Дядюшкино наследство

– За будущее «Брен-Ко». Думаю, мы можем выпить за это.

Кайли сделала глоток, затем другой.

– Совсем неплохое вино. Честно говоря, даже очень хорошее.

Он улыбнулся.

– Сандаски по праву займет свое место среди мировых центров виноделия, нужно только время.

– Несомненно. – Чем больше отхлебывала Кайли, тем больше ей нравился вкус и букет вина. Она осушила свой бокал прежде, чем Кэйд выпил свой до половины, и он мгновенно вновь наполнил ее бокал.

– Надеюсь, ты не планируешь напоить меня? – Она нахмурилась от одной мысли об этом.

– Поверь в то, что у меня есть хоть какое-то понятие о приличиях, Кайли. Напоить женщину слишком просто и грязно, я никогда не пойду на это.

– А если я напьюсь, ты воспользуешься моей слабостью?

– Нет, даже если будешь просить. Да, пока не забыл, мой знак – Телец.

Кайли поняла, что он протягивает ей оливковую ветвь мира, и с радостью приняла ее.

– То есть бык. Упрямый, прямолинейный, агрессивный. Правильное описание?

– Возможно, – уступил он. – Ты действительно веришь в эту астрологическую чепуху?

– Нет, но моя бабушка – мать моей матери – верит. Я многое узнала от нее, не прилагая никаких усилий.

– Что-то вроде поглощения за счет осмоса. У меня то же самое, что касается собак. Моя сестра выращивает веймарских легавых и говорит о собаках непрестанно. Проведя час рядом с ней, я мог бы сделать доклад о сокращении популяции пуделей.

– Популяция пуделей сокращается?

– Тебе это совсем не интересно.

– Так у тебя есть сестра? – Кайли схватилась за обрывок воспоминаний личного характера. Ей действительно совсем не хотелось обсуждать пуделей.

– У меня четыре сестры. Одна, поклонница веймарских легавых, на тринадцать месяцев старше меня, и три младших сестры. И еще два младших брата.

– Ух ты! Семеро детей! – Глаза Кайли округлились. У нее лишь один родной брат, число же Остинов потрясает. – Наверное, здорово расти среди стольких братьев и сестер? А переезжать с одной базы на другую, думаю, трудно…

– «Здорово» и «трудно» – не те слова. Это была ужасная нагрузка для моей матери, потому отец очень часто уезжал один. Он всегда соглашался на задания, куда едут без семьи, – чтобы заработать дополнительные деньги. Но иногда, мне кажется, ему просто хотелось сбежать от безостановочной домашней суеты. Мать просто валилась с ног от обязанностей, она была зависимой и пассивной, и кому-то приходилось принимать решения и брать заботы на себя… – Кэйд вдруг замолчал. – Не знаю, зачем я утомляю тебя этой древней историей. Все младшие Остины выросли, встали на ноги, а мать рада, что отец на пенсии и все время рядом с ней. Конец истории.

Кайли внимательно посмотрела на него.

– Я не ошибусь, если скажу, что именно ты принимал решения и брал на себя заботы, когда отец уезжал на задания?

– Да, я, – подтвердил Кэйд. – И чаще всего я не был терпеливым и понимающим старшим братом. Сестры и братья заявляли, что я тиран, хотя сейчас склонны простить меня – особенно те, у которых есть свои дети.

– Неудивительно, что дяде Джину оказалось так легко свалить Бреннанов с их проблемами на тебя. Ведь ты привык заботиться о семье.

Кэйд неуверенно пожал плечами.

Слишком рано на него свалилась гора семейных обязанностей, потому он и холост в свои тридцать пять, размышляла Кайли. Воспоминания о семье – «пойди туда, сделай то» – совсем не торопят его снова окунуться в подобную жизнь. Откровения его дамы-стоматолога с барахлящими биологическими часами, конечно же, его отпугнули…

– Значит, общение с Остинами и Бреннанами отвратило тебя от мысли завести собственную семью? – как бы невзначай спросила она, стараясь не замечать покалывания в груди.

– Нет, я намерен обзавестись детьми, но до сих пор это не было целью жизни.

– Цель жизни для тебя – «Брен-Ко», да? – с пониманием проговорила Кайли, и Кэйд согласно кивнул. – Но если ты хочешь иметь большую семью, лучше не откладывать надолго. В конце концов, биологические часы…

– Не буду спорить, – проговорил Кэйд. – Впрочем, я не собирался заводить кучу детей, двоих мне вполне хватит. Помню, в детстве я смотрел и завидовал семьям с двумя детьми.

