Страница 23 из 51
Двух охранников, которые даже не попытались воспротивиться визиту отряда, аккуратно уложили на пол и велели вести себя тихо. Из оружия у обоих имелись только газовые пистолеты.
- Вот же отчаянные люди, - покачала головой Мадонна. - Устроить клинику в публичном доме - он же всегда на виду! Их могут прошерстить в любой момент…
- То-то и оно, - подал голос Макс. - Не иначе, они отстегивают ментам. И хорошо, что на виду… это же старая истина: хочешь спрятать вещь - положи на видное место. Эдгар По, «Украденное письмо»…
Гусар шагал по коридору и ногой распахивал двери, в ответ раздавались возмущенные вопли и визг. В них чувствовался испуг: негр в камуфляже производил на влюбленные пары невероятно сильное впечатление.
- Прощения просим, - повторял Гусар как заведенный. - Прощения просим… Ошибочка вышла… за вами придут после…
Отряду не было дела до проституток - пусть с ними разбираются менты. Будет представлен отчет, и лавочку, конечно, прикроют. А спецназу мараться - сплошной позор, хотя руки и чесались.
Многопрофильная клиника располагалась в цокольном этаже, куда все и спустились после беглого осмотра «массажных кабинетов».
Кроме Мадонны.
Мадонна осталась прессовать «мамку» на предмет знакомства с Гладилиным и людьми, стоявшими над Николаем Николаевичем. Выцветшая и потому размалеванная пожилая «мамка», сама из уличных шлюх, тряслась и божилась, что знать не знает таких. Мадонна склонялась к тому, чтобы поверить ей.
Маэстро же знакомился с докторами.
Последним знакомство это показалось неприятным, навязанным. С ними обошлись немногим лучше, чем с охранниками: к стене, руки в гору и так далее. Самый молодой попытался что-то вякнуть и заработал от Киндера по почкам.
- Ничего, поправишься, - сказал Киндер. - У тебя тут для этого все условия. Медицина, блин!
- Врачи болеют тяжелее других, - сочувственно заметил Томас и добавил строптивому доктору.
Маэстро быстро вычислил главного, усадил его в гинекологическое кресло и сунул под нос фотографию капитана.
- Диплом ты уже потерял. И, пожалуй, угодил за решетку. Неужто и здоровье не дорого? Быстро колись - видел его?
Врач, уже довольно пожилой упитанный дядечка, быстро закивал:
- Да, видел. Его вчера увезли…
- Фуфло гонишь, скотина. Он уже не такой был, как на фотке. Как же ты вот так сразу его узнал?
Доктор, получив возможность разъяснить тонкость, поспешил завоевать расположение страшного «гоблина»:
- Это моя работа, специфика профессии. Я профессионал. Если человек побывал у меня в руках, то я потом узнаю его любым, хоть в гриме, хоть в парике…
- Допустим. Как он выглядит после твоих рук? Фотография есть?
Лицо доктора исказилось от горя и невозможности помочь доблестному спецназу.
- Нет. Мы никогда не храним фотографии клиентов. Мы и не делаем их…
- Хорошо, допустим и это. Опиши словами.
- Мы подправили носовые хрящи… нос теперь меньше и курносый немного. Сделали подтяжку, и лицо вытянулось. Нижняя губа не такая полная, а верхняя чуток вздернулась. На нем парик… густые каштановые волосы, они полностью прикрывают уши. Очень натурально выглядит, со стороны ни за что не скажешь, что не свои волосы. Еще у него гематома… в смысле фингал, но это не наша работа.
- Про фингал мы знаем, - буркнул Маэстро. - Кто его доставлял, кто забирал? Живо, не затягивай, не зли меня.
- Молодой парень. Лет двадцать - может быть, двадцать два или двадцать три. Невысокий, плотный, глаза карие. Зрачки у него характерные - похоже, что ширяется. И говорит медленно, почти нараспев. Одет очень прилично, костюм и галстук. Стрижка короткая.
- Получается, ты его и не видел раньше? Не знал?
Тот в отчаянии помотал головой и поерзал: ему было очень неудобно в неприличном кресле.
- Впервые в жизни видел, клянусь!
Маэстро усмехнулся:
- Что же - любое чмо с улицы может вот так запросто к тебе зарулить и сдать бесчувственное тело на реконструкцию?
