Страница 97 из 107
Неужели комета?
Или просто метеоритный дождь?
Почему же по телевизору не предупредили?! Ведь мы могли бы проспать такое великолепное зрелище!
Бабушка больше не ворчала на Олю, она стояла рядом с ней у окна и смотрела как падают звезды.
Огромное количество маленьких ярких звезд. Как будто фейерверк.
Поневоле хочется загадать желание.
У Паши дух захватило. Такого звездопада он в жизни не видел никогда!
— Что это? — спросил он, — Это так корабли сгорают?
Маша молчала.
Севелина не помнила, чтобы ей снился кошмар, однако она проснулась внезапно, вся в поту, и сердечко ее колотилось неожиданно сильно.
Комнату заливало зарево.
Севелина вскочила с кровати и подбежала к окну.
Что происходит?!
Воспитанница пиратов повидала на своем веку — правда только на экране — не одну битву в космосе, в том числе в атмосфере планет, и знала, как это может выглядеть.
Но здесь?!
Крепко стиснув зубы и сжав кулачки так, пальцы свело, Севелина смотрела на огненные сполохи.
Чужие?
Пришли сюда?
Неужели?!.
Не может быть! ЭТА планета не смогла бы сопротивляться!
— Маша! — закричала она, пронзенная невыносимым ужасом.
Маша выскочила к ней из соседней комнаты, подхватила на руки, прижала к себе крепко-крепко.
— Не бойся. Они не пустят их к нам.
Севелина выбралась из ее объятий и посмотрела на Машу внимательно.
— Кто?
— Твои… Тоже там…
— И ты знала? Всегда знала?
Маша молчала.
— Ты знала!!!
Маша думала, что сейчас девочка разревется и ее снова придется утешать. Но Севелина только отвернулась к окну.
Полными слез глазами она не мигая смотрела в небо.
Пожалуйста, не умирай…
Как я без тебя?
Он давно должен был умереть, но почему-то все не умирал. Впрочем — он знал, почему.
На израненном корабле не работали даже аварийные системы, и ручное управление слушалось через два раза на третий.
Эйк уже не замечал предупредительных сигналов.
Энергия на исходе.
Разгерметизация корпуса.
Какие-то проценты, какие-то подсказки… Кому они теперь нужны?
Светозащитные фильтры отказали совсем недавно, к тому моменту Эйк научился угадывать вспышки и прятать глаза, поэтому он еще что-то видел на почти сгоревшем экране. Хуже было то, что регулятор давления не работал и при каждом новом маневре, где-то в голове лопались очередные сосудики и кровь заливала глаза, капала из носа и ушей.
Еще недавно с этими мелкими неполадками справлялся корабельный доктор, но теперь для доктора уже не хватало ресурсов. Собственно ресурсов не хватало и на то, чтобы лететь.
И все-таки — он летел.
И знал, что будет лететь и стрелять еще какое-то время. Все время, которое понадобится ему на поиски…
Нечто туманное и серое присутствовало где-то за его левым плечом. Возможно, если бы можно было обернуться, он даже увидел бы силовой кокон и жутковатые рубиновые глаза, которых не было ни у какой из известных рас галактики…
Ты говорил, что мое время обязательно придет. Спасибо, что ты оказался прав.
Знаешь, а я ведь так и не понял тебя, так и не узнал о тебе ничего несмотря на все наши многолетние беседы. Ты ведь никогда не говорил о себе. Никогда! А я не спрашивал… Но не потому не спрашивал, что мне было не интересно, я считал, что не имею права спрашивать.
А теперь у меня нет на это времени.
Что, ты думаешь, очень скоро у меня будет бесконечно много времени?..
Ну, тебе, должно быть, виднее…
А знаешь, тебе все-таки не удалось научить меня не бояться смерти. Все-таки страшно, а может быть — просто печально. Даже если я найду ее… даже если… почему-то мне кажется, что в ЭТОЙ жизни я сделал не все, что должен был… Впрочем, должно быть, каждый человек думает так перед смертью…
Наверное, и даже скорее всего, разваливающемуся на части кораблю хватило бы одного даже касательного попадания, чтобы превратить его в облако пыли, но в него не могли попасть. Никак не могли. И это не было его, Эйка, заслугой, это, скорее, было заслугой серого и туманного, каким-то образом оказавшегося за левым плечом.
