Морские ножи

Антон Бимс

МОРСКИЕ НОЖИ

Необременительная служба на Королевском флоте

Всякий, видевший хоть раз в жизни настоящий морской нож, не спутает ни с каким другим его резко закругленный с обуха клинок и почти прямое лезвие. Почему он имеет такую форму, не всегда ответит и бывалый морской волк. Скорее всего, он сошлется на традицию. И будет прав: традиции на флоте издавна чтут и уважают. Но откуда она пошла?

Длительная изоляция небольшого коллектива всегда сопряжена с риском конфронтации, скандалов и даже физического насилия одной его части над другой. Именно поэтому экипажи космических кораблей и полярные экспедиции при формировании проходят цикл тестов, связанных с оценкой способностей их участников ужиться между собой. Раньше вопрос решался куда как проще. Имя решению было жесточайшая дисциплина.

Начнем с того, что на большинстве флотов вплоть до конца XIX в. начальство секло матросов самым беспощадным образом. Заехать кулаком в нос или зубы также не возбранялось. Для наказаний более суровых пользовались «кошками», которые делаются из нескольких полутораметровых веревок толщиною в палец. Одна часть, длиной около метра, представляет собой просто веревку, другая же сплетена и связана в большие узлы. Дюжина ударов подобным инструментом переносится хуже, чем сотня толстыми прутьями — шпицрутенами, широко использовавшимися в армии.

Понятно, что служба на таком флоте медом не казалась. Это исторически вызывало проблемы с комплектацией экипажей, несмотря на более чем упрощенный порядок набора. В Великобритании, чтобы завербоваться на флот, достаточно было выпить кружку пива за счет короля и взять аванс — один шиллинг. Флотские рекрутеры устраивали форменную охоту по пивным, отыскивая более или менее молодых и здоровых поклонников Бахуса в состоянии подпития. Пьяненького угощали кружечкой пивка, на дне которой моментально трезвевший выпивоха обнаруживал упомянутый шиллинг. Завербованный оперативно доставлялся к месту дальнейшего прохождения службы, где из него быстренько выколачивали остатки хмеля и независимый дух подлинного британца.

Примеров флотским жестокостям — великое множество. Так «Владычица морей» в течение многих лет руководствовалась законами, в основу которых лег так называемый «кодекс Олерона», который Ричард Львиное Сердце использовал для поддержания порядка при транспортировке своего воинства в Святую Землю. Вот несколько цитат из него:

- Любой, кто будет законно обвинен в намерениях нанести удар ножом либо другим оружием с целью пустить кровь, должен быть лишен руки.

— Любой, кто совершил убийство в море на борту корабля, должен быть наказан таким образом. Убийцу нужно привязать к трупу своей жертвы и бросить в море.

— Любой, кто совершит убийство на берегу, должен быть привязан к трупу и закопан в землю.

Надо отметить, что со времен Ричарда кодекс изменялся отнюдь не в сторону гуманизации. В XV–XVII вв. провинившегося могли прибить за ступни к палубе. Непокорного могли отправить поплавать среди акул или вообще ободрать заживо. В сравнении с этими средствами такие устрашения, как повешение на рее или высадка на необитаемый остров, не выглядят столь жестоким наказанием.

Команду вооружали только в исключительных случаях — при угрозе абордажа или производстве такового самостоятельно. Особый статус офицеров был призван подчеркнуть носимый ими кортик: не столько в качестве оружия, сколько как элемент одежды человека, наделенного особым положением и властью.

Странные метаморфозы

Проблема рабочих ножей моряков обострилась с начавшимся в середине XIX в. смягчением драконовской системы наказаний, применявшихся на флоте. Принцип комплектования экипажей каботажного флота к тому времени особых изменений не претерпели: в матросы вербовали всех желающих, в результате чего на корабле оказывалась крайне пестрая компания, не особо стремившаяся поддерживать дисциплину и постоянно задиравшаяся между собой. Флотское начальство было вынуждено вводить запреты на длинные ножи с остриями. Как это происходило на американском флоте, описано в книге Фредерика Харлоу «Становление моряка».

Вот эпизод, посвященный набору новой команды торгового судна.

— Ты, как тебя там?

- Ганс, сэр!

- Покажи-ка мне свой нож, — сказал старпом, поигрывая увесистым молотком. Получив в свое распоряжение обычный нескладной нож, давно уже ставший непременной частью экипировки матроса, он поместил острие клинка на край окованного железом люка и одним метким ударом отколол его.

- Похоже, на твоем прежнем корабле не было старпома, который бы позаботился о твоем ножике, — заметил он, возвращая Гансу изуродованный нож. — Но я поддерживаю на этом корабле порядок и строго слежу за тем, что носят моряки. На моем корабле нет места ножам с остриями. И это — для твоего же блага. Если ты подерешься с другим матросом, то у вас не будет соблазна пустить в ход свои ножи. И поэтому вы будете драться как мужчины, тем оружием, которым снабдил вас при рождении Господь.

Вернув нож, он велел Гансу встать в строй и занялся следующим кандидатом. Через сходную процедуру с отбиванием острия были пропущены все 14 моряков и пара юнг, которых сразу поделили на вахты. Затем экипаж был отправлен на полубак. По дороге туда огромный рыжий ирландец, который был просто убит метаморфозой, происшедшей с его ножом, бормотал себе под нос: «Не знаю, ребята, что вы себе думаете об этих строгостях. Я просидел на берегу последние десять лет, но раньше ходил на клиперах, супротив которых эта посудина — старая галоша. Там к моему ножу никто не цеплялся. В толк не возьму, что случилось?»

А случилось вотчто. В первой половине XIX в. на британском торговом флоте, а по его примеру и на других флотах, были введены правила, по которым морякам запрещалось иметь при себе на судне нескладные ножи с острием. Наказания за нарушения — штраф на весьма круглую сумму — распространялись не только на провинившегося матроса с подобным ножом, но и на наемного капитана, не уследившего за соблюдением правил. На первых порах еще допускались поблажки, связанные с использованием нескладных моделей, но к концу XIX в. и вплоть до конца Второй мировой войны единственным дозволенным видом ножа на торговом и военно-морском флоте была складная модель со специфическим «обрезанным» клинком.

Свайка и такелажный ключ

Первые складные модели были достаточно громоздки — в сложенном состоянии длина достигала 100 мм. Форма клинка — прямая. Впрочем, такой дизайн был оправдан для основной функции ножа — рубки троса. Если из бухты предстояло вырубить конец, то в месте, где планировалось делать надрез, накладывались две марки, а трос резался между ними. Если трос был достаточно толст, то его рубили в прямом смысле: ставили на него клинок ножа и наносили по его обуху удар мушкелем — деревянным молотком-киянкой. Парусный флот стремительно уходил в прошлое, а яхтинг процветал, эволюционировал в развлечение для состоятельных господ. Поэтому со временем нож стал более миниатюрным и компактным.

Часто он дополнялся другим откидным предметом — свайкой для пробивания прядей троса и прочих такелажных работ. Ранние модели имели свайку, закрепленную на манер современного шила и штопора — в средней части рукояти. Однако куда как большее распространение получили ножи со сконцевым расположением этого инструмента. На одном конце со свайкой стояла и антабка: к ней крепили страховочный линь, чтобы не «упустить» нож за борт при волнении. Такие ножи утвердились на флоте уже к середине XIX в. Если свайка не имела фиксатора, то модель называли «нож яхтсмена», а если блокировалась пружиной в открытом положении, то модель считалась профессиональной — «такелажной».