Страница 52 из 69
– Мне показалось, тетушка Маргарет прекрасно выглядит, – сказала она, пальцем чертя круги на колене. – Ты не находишь?
Он притянул Джилл к себе, обнял за плечи, так что ее голова легла ему на грудь, и произнес:
– Влюбленную женщину узнаёшь безошибочно. Она так осветится. Словно скинула десяток лет. Ты заметила, как она демонстрировала ноги?
Джилл дернулась как ужаленная, головой ударив Дэвида прямо в распухшую щеку.
– Мать твою, черт, черт!!! – завопил он, отодвигаясь и нежно прикрывая щеку ладонью. Потом, постанывая, начал раскачиваться взад-вперед.
– О Господи! Прости! – запричитала Джилл, в глубине души, однако, испытывая мстительное удовлетворение.
Он встал и допил виски из ее стакана.
– Будешь ужинать? – спросила она, глядя на часы. Было почти шесть. Для себя она бы готовить не стала, поэтому обрадовалась, когда Дэвид, пробубнив, что сейчас уж точно не будет, улегся смотреть телевизор и ожидать, чтобы таблетки сделали свое дело.
«Чтоб тебе пусто было», – думала она, направляясь к себе в кабинет без определенной цели и осознавая, что слегка надралась. Демонстрировала ноги. Разве она их демонстрировала? Ах да, конечно… И еще, когда сидела на ковре возле своего мальчика-любовника, вытягивала их и трогала его кончиками пальцев. Вызывающе, чертовски вызывающе, прямо как школьница. И без конца цитировала римских поэтов, а он то и дело вставлял какие-нибудь словечки, прямо Ромео и Джульетта, будь они неладны. Обмен взглядами через стол, прикосновения при любом удобном случае, только им понятные шутки!.. Джилл схватила лежавший на столе каталог семян, но не удержала – он с громким стуком упал на пол вместе с кучей каких-то разлетевшихся бумаг. В знак индивидуального протеста она бы оставила этот беспорядок без внимания, если бы не открытка, на которую случайно упал взгляд. Она наклонилась, подняла ее и обрадовалась: неужели голодному наконец ниспослана манна небесная? Ее приглашали на праздник по случаю открытия магазина натуральных сельскохозяйственных продуктов – там, за горой, далеко. Открытие было назначено на сегодня, на половину седьмого, а сейчас немногим больше шести. Но еще не поздно прыгнуть в машину, оставить Дэвида с его распухшей щекой торчать перед телевизором и поехать развлечься, пусть даже всего лишь на сельскую ярмарку.
Джилл метнулась наверх и схватила щипцы для завивки волос. Дэвид, уже в пижаме полулежавший на подушках, удивился:
– Щипцы?
Она в тон ему отозвалась:
– Пижама?
Потом достала из шкафа длинное белое платье с юбкой в складку, о котором Дэвид как-то сказал, что в нем она похожа на беженку из фильма Форстера. «Почему бы нет?» – подумала она, смазывая под мышками дезодорантом. С буйными кудрями на голове и розовым шарфом, обмотанным вокруг бедер, она показалась себе женщиной, ну, если еще и не похожей на Хелену Бонэм-Картер,[58] то по крайней мере такой, которая со временем может стать на нее похожей.
Езда за рулем давала чувство свободы. Дорога была пуста, за полями зеленых злаков и мертвенно-желтого рапса можно было срезать угол – она знала где. Там и сям вдоль заборов и посреди колышущихся от ветра, залитых солнцем полей алели, словно капли крови, тюльпаны. Воздух был на удивление теплым. Или ей так казалось из-за тики? Джилл отметила, что до плеч руки у нее загорели, как у здоровой крестьянки, но выше оставались молочно-белыми. Верный признак полевода. Джилл включила радио, однако из-за рельефа звук искажали помехи. Не важно, все равно передавали какую-то средневековую погребальную песнь. А ей хотелось послушать «Энигму» Элгара.[59] Немного слащавая, как все хорошие штампы, но очень красивая мелодия. Однако в машине нашлась только запись оратории «Сновидение Геронтиуса». Ладно, сойдет. Она прокрутила пленку до сцены сентиментального прощания Доброго Ангела с Геронтиусом перед его вступлением в чистилище. Слушая ее, Джилл чуть не зарыдала, но сдержалась, чтобы не размазать тушь. Она снова чувствовала себя полной жизни и целеустремленной, как девочка. Белое платье соответствовало этому ощущению. Под взмывающий ввысь напев Ангела она посмотрела вниз и улыбнулась: никогда еще она не повязывала шарф на бедра. Ну и ну. А почему бы, собственно, нет? Надо же с чего-нибудь начинать.
