Страница 15 из 29
§ 69
Иногда ученик предстает перед Другом добра в соответствии с состоянием чистоты[1]. Друг добра, понимая, что это объективная ситуация, хватает его и швыряет в яму.
Ученик говорит: «Что за великолепный Друг добра!» [Учитель] отвечает: «Ах, ты не можешь отличить хорошее от дурного!» Тогда ученик кланяется. Это называется: хозяин испытывает хозяина.
Иногда ученик предстает перед Другом добра закованным в кандалы и цепи[2].
Друг добра надевает на него еще порцию кандалов и цепей.
Ученик радуется, он не может отличить, что есть что. Это называется: гость испытывает гостя.
Почтеннейшие!
Все, что было здесь мной высказано, служит для опознания Мары, выявления того, что отличается [от Дао]. Это позволит вам понять, где ложное, а где истинное.
Примечания
[1] Иногда ученик предстает перед Другом добра в соответствии с состоянием чистоты (Ю сюежэнь, ин игэ цинцзин цзин). — Здесь рассматривается вариант, когда хозяин-Наставник и гость-ученик выступают как равные, то есть оба оказываются в роли хозяина-Наставника.
[2] Иногда ученик предстает перед Другом добра закованным в кандалы и цепи (Ю сюежэнь, пи-цзя дай-со). — Так выглядит вариант, когда хозяин-Наставник и гость-ученик оба опутаны иллюзиями.
§ 70
Последователи Дао!
Искренность очень трудна, а Дхарма Будды, хотя скрыта и таинственна, однако понимание [ее] вполне достижимо. Я объясняю вам это в течение целого дня, но вы не обращаете никакого внимания. И тысячу, а то и десять тысяч раз топчете ее ногами, [пребывая] в кромешной тьме[1]. У нее (Дхармы Будды. — И. Г.) нет [никаких] признаков формы, но она очевидна [благодаря] собственной яркости.
Поскольку у вас недостаточно веры, то ваше понимание создается из названий и фраз.
Годы приближаются к пятидесяти, а вы только и знаете, что таскать туда-сюда свои мертвые тела и бегать по Поднебесной с этой ношей.
Но ведь наступит день, когда с вас взыщут стоимость сандалий.
Примечания
[1] В кромешной тьме (хэй мэй цзюнь ди). — Представляется, что вместо не слишком ясных мэй цзюнь здесь должно было бы быть цюцю-ди, тем более что характеризующее некое состояние определение, выраженное конструкцией, — прилагательное (хэй «черный») + удвоение + ди (форма, принадлежащая разговорному языку эпохи) неоднократно используется в тексте Линь-цзи (см., например, хо бобо-ди — § 43, 72 или цзедэ кэкэ-ди «понимание вполне достижимо» — в комментируемом отрывке и др.).
§ 71
Почтеннейшие!
Когда я говорю, что вовне нет Дхармы, то ученики не понимают, [что к чему], и начинают искать объяснение внутри. Они усаживаются, подпирая стенку, прижав язык к деснам, в полном покое, без движений. И это они принимают за метод Патриархов и Дхарму Будды. Они очень ошибаются.
Если вы принимаете чистоту неподвижности за истину, то вы узнаете чужую омраченность как господин и хозяин.
Человек древности сказал: «Безмолвная, глубокая, черная, мрачная яма. Действительно, можно испугаться».
Вот это что.
Если вы принимаете движение за истину, то, поскольку все травы и деревья могут двигаться, следует признать, что они и есть Дао.
Итак, движение — это элемент ветра, неподвижность — элемент земли. И движение, и неподвижность не имеют собственной природы.
Если вы хотите поймать ее (истину? — И. Г.) в движении, она располагается в неподвижности; если вы хотите схватить ее в неподвижности, она располагается в движении.
«Это можно уподобить рыбе[1], что скрывается в ручье.
Она вспучит волну и выпрыгнет».
Почтеннейшие!
Движение и неподвижность — это лишь две крайние ситуации, а независимый человек Дао использует как движение, так и неподвижность.
