Страница 18 из 24
— Предлагаю интересный комический или, скажем, так: характерный образ нашей родной советской старушки. И не я предлагаю, а родной коллектив предлагает играть родную старуш-ку… А что мы здесь с тобой дискутируем, Пыпин? Мы здесь дискутировать не будем. Ступай отсюда, Пыпин, к помрежу Шмакову, и пусть он тебе вручит роль Еремеевны. Времени у тебя для вхождения в образ, можно сказать, в обрез: послезавтра вечером ты уже натянешь на себя цветастую юбку Еремеевны и выйдешь к публике в ее забавном, но очень симпатичном образе. Вот так, Пыпин. Только так!
Артист Пыпин опустил голову на бумаги, как всегда покрывавшие письменный стол заведующего труппой, и громко зарыдал. Обильные слезы смочили документы, и завтруппой поспешно стал убирать со стола свои ведомости и повестки, приговаривая:
— Псих! Ну, чистый псих! Ему такие творческие горизонты раскрывают, а он здесь воет, как младенец перед ложкой с касторкой!.. Не капай слезами хотя бы на проекты приказов! Тут и про тебя сказано: получаешь роль первой категории, Еремеевну у нас всегда играют ведущие артистки! Ты меня слышишь?!
Но артист завыл еще громче…
ДЕЗДЕМОНА НА ТРИ ТОЧКИ
Вопреки обычаю, директор драматического театра не пригласил к себе в большой кабинет — кого? — заместителя своего, а сам вошел в крохотную комнатку, которая была отведена оному заму.
— Семен Адольфович, — начал директор, — вы продумали, что мы будем делать тридцать первого декабря? Учтите, это — последний день бюджетного года…
— Что-то такое слышал о таком факте, — не без иронии отозвался зам.
— Если мы тридцать первого не наверстаем хоть что-нибудь из недовыполнения плана, тогда — плохо дело… Ну, разумеется, тридцать первого дадим два спектакля у себя, в нашем здании…
— В здании — три! — отозвался зам, придвигая к себе счеты и карандаш. — А может, даже четыре. Плюс — выездные…
Директор поднял брови:
— Ну, три — это понятно: «утренник», «обедник» и «вечерник»… сказал он. — А — четвертый куда вы воткнете?
— А после вечернего представления. Сделаем новогодний бал с танцами и призами за лучшие костюмы. Теперь всюду так.
— Но это же — не спектакль…
— Хо-хо! Это, если хотите, — побольше спектакля: билетов мы продадим четыре полных комплекта…
— А не тесновато получится?
— Ну и что?.. Современные танцы — это тебе не мазурка и не падеспань, которые требова-ли чуть ли не циркового манежа для каждой пары. Сейчас все танцуется впритирочку, так сказать… Люди обнимаются и топчутся себе под музыку. А которые не танцуют — тем еще меньше места надо…
— Но нельзя же все-таки, чтобы — как в трамвае…
— Безусловно, нельзя… Хотя — почему нельзя? Вон в соседней области как сделали?..
Директор прищурился и произнес не без величественности:
— А вы забыли, что в соседней области именно за это сняли директора, и заместителя, и…
— А? Разве?.. Хотя — да… Что-то такое вспоминаю. Ну, что же, ограничимся тремя комплектами билетных книжек… Ну, тремя с половиной! И все!
— Ой, Семен, Семен, не туда вы смотрите! Не подведите коллектив и… руководство: себя, меня и так далее… Лучше продумаем сейчас: какие будут у нас выездные спектакли?
— Тут, в основном, все ясно. Тридцать первого числа три выездных «утренника» — это уж как пить дать: «Отелло», «Стряпуха» и «Девушка с веснушками».
— Заказчики есть на эти спектакли?
— Сделаем. Умрем, а сделаем! Уж кому-нибудь обязательно всучим все три выезда… То есть — не всучим, а уговорим… в общем, культурно обслужим. Хозяйственники там опомниться не успеют, а уж договора ими подписаны… Вы же знаете моих орлов-распространителей!
— Потому и тревожусь, что знаю… Мне в обкоме два раза намекали, чтобы я их поунял…
— Дайте перевалить в новый год, Пал Михалыч, дайте залатать убытки и недовыполнение, а там лично я переведу всех моих разъездных кассиров на культурные методы работы. Вот вам слово! Так. Значит, тридцать первого декабря «утренников» будет три. «Обедники» на выезд берут. Переходим, значит, к вечеру… Что ж, тут тоже мне мерещится что-то порядка четырех-пяти спектаклей…
— Это как же?
