Страница 82 из 104
Церковь устроена иерархически, и, несмотря на обстоятельства тотальной измены епископата, попытки наладить ход церковной жизни снизу приводят в конечном итоге к еще большему расстройству всего организма. В иерархическом церковном устройстве Вселенского Православия существовало лишь одно лицо, имевшее законом определенную «юрисдикцию» над епископами. Этим лицом являлся Вселенский Император, Православный Царь, названный виднейшим русским канонистом проф. Н. Суворовым «церковноустройственным фактором» и «верховным субъектом правообразования в Церкви».
Православный Государь являлся «внешним епископом Церкви», получавшим особые благодатные дары Божии в чине особого царского миропомазания. Одному лишь ему были преподаны от Господа сила и власть смирять горделивое властолюбие и низменные поползновения митроносных особ, каковые, увы, случались. Такова от века роль Православного Царя, удерживающая «тайну беззакония» в лоне самой Церкви. Таковой эта роль и была кодифицирована в Основных Законах Российской Империи, где сказано: «Император, яко Христианский Государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей Веры и блюститель правоверия и всякого в Церкви святой благочиния». Ряд современных православных авторов указывает на очень важный факт, необходимый для правильного уяснения проблемы всеми православными людьми: «Православие есть, в видимой сфере, не что иное, как двуединство Церкви и Царства и что по отъятии «Удерживающего» самое Православие (в земном, разумеется, аспекте) перестает существовать как единое целое, а существует в виде все более и более дробящихся церковных групп (или, как они предпочитают себя называть, «юрисдикций»), постоянно враждующих между собой и комично настаивающих на своем эксклюзивном тождестве с «Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церковью» Символа Веры. Ибо написано: поражу пастыря и рассеются овцы» (Мк. 14, 27).
Князь Н.Д. Жевахов в воспоминаниях поместил письмо одного из своих духовных друзей, содержащее ряд справедливых суждений по этой проблеме. «Я опасаюсь, — писал этот друг 8 ноября 1922 года, — что без Православного Монарха, при соборном строе, наша Церковь рассыплется и появится столько церквей, сколько будет поместных соборов. Отчасти что наблюдается и теперь. На развалинах русской Церкви, кроме бесчисленных сект, до жидовствующих включительно, мы имеем: старообрядческую, единоверческую, никонианскую, живую, красную, якобы «древне-апостольскую» и украинскую церковь. Итого уже шесть! Что же будет дальше?!»
Вот трагический результат предательства своего Царя. Начало отступления архиерейского от церковно-монархического предания можно видеть в деятельности «князей церкви» уже в XVII веке, но катастрофические размеры это предательство приобрело в марте 1917 года. В февральском перевороте были замешаны многие из тогдашних известных архиереев. Вспомним многочисленные молебны о «благоверном Временном правительстве»! И это при живом помазаннике Божием! И уж конечно, как следствие февральского предательства и молчаливого отступничества от монархического предания почти всего Собора 1917–1918 годов, прозвучали печально известные слова лжеприсяги Советам: «ваши радости — наши радости». Но если кто-то безапелляционно настаивает на том, что в Русской Церкви за рубежом Отечества все было распрекрасно и благочестиво, то он глубоко заблуждается. Уместно вспомнить показательный эпизод из церковной жизни Русского Зарубежья. В январе 1927 года несколько деятелей русского монархического движения (среди которых были такие известные лица, как, например, генерал А. Нечволодов или Н. Степанов) направили в Зарубежный Синод свое «Обращение» в связи с разоблаченным ими усилением абсолютно недопустимого масонского влияния на руководство Зарубежной Церкви. Сложно сейчас говорить о серьезности угрозы внутреннего перерождения зарубежной иерархии в тот период, к тому же для нас важен сам вывод, сделанный авторами «Обращения». Многим современным ревнителям Зарубежной Церкви необходимо помнить, сколь нелегким был путь канонизации Царской семьи в русском рассеянии. Важно знать, что даже будущий, во многих отношениях замечательный первоиерарх Русской Зарубежной Церкви митрополит Виталий был сначала против канонизации. Лишь настойчивая просветительская деятельность членов Российского Имперского Союза-Ордена вкупе с немногими верными Истине иерархами переломила общее мнение в этом вопросе.
