Преступление

На такси я доехал до роскошного отеля, где были заказаны номера для членов жюри конкурса «Мисс Вселенная». Первым делом я отправил факсы и потребовал подтвердить получение. Мне необходимо было убедиться, что мой обстрел достиг цели.

Едва устроившись в номере, я снова принялся писать: чтобы огонь не угас, его надо поддерживать.

«Отель в Канадзаве, тот же день.

Дорогая Этель!

Только что отправил тебе уйму факсов. Но не думай, что теперь я оставлю тебя в покое.

Организаторы предоставили нам полную свободу до завтра – полагаю, остальные члены жюри отдыхают или пошли гулять по городу. Я же решил снова напомнить тебе о себе.

Ты, наверное, думаешь, что это глупо, что лучше бы мне пойти посмотреть Канадзаву. Знай, что я это и делаю, только на свой лад: для меня сидеть взаперти в гостиничном номере и писать страницу за страницей подруге сердца – не самый худший способ познакомиться с городом. Как бы то ни было, по-моему, по дороге из аэропорта я успел увидеть главное: снег. В жизни столько его не видел – кубометры снега, громадные сугробы. Меня не обманули.

Столько снега на берегу моря – такое мало где увидишь. Но самое удивительное здесь – деревья: это обычные приморские сосны, довольно хрупкие, им никогда бы не выдержать тяжести этих белых глыб. Японцы любят насиловать природу, когда она в добром здравии, но любят и помогать ей, когда ей худо: они снабдили каждое дерево опорой, длинным шестом вроде мачты, к верхушке которого привязаны тросы, каждый из них поддерживает одну ветку, не давая ей сломаться. Весь груз снега несет на себе мачта. Удивительное зрелище: сосны с такими снастями похожи на парусники. Очень красиво. Мне сказали, что это эмблема Канадзавы.

Я чувствую, что валюсь с ног. Не спал с самой Европы. Знаешь, почему я не решаюсь поддаться усталости? Потому что считаю себя ответственным за твое поведение. Пока я бодрствую и пишу тебе, ты не сможешь наделать глупостей. Я – Шехерезада факса.

Номер у меня великолепный. Особенно хороша ванная, самодостаточная, как поэма Малларме. Когда садишься на унитаз, сиденье греется, а когда спускаешь воду, струйка брызжет точнехонько в задний проход.

Ванна такая огромная, что я мог бы принимать в ней друзей, если б они у меня были. Еще здесь не меньше сорока всевозможных кнопок с иероглифическими подписями; хочется нажать на каждую, чтобы узнать, для чего они, но я не решаюсь: вдруг это окажется катапультируемое кресло или автоматическое харакири!

Ну вот, я уже несу чушь: сил больше нет. Сейчас спущусь к портье отправить тебе факс, вернусь и вздремну часок. Будь умницей.

Всегда твой Эпифан».

«Отель в Канадзаве, 11/1/97.

Дорогая Этель!

Ничего себе, „вздремнул часок“! Моя „сиеста“ затянулась до полуночи. Я проснулся, не понимая, где нахожусь. Сколько времени потеряно зря! Я оделся потеплее и вышел прогуляться: бурные ночи Канадзавы – это что-то! На улицах ни души, полнейшая тишина. Кажется, будто весь мир умер. Толща снега усиливает это впечатление.

Я прошелся к морю; ночь была такая темная, что воду я не разглядел. Вдали мерцали огоньки – корабли плыли во Владивосток, и от этой мысли у меня дрогнуло сердце. С ума сойти, какую власть имеют над нами слова: оттуда, где я стоял, было невозможно ничего увидеть. Но я долго смотрел в черноту горизонта, шепча: „Сибирь“, – и трепетал от волнения.

Долго я не простоял: холод был невыносимый. Я вернулся, сделав крюк через старые кварталы города: невозможно представить ничего прекраснее японских крыш, окутанных снегом, он настолько заглушал звук моих шагов, что впору было поверить, будто меня вовсе нет. Только ради этой ночной прогулки стоило приехать а Японию.

Я так устал, что уже и сидеть не могу. Мне требуется мачта с тросом, как здешним соснам. Этот факс подождет до завтра, отправлю его утром. Засыпаю.

Всегда твой Эпифан».

«Номер в отеле, 11/1/97.

Дорогая Этель!

Сейчас одиннадцать часов вечера. Ты долго отдыхала от моих факсов. Я же провел сегодня самый нервный день в своей жизни.

В десять часов утра я встретился с остальными одиннадцатью членами жюри. Все они из разных стран, и больше сказать о них нечего. Подружился я только с симпатичной женой одного европейского посла. Мы с ней оба не могли понять, почему нас выбрали в это жюри, куда входят еще зубной врач из Перу, ресторатор из Того и папский нунций, – поистине организаторы руководствовались весьма странными критериями.