Первым, кого она увидела по приезде, был Сидни Верни. Он стоял посреди большого, оформленного в нарочито фольклорном стиле помещения, раньше представлявшего собой огромный сарай. Со стропил свисали пучки сушеных трав, свиные окорока и невозможно декоративные косички белого лука и розового чеснока. Разукрашенные по случаю торжества телеги с самыми разными старомодно-шишковатыми овощами словно бы жеманно упрекали чистенькую белую экспозицию живых йогуртов, масла и сыров за ее рефрижераторный вид. Если уж речь зашла о натуральных продуктах, то чем они шишковатее, тем лучше для поставщиков, скрывая улыбку, подумала Джилл. Взяв из красивого деревянного короба сушеный абрикос, начала жевать его, направляясь к Сидни. Заметив ее приближение, он тут же отвел взгляд, успев, однако, стрельнуть глазами в розовый шарф. Джилл весьма рискованно раскачивала бедрами, притворяясь, будто обходит какие-то препятствия. На самом же деле она просто испытывала себя, как девочка, впервые осознавшая свою привлекательность. И также как девочке, впервые попробовавшей спиртное, ей хотелось выпить еще. Пусть Сидни и не Меллорс – для начала сойдет.
– Что это такое? – спросила она, подозрительно принюхиваясь к густой темной жидкости у него в стакане.
– Настоящий сидр, – как всегда лаконично, ответил он. – Говорят.
– Кто говорит?
– Они… – Он махнул зажатой в руке трубкой в направлении группы людей, собравшихся вокруг телеги на гигантских колесах. За их затылками Джилл сумела разглядеть двух симпатичных улыбчивых молочниц, угощавших публику чем-то из огромных бидонов. Люди пили это что-то с явным удовольствием. А сидевшая на другом конце телеги еще одна девушка со щечками-яблочками нарезала ломтями желтый английский сыр. Все были чрезвычайно довольны, и кругом царил здоровый дух, который всегда сопровождает бесплатную раздачу продуктов и напитков. Джилл порадовалась, что приехала сюда и участвует в празднике. Все лучше, чем прозябать дома с человеком, который в настоящее время сам больше похож на картофелину.
– Ну и как? – проявила она заинтересованность, хотя сидр никогда не был ее напитком.
– Вкусно, – односложно ответил Сидни и сделал глоток в подтверждение.
– Пойду тоже возьму. А как тебе нравится место?
Он медленно обвел взглядом стропила, тележки и плодовое изобилие.
– Красиво. – Кивнул и принялся сосать трубку. – Не сомневаюсь, что дело у них пойдет.
– А где они?
– Кто?
– Хозяева.
– Где-то здесь. – Он опять неопределенно махнул трубкой, а потом уточнил: – Вон миссис. В голубом…
Джилл повернулась туда, куда указывала трубка, и увидела пухлую круглолицую улыбающуюся женщину в васильковом платье от Лоры Эшли.[60] Ее руки, выглядывавшие из-под пышных рукавов-фонариков, были крепкими и загорелыми до плеч, а пышущее здоровьем лицо, сиявшее так, словно его выскоблили, – добрым. К ней Джилл подходить не стала, сегодня она не желала иметь ничего общего с женщинами, занимающимися оптовыми закупками. В последнее время она была сыта по горло общением с такими особами, хватит. Прокладывая себе дорогу к телеге с сидром, Джилл озиралась по сторонам, чтобы вовремя заметить знакомых, но никого, слава Богу, не было видно. Только Питер Пайпер из местной газеты. Его она тоже старательно обогнула – не хотелось общаться, потому что лицо у него уже прилично побагровело. В другой раз она, может, и поболтала бы с ним, но сегодня рассчитывала на приключение. Какое у него все-таки глупое имя.[61] Улыбнувшись, она пообещала себе, что, если он к ней подойдет, она ему это наконец скажет.
58
Хелена Бонэм-Картер (р. 1966) – английская актриса, известная исполнением ролей аристократок в экранизациях английской классики, а также скандальным характером.
59
Эдуард Уильям Элгар (1857–1934) – английский композитор, автор симфоний и ораторий.
60
Лора Эшли (1925–1985) – дизайнер из Уэльса, создатель неовикторианского «деревенского» стиля одежды.
61
Piper (англ.) – волынщик, дудочник.