У всякого верного чада Церкви в связи с этим возникает болезненный вопрос, полный недоумения: а что же в данной неутешительной ситуации делать нам, простым прихожанам разных храмов недружелюбных меж собой юрисдикций? Неужели спасемся в пассивном ожидании? Конечно, нет! А что же предпринять, чтобы, не дай Бог, не погрешить против своей совести и остаться на твердой канонической основе православного фундамента нашей нравственности и чести? Отвечу. Не первый раз Церковь переживает подобные настроения. Другое дело, что в древности они не столь сильно угрожали самому существованию православной веры в православных империях. Сейчас — иное дело. Но лекарство, приготовленное для нас отцами Церкви, действенно и поныне. В Церкви, как учил св. Иоанн Златоуст, должно господствовать свободное исследование истины. Церковь же должна проверять личные мнения христианина исходя не из логических посылок, а из внутреннего интуитивного проникновения в смысл Божественных истин.
«Последнее откровение или озарение идет от Божественного Основателя Церкви и присуще одинаково как ученым, так и невеждам», — писал в комментариях на апостольские послания Златоуст (На 1 Тим. Бес. II, 1, 2, XII, II.). И если мирянин живет жизнью Церкви, то он, несомненно, обладает и присущей ей истиной. В силу этого мирянин обладает таким же правом на учительство в Церкви, как и иерархия! Различие лишь в степени и объеме допустимого учительства, но никак не в сущности его.
Уже одна эта мысль дозволяет нам обрести твердые канонические основания для активной деятельности в деле охранения чистоты Веры, а также вести указанную творческую деятельность на путях поиска организационных возможностей, позволяющих решать эту сложнейшую задачу.
Ничто не ново под луной. Народ церковный уже во времена св. Иоанна Златоуста «до безумия был занят житейскими попечениями», по словам самого святого, и погрязал во всевозможных пороках. В клир вторгались «беззаконники и откупщики». Уже тогда Златоуст видел, сколь необходимы были внешние средства в деле познавания и удержания церковной Истины, Св. Писания и Предания. Клир и миряне стоят в одинаковом отношении к этим источникам христианского ведения, тот и другой для них равно доступен и понятен.
Перед нами еще один монолит в основании важного дела самоорганизации мирян перед лицом всеобщей апостасии в рамках орденских православных братств и союзов. «Не ожидай другого учителя, — говорил Златоуст своей пастве. — Есть у тебя слово Божие, — никто не научит тебя так, как оно. Ведь другой учитель иногда многое скрывает то из тщеславия, то из зависти. Послушайте, прошу вас, все привязанные к сей жизни, приобретайте книги — врачество души. Если не хотите ничего другого, приобретайте, по крайней мере, Новый Завет, Деяния Апостольские, Евангелие — постоянных наших наставников» (На Колос. Бес. IX, 1, XI, I).
Святитель полагал, что, вследствие неимения наставника в вере, мирянину необходимо самому напрягать свой ум к познанию Истины и не грех просить откровения у Бога! Нельзя мирянину рассчитывать на готовое христианское мировоззрение, получаемое напрямую от священника. Мирянин должен сам его для себя выработать при помощи тщательного, самостоятельного чтения и изучения Священного Писания. Народ церковный не имеет права бессознательно принимать учение, хотя бы последнее преподавалось людьми, принадлежавшими к церковной иерархии. Иначе получается вера в авторитет лиц, проповедующих определенное учение, а не в само учение, в его непосредственное содержание. Живая церковная жизнь при таком положении вещей замирает. Народ со своей стороны не вносит никакого приращения к церковному телу, а клир, замкнутый в себе, не живет соками церковного тела и отпадает от него, как засохшая ветвь от древа живого.