Страница 97 из 102
— Я постоянно представлял, как сделаю это, — шептал Эдвард, провожая взглядом рассыпающиеся камни. И новый дождь сверкающих капель пролился на Софи, а Эдвард все сыпал и сыпал их…
Но вот их взгляды встретились.
— Все, что у меня есть, — твое, — сказал Эдвард.
Софи шевельнулась, страстное желание терзало ее тело. Эдвард обнял ее, впился в ее губы, раздвинул ее ноги. И, мгновенно очутившись на ней, словно пронзил ее насквозь… Софи закричала от невероятного, сотрясшего ее почти болезненного экстаза, охватившего каждую клетку тела, ей казалось, что она сейчас разорвется на части. Эдвард, огромный и твердый, двигался в ней, задыхаясь и дрожа…
— И весь я — твой!
Глава 30
Софи улыбалась Эдварду, а Эдвард улыбался ей. Они уже оделись и сидели, прильнув друг к другу, на диване в гостиной. На коленях Эдварда была Эдана. Рашель, вернувшись с прогулки, тут же заявила, что у нее свидание, и снова ушла. Софи смотрела, как Эдвард играет с дочкой, говорит ей милые глупости и строит рожи, которые всегда так веселят маленьких детей. Сердце Софи переполняла любовь, огромная, почти болезненная…
Эдварду совсем не хотелось одеваться. Он надумал заказать в номер роскошный ужин, чтобы его подали им прямо в постель. Софи отказалась наотрез. Она напомнила Эдварду, что их вообще-то не двое, а четверо. И она ни за что не согласится ужинать в постели, в обнаженном виде, если Рашель и Эдана будут находиться в соседней комнате. Эдвард уступил ее разумным требованиям, но по его глазам было видно, что от самой идеи он не отказался и в один прекрасный день такой ужин все же состоится. Софи даже перед самой собой не могла притвориться, что ей это не нравится.
В дверь номера постучали. Софи удержала Эдварда, попытавшегося встать.
— Побудь с Эданой, — с улыбкой сказала она, любуясь ими обоими. Ей казалось почти невероятным, что он здесь, с их дочерью. Внезапно возникшее ощущение семьи изумляло ее, представлялось почти чудом. — Наверное, это принесли ужин.
Но это был не ужин. Открыв дверь, Софи увидела сияющего Жака Дюран-Ру.
— Жак! — удивленно воскликнула она. — Что-то случилось?
Он рассмеялся и покачал головой:
— Мы продали четыре работы маслом, два рисунка и одну пастель. И, между прочим, одну из картин купили Хэйвмейеры!
Софи восторженно вскрикнула. Эдвард с Эданой на руках подошел и встал с ней рядом. Одной рукой он обнял Софи, которая никак не могла прийти в себя от изумления и радости.
Жак продолжал рассказывать:
— Но они купили все-таки не «Прощай, невинность». Что ж, такие работы не сразу продаются. Зато они взяли «Отдыхающего джентльмена».
— О, Эдвард, ты можешь в это поверить?! — воскликнула Софи, дрожа от возбуждения.
Эдвард крепче прижал ее к себе.
— Я знал это. Знал с того момента, когда впервые увидел твои работы. Я всегда был уверен, что ты достигнешь многого.
Софи повернула к нему сияющее лицо и увидела, что Эдана тоже улыбается; не удержавшись, Софи поцеловала дочь, прежде чем поцеловать Эдварда.
— Пока это не так, — сказала она, стараясь сдержать желание запрыгать и завизжать от счастья. — Они купили всего одну работу. Только одну.
— Они купят и другие, — уверенно сказал Жак. — Я смело говорю вам это прямо сейчас.
Эдвард весело посмотрел на него.
— Спасибо вам, Жак. Мы как раз заказали ужин. Может быть, присоединитесь к нам?
Софи посмотрела на Эдварда, чувствуя горячую благодарность. Она никогда не любила его так сильно, как в этот момент. Она ведь прекрасно знала, что Эдварду хочется лишь одного: побыть с ней и Эданой, теперь, когда они наконец воссоединились как семья после долгой разлуки. Однако он улыбался Жаку так, словно искренне желал, чтобы тот остался с ними.
Но Жак не зря был французом, и он слишком хорошо понимал, что чувствует сейчас молодая пара.
— Нет, mes amies, думаю, вам следует это отпраздновать в кругу семьи. Но я закажу для вас бутылочку шампанского. Выпейте за удачу!