А принципы отбора девушек понять еще труднее: нам представили тридцать пять мисс в возрасте от семнадцати до двадцати трех лет. Большинство оказались просто уродинами. Я ожидал увидеть невыразительных, безликих девиц, но не мог и предположить, что они будут страшны как смертный грех. Добро бы еще в их безобразии было что-нибудь интересное! Уж не попал ли я на конкурс „Мисс Пугало“?

Я решил бы, что все это розыгрыш, не окажись среди претенденток несколько хорошеньких. Пять девушек более или менее заслуживали своих титулов: если они и не красавицы, то, по крайней мере, смотреть на них было приятно. Их присутствие окончательно спутало карты.

Я остановил свой выбор на Мисс Ливан, похожей на Шехерезаду, какой я ее себе представляю. Жена европейского посла разделяла мое мнение.

Весь день напролет нам пришлось слушать бесконечные речи о том, что „истинная красота – это красота души“, звучавшие по меньшей мере комично в устах людей, выбиравших мисс по их антропометрическим данным.

Девиц представили сначала всем скопом, потом по отдельности; нас проинформировали о любимом блюде, увлечениях и жизненной цели каждой. Я был тронут, узнав, что Мисс Уругвай обожает лазанью. Мисс Украина увлекается народными танцами, а Мисс Папуа-Новая Гвинея имеет цель (цитирую) „преуспеть в жизни“.

Неприятнее всего был благодушный тон дам-патронесс, которым организаторы конкурса излагали анкетные данные участниц. Правда, барышни, казалось, были в восторге оттого, что с ними говорят такими елейными голосами. Да и все, кроме нас с женой посла, выглядели весьма довольными, а папский нунций и вовсе едва не хлопнулся в обморок от восторга.

В жюри была одна пожилая дама с морщинистым лицом. Сначала я не совсем понял, кто она такая. Потом мне объяснили, что это Мисс Вселенная I960 года. Я подсчитал, что ей самое большее шестьдесят лет, но на вид можно было дать все восемьдесят. Настоящая фея Карабос. Каждый раз, когда кого-нибудь из участниц называли красивой, она громко объявляла: „Я в молодости была куда лучше“. Это звучало смешно и жутко одновременно.

Одна из претенденток, Мисс Бразилия, больше остальных приводила меня в уныние. От ее вульгарности просто тошнило: это была не вульгарность портовой шлюшки, насмешливой и бойкой на язык, а слащаво-жеманная вульгарность guide-girl [20] на первом балу.

– Эта хуже всех, – шепнул я на ухо своей приятельнице, жене посла.

Она со мной полностью согласилась.

Я не стану три часа расписывать тебе мерзости выборов: когда идешь на конкурс красоты, знаешь, чего ждать. Не стану изображать удивление. Я был готов, но все оказалось в тысячу раз ужаснее. Если бы они без лицемерия расписались в своем цинизме, я не был бы шокирован: когда торгуешь мясом, нечего скрывать, что ты мясник. Но происходящее казалось мне проституцией, замаскированной под благотворительную распродажу.

Под вечер мы проголосовали. Я остался при своем мнении насчет ливанки. На вопрос: „Какова ваша цель в жизни?“ – она ответила: „Победить на конкурсе красоты“. Мне это очень понравилось.

Организаторы подсчитали голоса, посовещались и торжественно объявили результат. Все сияли улыбками. Когда они сказали, что на сто процентов согласны с мнением жюри, я начал опасаться худшего. И не ошибся: победила Мисс Бразилия.

Мы с женой посла были возмущены. Нам пришло в голову расспросить остальных членов жюри: представь себе, все проголосовали за бразильянку. Когда мы спрашивали почему, нам отвечали: „Потому что она славная, здоровая девушка и у нее добрая улыбка“.

– Предупредили бы, что здесь выбирают Мисс Баден-Пауэлл [21], – сказал я своей приятельнице.

После чествования и аплодисментов на сцену пригласили Мисс Вселенная-1960 и попросили произнести речь, что она сделала с явным удовольствием.

Воспользовавшись случаем, она сообщила, что голосовала за Мисс Бразилия, и, обосновав свой выбор, не преминула добавить свое: „Я в молодости была куда лучше“. Это был самый веселый момент за всю торжественную часть.

Затем последовал банкет. Во главе стола посадили новоиспеченную Мисс Вселенная-1997, еще пунцовую от неожиданной удачи. Справа от нее сидел главный организатор. Слева – папский нунций. Не хочу даже думать о том, что творилось под столом. Я ушел, не дождавшись конца, не было больше сил это выносить. Хотел бы я знать, какому шутнику вздумалось сделать страну самой утонченной на планете культуры сценой для самого вульгарного за весь год события светской жизни.

Я возвращаюсь завтра вечером. Сейчас отправлю тебе факс и лягу спать.

Всегда твой Эпифан».

20

Девушка для сопровождения (англ.).

21

Английский генерал Роберт Баден-Пауэлл (1857–1941) основал в 1908 г. скаутское движение.