрешая в памяти муки прохождения через родовой канал, мы можем отождествляться с такими же событиями, которые переживали люди из других времен и других культур, или даже с процессом рождения, переживаемым животными или мифологическими персонажами. Кроме того, мы можем чувствовать глубокую связь со всеми, кого оскорбляли, лишали свободы, пытали или подвергали какому-либо иному насилию. Как будто наша собственная связь с универсальным опытом эмбриона, борющегося за свое рождение, почти мистически объединяет нас со всеми существами, которые находятся или когда либо находились в аналогичных обстоятельствах.

Околородовые феномены образуют четыре отчетливых эмпирических паттерна, которые я называю Базовыми Перинатальными Матрицами (БПМ). Каждая из четырех матриц тесно связана с одним из четырех последовательных периодов биологического рождения. На каждой из этих стадий ребенок испытывает переживания, характеризующиеся специфическими эмоциями и физическими ощущениями, и каждая стадия, судя по всему, ассоциируется со специфическими символическими образами. Они представляют собой строго индивидуальные психодуховные программы, которые управляют тем, как мы переживаем свою жизнь. Они могут находить отражение в индивидуальной и социальной психопатологии или в религии, искусстве, философии, политике и других сферах жизни. И, разумеется, мы можем получать доступ к этим психодуховным программам через необычные состояния сознания, что позволяет нам гораздо яснее видеть движущие силы нашей жизни.

Первая из матриц, БПМ-I, которую можно назвать «амниотической вселенной», относится к нашему опыту в утробе матери до начала родов. Вторая матрица, БПМ-II, или «космическая поглощенность и отсутствие выхода», относится к переживанию того момента, когда схватки уже начались, но шейка матки еще не раскрылась. Третья матрица, БПМ-III, «борьба смерти и возрождения», отражает опыт прохождения по родовому каналу. Четвертая и последняя матрица, БПМ-IV, которую мы будем называть «смерть и возрождение», относится к нашим переживаниям в тот момент, когда мы действительно покидаем тело матери. Каждая перинатальная матрица имеет свои характерные биологические, психологические, архетипические и духовные аспекты.

В следующих четырех главах мы будем исследовать перинатальные матрицы в том порядке, как они естественным образом развертываются во время рождения. Каждая глава начинается с личного описания тех переживаний, которые характерны для данной матрицы; затем идет обсуждение биологической основы такого опыта, того, как он переводится в нашей психике на язык специфических символов, и того, как эти символы воздействуют на нашу жизнь.

Вероятно, следует заметить, что при эмпирическом самоисследовании мы не обязательно переживаем каждую из матриц в их естественном порядке. Напротив, околородовой материал отбирается нашим внутренним радаром, что делает порядок доступа к этому материалу строго индивидуальным для каждого человека. Тем не менее, ради простоты полезно рассматривать их в том порядке, как они описаны в следующих четырех главах.

Часть II. ПЕРИНАТАЛЬНЫЕ МАТРИЦЫ — ВЛИЯНИЯ, ФОРМИРУЮЩИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ В ПЕРИОД ВНУТРИУТРОБНОЙ ЖИЗНИ И В ПРОЦЕССЕ РОЖДЕНИЯ

Сон — это маленькая потайная дверь в самом глубоком и сокровенном святилище души, открывающаяся в ту первозданную космическую ночь, которой была душа задолго до появления сознательного эго, и которой она будет далеко за пределами всего, чего когда-либо сможет достичь сознательное эго.

ПОЛНОТА БЫТИЯ И АМНИОТИЧЕСКАЯ ВСЕЛЕННАЯ — БПМ-I

Пусть придет к тебе с бегущей волной безмятежный покой.

Пусть придет к тебе с дуновением ветра безмятежный покой.

Да будет тебе на мирной земле безмятежный покой.

Да будет тебе в сиянии звезд безмятежный покой.

Да будет тебе в тихой ночи безмятежный покой.

Луна и звезды прольют на тебя свой целительный свет.

Так пусть придет к тебе безмятежный покой.

Мужчина тридцати с лишним лет, психиатр по профессии, под руководством психотерапевта и опытной медсестры вошел в измененное состояние и медленно, но верно продвигался в мир, существующий в глубочайших тайниках его сознания. Сначала он не замечал никаких серьезных изменений в восприятии и эмоциях — были лишь едва заметные физические симптомы, которые навели его на мысль, что он, возможно, заболевает гриппом. Он ощущал недомогание, озноб, странный и неприятный вкус во рту, легкую тошноту и дискомфорт в кишечнике. По телу волнами пробегала легкая дрожь, заставляя подергиваться разные мышцы, и он начал покрываться потом.

Он начал испытывать нетерпение, убежденный, что ничего особенного не происходит, а вот он, судя по всему, подхватил грипп. Пожалуй — думалось ему, он выбрал неподходящее время для этой работы, поскольку явно заболевает. Он решил закрыть глаза и более внимательно сосредоточиться на своих ощущениях.

Едва закрыв глаза, он тут же почувствовал, что переходит на совершенно иной и более глубокий уровень сознания, который был для него абсолютно новым. У него возникло странное ощущение, будто он уменьшился в размерах и его голова значительно больше туловища и конечностей. И затем он осознал, что то, чего он поначалу испугался, приняв за надвигающийся грипп, теперь превратилось в целый комплекс отравляющих влияний, угрожающих ему — но не взрослому человеку, а эмбриону! Он чувствовал, что подвешен в жидкости, содержащей какие-то вредные вещества, которые поступали в его тело через пуповину и, несомненно, были ядовитыми и враждебными. Он мог ощущать вкус этих отвратительных веществ — странное сочетание йода и разлагающейся крови или протухшего бульона.

По мере того, как все это происходило, его взрослая часть — та часть, что была специалистом-медиком и всегда гордилась своим строго научным мировоззрением — наблюдала за эмбрионом как бы со стороны. Жившему в нем ученому-медику было известно, что атаки токсинов на этой крайне уязвимой стадии жизни исходят от материнского тела. Время от времени он мог различать эти вредные вещества: иногда ему казалось, что это какие-то специи или другие пищевые ингредиенты, не подходящие для зародыша, иногда — сигаретный дым, который, должно быть, вдыхала его мать, а порой и алкоголь. Он также начал осознавать эмоции своей матери как своего рода химическую субстанцию ее тревоги в один момент, гнева в другой, чувств, связанных с беременностью и даже сексуального возбуждения.

Мысль о том, что у эмбриона может существовать функционирующее сознание, противоречила всему, чему его учили в медицинском институте. Но в еще большей степени его поразила возможность осознавания тонких нюансов взаимодействия с матерью в этот период жизни. Тем не менее, он не мог отрицать конкретной природы этих переживаний. Все это ставило живущего в нем ученого перед весьма серьезным противоречием — все переживаемое им шло в разрез со всем, что он «знал». Затем ему открылось решение этого конфликта, и все стало совершенно ясно: вместо того, чтобы сомневаться в достоверности собственного опыта, ему необходимо пересмотреть свои текущие научные убеждения — что, как он знал, не раз случалось с другими людьми на протяжении истории.