— Очень просто: «Девушку с веснушками» дадим у швейников; «Стряпуху» отправим к пищевикам; «Отелло» — в дом медиков…
— А вот и не выйдет!
— Почему «не выйдет»?
— Канавцева играет стряпуху. И она же — в «Отелло» исполняет Дездемону — обе ведущие роли, не забудьте! Да!.. Она же еще и — девушка с веснушками!
— Да… верно… и все-таки что-нибудь придумать надо… Вон ведь в кино; из одногo театра возят на мотоцикле коробки с лентами в другой кинотеатр. В этом кино крутят первую часть, а подвезли вторую. А где-то пошла третья часть. И уже им везут четвертую. А первую часть — фррр! покатили на новую точку!
— Но Канавцеву надо «крутить» единовременно на трех точках: и стряпуха все время на сцене, и Дездемона тоже поминутно вылезает к публике, и эти веснушки — тоже на глазах у зрителей…
— Позвольте, позвольте, Дездемону в конце концов душат! Вот тут и надо ее перекинуть туда, где идет «Стряпуха»…
— Так душат — именно «в конце концов»: в самом последнем акте!
— Ага. Так. Так. А почему нам не начать с этого? Задушили эту венецианку сразу в первой картине, и перекидываем ее на другую площадку изображать колхозную повариху!
— Хорошо. Допустим. А кого тогда Отелло станет ревновать весь остальной спектакль? А как быть при этом с веснушками?
— А?.. Да… это, — действительно, надо продумать… Вы не помните: девушку с веснушками в каком акте душат?
— Кто ее душит?! В бодрой советской комедии, по-вашему, героиню убивают из низменных побуждений?!
— Не убивают, значит?.. Жаль-жаль… А то бы, может, удалось развести все три спектакля. Ведь эти веснушки играет еще Гущенко. Ее можно бы выдать за Дездемону или — за стряпуху Павлину…
— Как это — «выдать»? Ну, что вы говорите!
— Выдать… подменить, значит. Если нам взять напрокат хотя бы два мотоцикла с «галошами» — то есть с колясками, мы бы сумели организовать темповую перекидку на все три площадки. При условии, конечно, взаимозаменяемости актрис: здесь, допустим, играла Канавцева; начался антракт… вы следите за ходом моих мыслей?
— Ну?
— Да… И сразу же — в тот момент, как закрыли занавес, ее увозят на другой спектакль.
— Кого — «ее»?
— А героиню. Дездемону. Или стряпуху Павлину. Или эту — как ее? — ну, Дездемону с веснушками… то есть девушку с мавром… тьфу! без мавра, конечно… Ну, вы меня поняли: сразу увозим…
— Прямо в гриме?
— А что такое? Грим-то у них у всех — одинаковый: молодая героиня. Или там — инженю… Веснушки наляпать нетрудно и убрать ничего не стоит… И притом: почему Дездемона не может быть конопатой? Где это сказано? Нигде не сказано!
— А костюм?
— Что — костюм?.. Да, костюмы у них у всех трех действительно разные… Ну, и что ж? Пока будут ее везти, она переодевается. Подсадим к каждой в «галошу» мотоцикла портниху-одевальщицу…
— Вы думаете, на ходу в мотоцикле артистка сумеет переодеться? А как вы ее с портнихой разместите в «галоше»?
— Ну, не в мотоцикле: автомобиль возьмем. Та-ак. Привезли, значит, Дездемону на полевой стан колхоза… Она играет здесь…
— А тем временем там антракт кончился.
— Правильно: кончился. А мы уже везем ее обратно — в Венецию… или же прямо на ост-ров Крит, где Отелло ревнует во втором акте. Ну, может быть, немного потянули с антрактом… Вы следите?..
— Что же у вас, антракты будут величиной с целое действие плюс — время на переезды?
— А что такого? Если организовать приличный буфет… В общем, мне думается, можно устроить все так, что двух героинь хватит на три спектакля… Надо только продумать как следует. По-моему, тут — новый прогрессивный метод… ммм… метод интенсификации спектаклей… Вы следите?
— Что — я!.. Если вы попробуете на деле такую «интенсификацию», тогда уже прокурор будет следить… то есть начнет следствие.