Дом, это не здание и даже не планета, дом это люди, которых ты любишь и которые любят тебя.
Монах с бесстрастным немножко механическим голосом и загадочными рубиновыми глазами заставил его вспомнить то, что он собирался забыть навсегда.
Не нужно было вспоминать…
А может быть…
Просто необходимо.
Он — монах — знает лучше, что хорошо, а что плохо.
Воспоминания о раннем детстве чаще всего отрывочны и туманны. А порою просто странны.
Когда взрослый Эйк бродил по Геллаю, ничто не вызывало в нем ни малейших эмоций, а для маленького Эйка Геллай был миром из света и тепла. Это был странный Геллай, совсем не похожий на тот, что Эйк увидел взрослыми глазами.
Когда-то его звали Совр Шерондр, и у него были мама и папа, которые любили его и которых любил он.
Мама и папа — были миром света и тепла, а вовсе не Геллай.
…Такое случается и довольно часто, когда прогулочные катера вдруг пропадают с радаров служб слежения. Пропадают в никуда и совершенно бесследно.
Маленький мальчик, разумеется не знал, КАК это произошло. Он видел только то, как праздничная и веселая атмосфера на корабле сменилась унынием. Как плакала мама, какое хмурое лицо было у папы.
Как ДОЛГО это продолжалось.
Мальчик помнил, как просил есть и пить. Как просил включить свет, потому что в темноте ему было грустно и страшно. Он помнил, как потом тяжело стало дышать, и как мама одела на него маску, повелев ни за что не снимать, и как она легла на кровать и уснула.
Как до нее уснул папа.
Мальчику было невыносимо тоскливо одному в темноте. Он пытался разбудить кого-нибудь из родителей и не смог.
Однажды вопреки маминому наказу он снял с лица маску, но тут же надел ее снова, потому что без маски СОВСЕМ не мог дышать и едва не задохнулся. Он лежал рядом с мамой, иногда спал, иногда просто смотрел в темноту и плакал, и есть уже не очень хотелось, только вот пить хотелось всегда и очень сильно.
В какой-то момент мальчик потерялся в темноте и тишине, поплыл в бесконечность вместе с почти умершим кораблем. Это случилось незадолго до того как мальчик уснул, чтобы уже не просыпаться, и до того, как на корабль вошли огромные, покрытые шерстью существа, которые разбудили его грубо и властно.
Непонятные покрытые мехом существа проникли на мертвый корабль и зачем-то спасли ему жизнь.
Вряд ли они сделали бы это, если бы могли предвидеть, чем обернется для них сие великодушное деяние…
В суматохе сражения, среди огромного количества кораблей невозможно было разыскать какой-то определенный. Просто немыслимо! Наверное, только потому, что когда-то монах сказал ему — найдешь, наверное только потому, что он никогда не сомневался в этом сам, он и нашел его в конце концов.
Увидел на краешке полусгоревшего экрана родной и любимый борт милого дома почти у границы солнечной системы, там где царило относительное затишье.
«Таэну» охраняли два небольших корабля, они не могли не видеть приближающегося врага, но, вероятно, в первый момент сочли его мертвым, а потому не поспешили стрелять.
У них был шанс уничтожить корабль, но они его упустили, а потом раскаиваться и пытаться что-то исправить было уже поздно.
Мертвый по всем внешним признакам корабль вдруг заложил невероятный вираж, рухнул вниз, прошел у охранников под брюхом и нацелился носом аккуратно в брюхо «Таэне».
Теперь охранники не могли стрелять, опасаясь попасть в защищаемый объект, а потом действия странного кораблика им были просто непонятны. Ну куда он прет? На таран?! Так ведь «Таэна» в силовом поле, как в коконе, и чтобы пробить его надо знать устройство корабля как свои пять пальцев, надо ТОЧНО знать куда ударить, да и в том случае, атакующий корабль должен быть набит мощнейшими боеприпасами по самое некуда, потому как одиночным попаданием броню пробить очень даже не просто!