Примечания
[1] «Это можно уподобить рыбе…» — несколько видоизмененное изречение из «Кармасиддхипракараны» Васубандху. Смысл его следующий: если о рыбе мы узнаем по волнам, которые она поднимает, то о мыслях человека — по действиям, которые производит его тело, и словам, которые он произносит.
§ 72
Учеников, которые приходят сюда со всех сторон, я подразделяю по способностям на три категории[1].
Когда приходят те, кто принадлежит к категории выше, чем средняя, я лишаю их и объективной ситуации, и Дхармы. Когда приходят те, кто принадлежит к самой высокой категории, я не лишаю их ни объективной ситуации, ни Дхармы, ни их самих.
Если бы случилось прийти кому-то с особо выдающимися взглядами, я стал бы действовать всем существом, не испытывая его способностей.
Почтеннейшие!
Если ученик достиг этого, то он приложил такие усилия, что его и ветер не проймет, [усилия], которые превзойдут высеченный из камня огонь и сверкание молнии.
Если глаза ученика остановились или замигали, он уже вне взаимного общения.
Собравшись думать, он уже промахнулся.
Приведя в движение мысль, он уже отклонился.
Люди, которые понимают это, находятся не где-нибудь, а здесь, перед моими глазами.
Почтеннейшие!
С сумой для чаши и мешком с нечистотами[2] через плечо вы носитесь туда-сюда в поисках Будды и Дхармы. А тот, что сейчас так носится в поисках, знаете ли вы все-таки, кто он? Это оживший пень, лишенный корней.
Если вы хотите привлечь его к себе, вам его не удержать. Если же вы хотите его удалить, вам от него не избавиться.
Чем больше вы его ищете, тем дальше он удаляется. Если вы не будете его искать, он окажется перед вашими глазами, его живой голос коснется вашего уха.
Если же у человека нет веры, он будет сто лет попусту трудиться.
Примечания
[1] Три категории (сань чжун). — С учетом тех, что обладают «особо выдающимися взглядами», получается четыре группы, которые ассоциируются с четырьмя альтернативами (см. § 25–26).
[2] Сума для чаши и мешок с нечистотами (бо нан ши даньцзы) — метафорическое обозначение человеческой плоти. Типичный танский вульгаризм.
§ 73
Последователи Дао!
В течение одного мгновения вы попадаете в мир Сокровищницы Лотоса, попадаете во владения Вайрочаны, во владения освобождения от уз, во владения сверхъестественных сил, попадаете во владения чистоты, в мир Дхармы; вы попадаете в нечистое и чистое, вы попадаете в мирское и святое, попадаете к голодным духам и к животным.
Но сколько бы вы ни искали, нигде не увидите никакого рождения, никакой смерти, [будут] лишь пустые названия.
Иллюзии снов — это цветы в пустоте.
Не стоит стараться схватить их.
Добытое и потерянное,
Правильное и неправильное —
Я раз и навсегда выбросил все это.
§ 74
Последователи Дао!
Я преемствовал Дхарму Будды законным путем[1], она [перешла] ко мне от Наставника Ма-юя, через Наставника Дань-ся, Наставника Дао-и, Наставников Лу-шаня и Ши-гуна. И она распространилась по всей Поднебесной.
Но никто не верит этому, и все только злословят.
Практика Дао-и[2] была чистой и простой, без всяких примесей. Из трехсот-пятисот его учеников никто не видел, в чем ее смысл.
Что касается Наставника Лу-шаня[3], то он в своей практике был свободен, достоверен, покорен и мятежен, так что его ученики не могли понять, где проходит грань [между утверждением и протестом], и были суетливы.
Наставник Дань-ся[4] играл жемчужинами[tsilu.html">5], то пряча, то показывая их. Каждый ученик, который приходил, подвергался брани.
Практика Ма-юя был столь же горькой, как [дерево] хуанбо[6]. Никто не мог подойти близко к нему.
Что касается практики Ши-гуна[7], то он искал человека с помощью острия стрелы, так что все, приходившие к нему, пугались.