Софи расцеловала Жака.
— Спасибо, что пришли с такой новостью!
— Се n'est pas un probleme, cherie![24] Но завтра мы с вами должны как следует обсудить ваше будущее.
Софи усмехнулась и пообещала, что придет в галерею к ее открытию. Но тут Эдвард кашлянул, и она, оглянувшись на него, поправилась:
— То есть нет, я приду к полудню…
Жак рассмеялся и ушел.
Эдвард усадил Эдану на ковер в гостиной, где она могла играть в безопасности, и, подбежав к Софи, подхватил ее и закружил. Он кружил ее и кружил в неистовом фантастическом танце, а Софи смеялась. Когда Эдвард наконец остановился, у нее голова шла кругом, да и у Эдварда, надо полагать, тоже. Но его поцелуй не стал от этого целомудреннее.
— Эдвард, — сказала Софи, отрываясь наконец от него, — я хочу венчаться в церкви.
Внезапно став таким же серьезным, как и Софи, он внимательно посмотрел на нее.
— Никаких гражданских церемоний с судьей вместо священника?
Софи прикусила губу. Она представила себя в роскошном белом платье, идущей по проходу в церкви…
— Ох, Эдвард… — прошептала она. Он сжал ладонями ее лицо.
— Мы были в разлуке полтора года. А теперь, когда я наконец нашел тебя, я просто боюсь даже на секунду выпустить тебя из виду. И я хочу только одного, только одного, Софи, — поскорее стать твои мужем. Но я понимаю.
— Понимаешь?
— Да. — Он слегка замялся, отводя глаза в сторону. — У меня родные в Калифорнии. Мой отец, Рик Деланца, брат Слейд и его жена Регина. Если мы отложим венчание на месяц, они смогут приехать. У меня есть еще один брат, Джеймс, но мне неизвестно, где он сейчас.
— Ох, Эдвард, а я и не знала, что у тебя есть семья! Ты никогда о ней не говорил! — удивленно воскликнула Софи. Эдвард почему-то казался ей человеком без дома, без корней, без прошлого. Но ведь каждый на этой земле откуда-то взялся…
— Когда-то я был с ними очень близок.
— А потом что-то случилось?
— Это длинная история. — Эдвард заметно волновался, его губы сжались. — И еще я собираюсь пригласить мою мать.
Софи удивленно уставилась на него. Эдвард улыбнулся и поцеловал ее в нос.
— Когда-нибудь я расскажу тебе все, но не сегодня.
Софи поняла его, но при этом почувствовала острую боль.
Да, она хотела венчаться по-настоящему, и Эдвард согласился с ней, хотя это и означало, что им придется подождать еще несколько недель, прежде чем они станут мужем и женой. Но на свадьбе не будет дорогих для Софи людей. Лиза все еще скрывается, с Сюзанной они так и не помирились. Боже, думала Софи, какое же это венчание без матери… От этой мысли ей стало еще тяжелее.
Словно прочитав ее мысли, Эдвард спросил: — Как же быть с Сюзанной, Софи?
Она печально посмотрела на него:
— Не знаю…
На следующий день Софи все же вышла из «Савоя» еще до десяти утра. Эдвард вчера в конце концов ушел в свой номер — он не мог остаться на всю ночь, не нарушая окончательно приличий, и Софи, лежа в темноте одна в постели, с болью думала о Сюзанне.
И ответ на вопрос пришел, и был он самым простым. Забыть все и простить. Да, простить, хотя Сюзанна пыталась сделать нечто непростительное, но ведь она хотела помочь дочери, защитить ее, а вовсе не причинить ей боль. И Софи, несмотря на всю свою ярость, все-таки знала, что не сможет навсегда отвернуться от матери. Их связывали нерушимые узы, ведь они родные по крови, так было всегда и всегда так будет. Софи любила свою мать. И если однажды возненавидела ее, то, возможно, и эта ненависть возникла из любви.
Но теперь вся ненависть прошла. Отчего-то после воссоединения с Эдвардом все чувства Софи изменились. Осталась лишь печаль из-за того, что прошлое нельзя изменить, и уверенность, что будущее — прекрасно. И Софи твердо решила, что Сюзанна должна стать частью этого будущего, потому что имеет на это право.
Едва Софи вышла из экипажа, как парадная дверь особняка Ральстонов распахнулась. На пороге стоял улыбающийся Дженсон.
24
Какие пустяки, дорогая! (фр.)