- Нет, не любое… Он приехал по рекомендации, был звонок.
- Уже интереснее. Кто же тебе позвонил?
Доктор весь сжался, предчувствуя, что любой вариант ответа не принесет ему ничего, кроме бед. Но вторая беда пребывала в умозрении, хотя и виделась вполне реальной, а первая была перед ним, нависла и могла при малейшем своем неудовольствии навешать плюх.
- Это наш старый пациент.
- И клиент, - ехидно и полуутвердительно подхватил Маэстро.
- Все мы грешники… Мы с ним не то чтобы друзья, какой он мне друг, но добрые знакомые. Он неоднократно направлял к нам людей и денег ни разу не спросил… в смысле процент. Всегда возмущается, когда я предлагаю. Говорит, что бесконечно благодарен и готов и впредь делать нам рекламу. Он и попросил. Предупредил, что дело очень серьезное и, возможно, опасное. Теперь сам вижу, что не соврал… Обещал после зайти лично, поговорить и все объяснить.
- Даже так? Так тебе крупно повезло, что мы добрались до тебя первыми. Иначе тебе бы уже не жить.
Доктор вздрогнул:
- Вы так считаете?
- Абсолютно уверен. Тут к бабке ходить не надо. В камере тебе будет не очень комфортно, зато безопасно.
Упоминание о камере повергло доктора в полный раздрай.
- Не кисни, - Маэстро похлопал его по плечу - Гляди веселей! И говори скоренько, что это за пациент и где он есть…
- Олег Васильевич Мещеряков. Я не знаю, где он живет, я никогда у него не бывал. Богом клянусь.
- Но в документах-то адрес остался?
- Нет, мы не интересуемся адресами - и вообще у нас все анонимно.
- Так он тогда, может быть, вовсе не Олег Васильевич?
- Очень может быть. Но он и после лечения всегда отрекомендовывался только так.
- Ну гони тогда его телефон.
Доктор стал совсем несчастным.
- Я никогда ему и не звонил… у нас односторонняя связь. Всегда звонил он. Зачем мне с ним связываться?
- По городскому или по мобильному?
- И так, и так.
- Гони сюда свой мобильник. Ты, надеюсь, не чистил список вызовов?
- Нет, не успел, - доктор несколько оживился, довольный тем, что все же может оказаться полезным.
Маэстро взял телефон, быстро просмотрел номера.
- Покажи, который…
- Вот… - Доктор ткнул пальцем.
- Киндер! - обернулся Маэстро. - Ноги в руки - быстро пробей эту фигню.
Но на душе у него скребли кошки. Он предчувствовал, что эта процедура покажет себя бесполезной.
Так и вышло.
Номер был записан на имя Виктора Владимировича Полякова, и таких в Питере было много - Маэстро был уверен, что ни один из Викторов Владимировичей не имеет ни малейшего касательства к делу. Кроме того, номер был уже заблокирован.
Последняя нить оборвалась.
У Первой боевой группы не осталось ничего, кроме словесного портрета преображенного Гладилина. Правда, при помощи доктора - а он не мог пожаловаться на память - удалось составить фоторобот.
Мелочь, но хоть что-то.
Маэстро, конечно, не мог знать, что перебинтованного и снова бессознательного Гладилина уже переправили в другую, тоже нелегальную больницу. Там ему предстояло подвергнуться новому хирургическому вмешательству.
* * *
Лицо под бинтами горело.
Голова соображала плохо - слишком много наркотической химии. Капитан Гладилин не взялся бы рассказать, что происходило с ним в течение последних двух суток. Череп казался набитым ватой.
Вроде как его куда-то привезли, в какую-то непонятную больницу. Он помнил белые халаты, большие лампы, аптечные запахи, чьи-то голоса. И девки там почему-то шлялись, все жутко размалеванные. Потом он вырубился вторично и отчасти пришел в себя, будучи уже в бинтах. Его куда-то вели под руки, сажали в машину… где это было? Кто его вел? А может быть, ему это, последнее, вообще приснилось. Потому что, когда он снова пришел в сознание, вокруг сновали все те же белые халаты. И третья отключка, и вот он приходит в чувство в очередной раз и снова - в бинтах.
Но он жив!