– Завидовал?

– Двое детей, и каждый сидит у окна в машине. – Он криво усмехнулся. – В семейном авто Остинов мы даже не сидели, а лежали друг на друге. Попробуй переехать всю страну таким способом! Мы переезжали четыре раза. Буквально ад на колесах.

– Наша семья раз переезжала из Вирджинии в Сан-Диего, и мы с Дэвом сидели на своих местах сзади, – припомнила Кайли.

– Именно так я представлял рай, неважно, насколько однообразен путь, – засмеялся Кэйд. – Наверное, у каждого из вас была своя спальня. Эти дома с тремя спальнями на военных базах прекрасно подходят семьям из четырех человек, но семье из девяти человек в них ужасно тесно. Везде было одно и то же: родители в одной спальне, мальчики – в другой, девочки – в третьей. Подрастая, я мечтал о собственной спальне как о невообразимой роскоши.

– Чего и добился, – напомнила она.

– Правильно. Но сейчас я бы разделил с кем-нибудь комнату или постель – при определенных обстоятельствах. – Он многозначительно поднял брови.

Нельзя развивать эту тему, подумала Кайли, слишком много внутреннего тепла выделяется при этом.

– Ну, как ветеран твоей идеальной семьи с двумя детьми, скажу: мне всегда хотелось, чтобы семья была больше, – предложила Кайли более безопасную тему. Может быть, она действительно Рожденная Скучной? – В семьях моих двоюродных братьев и сестер по трое детей, а в нашей – только мы с Дэвлином. Я обещала себе родить не меньше троих детей.

– И по-прежнему хочешь троих или здравый смысл пересилил?

– По-прежнему хочу троих. Пусть будут все мальчики или все девочки или и мальчики и девочки, но трое.

– Трое. – Кэйд задумался. – Хорошо. Я думаю, что смогу при этом выжить. Но после третьего малыша – стоп. Если захочешь понянчить еще кого-нибудь, сестра с удовольствием подарит щенка веймарской легавой.

– Понимать это как предложение? – игриво спросила Кайли.

Кэйд поперхнулся вином.

– Ясно – нет. – Она засмеялась, увидев выражение его лица. – Значит ли это, что наши трое детей будут рождены вне брака? А наша собака?..

Кэйд почувствовал, что весь пылает.

– Вот что случается, когда пьешь несравненную майеровскую катобу на голодный желудок. Сразу ударяет в голову. – Он выдавил из себя жалкую улыбку.

– Я не пыталась напоить тебя, – начала извиняться Кайли. – Это слишком просто и грязно. Но не беспокойся, я не воспользуюсь твоей слабостью – даже если ты будешь просить.

В этот момент подошел официант, и Кэйд поклялся удвоить его чаевые за превосходно выбранное время. Кэйду отчаянно требовался перерыв, чтобы хоть как-то справиться с эффектом, который произвел на него разговор о трех детях и собаке.

Его чувства были в полном расстройстве. И все потому, что впервые в жизни перспектива потерять столь желанное уединение, положить конец спокойному одиночеству в доме не обдала его холодом. Потому что мысль о том, что Кайли родит ему детей – троих детей, – показалась возбуждающей и приятной, а не отталкивающей. Даже иметь с ней одного щенка на двоих – замечательно. Он всегда любил собак и детей, просто не торопился заводить их.

Сейчас он готов к этому – если Кайли Бреннан примет во всем участие.

Он схватил вилку и, словно следуя ее примеру, отведал кусочек форели. Кайли попробовала и одобрительно улыбнулась. Кэйд размышлял: можно ли взорваться от неудовлетворенного желания? Если так, он в большой опасности.

Он желал Кайли отчаянно и был достаточно опытен, чтобы понимать, что и она хочет его, но пытается побороть желание. Потому что не верит ему. Ее пятьдесят один процент акций «Брен-Ко» разделяет их, как бетонная стена. Какое бы решение относительно своих акций она ни приняла, это повлияет на их отношения. В лучшую или худшую сторону.

Кэйд съел свою форель, даже не почувствовав вкуса. О худшем он не хотел думать, а в удачном исходе дела совсем не был уверен. Кайли встречается завтра со своими дядями и этим проходимцем Акселем Доджем. Что, если они уговорят ее продать акции?