Золотой вихрь

– Какое? – спросила встревоженная Виана. – И какое мы сможем ему найти место вместо крыши Юсуфа?

– Я подумаю об этом, – уклонилась от ответа Тесс. Она не собиралась сейчас посвящать подругу в свой новый план. Виана становилась очень упрямой, когда нарушались правила приличия. Тесс придется затратить несколько дней, чтобы намеками и уговорами подвести ее к своему новому решению. Она посмотрела за горизонт. Отсюда сторожевую башню не видно, но она хорошо представляла ее себе – высокую, мощную, таинственную, манящую – такую, какой увидела ее в тот первый раз. – Думаю, мне удастся придумать что-нибудь интересное.

Калим встретил Галена сразу за городскими воротами.

– Вы быстро вернулись, маджирон.

– Достаточно быстро. – Гален взглянул на дворец и ощутил уже привычное возбуждение, вслед за которым вспыхнула неожиданная, смутившая его радость. Не сейчас. Вначале успокоюсь, потом к ней. Теперь уже скоро. – Мы ехали почти без отдыха. Все в порядке?

Калим молча направлял лошадь вслед за Галеном.

Шейх напрягся и бросил на Калима быстрый острый взгляд.

– Я так понимаю, что не все? Калим не глядел на него.

– Ничего важного не случилось в Эль-Залане.

Взгляд Галена метнулся в сторону дворца.

– С Вианой также все хорошо. – Запинаясь, Калим добавил: – Это маджира.

Сердце Галена замерло. Он выругался вполголоса.

– Черт тебя возьми, я же велел тебе заботиться о ней. Она больна?

– У нее великолепное здоровье. – Щеки Калима вспыхнули, и он неловко оглянулся на мужчин, окруживших их. – Не здесь.

Гален ударил в бока Селика, послав его в галоп, и вырвался вперед эскорта. Он не останавливался, пока не достиг площади перед дворцом. Натянув поводья, соскочил с седла и развернулся лицом к Калиму.

– К чему эта таинственность? Почему ты не сказал все сразу?

Калим сглотнул и хрипло ответил:

– Я не хотел, чтобы кто-то узнал об этом бесчестии.

Гален застыл.

– Бесчестии?

– Маджира навещала дом Юсуфа Бенардона. Три раза на этой неделе и оставалась там каждый раз по нескольку часов. – Калим огляделся. – Одна.

Гален почувствовал резкую боль, словно его ударили в живот.

– Ты уверен?

Калим кивнул.

– Она ходила пешком и не брала с собой грума. Я говорил с соседями Юсуфа, и они сказали, что он отсылал прочь всех своих слуг во второй половине дня, на то время, когда она приходила к нему. – Калим продолжал поспешно: – Они не проболтаются, я сказал им, что заколю любого, кто обмолвится об этом позоре.

Позор. Гален почувствовал вспышку дикой ярости. Тесс в постели Юсуфа, изогнувшаяся среди подушек, Юсуф над ней… Кровь бешено пульсировала в жилах. Красный туман застлал глаза. Он попытался стряхнуть гнев, чтобы думать яснее.

– Иногда на поверку вещи оказываются не такими, как кажутся.

– Я шел за ней, говорил, и она ничего не отрицала. Она… была бесстыдной и самоуверенной.

Да. Тесс могла быть бесстыдной и самоуверенной. Он почти видел, как она стоит перед Калимом, с вызовом глядя на него.

– Что ты сказал ей?

– Я предупредил ее, что если она к нему еще пойдет, то ее любовник лишится головы, – яростно произнес Калим. – Мне доставит огромную радость уничтожить его ради вас, маджирон.

Гален постарался сдержать себя.

– И она продолжает видеться с ним?

Калим покачал головой.

– Его слуга сказал, что Юсуф, получив записку на следующий день, сразу же уехал из города.

– Куда он удрал?

– Навестить одно из горных племен. – Калим глубоко вздохнул. – Я думал, с этим покончено.

Гален отвернулся, чтобы Калим не увидел выражение его лица.

– И что же?

Калим в отчаянии покачал головой.

– Маджира сегодня уехала из города сразу же после полудня. Я знал, моя обязанность – следовать за ней. – Он помедлил. – Она направлялась к башне.

Гален обернулся к нему.

– К башне?

– Не думаю, что она знает, что это место встречи только добавит вам стыда, – прошептал Калим. – Ей, должно быть, не сказали.

– Если неизвестно ей, то Юсуф уж знает определенно. – Губы Галена скривились. – Как и то, насколько удобно добираться до башни с гор.

Глаза Калима заблестели от слез.

– Верьте мне, я не хотел вам говорить. Я собирался все уладить до вашего возвращения.

– Я понимаю. Калим. – Он видел, как расстроен его помощник, но не мог утешить его сейчас. Шейх пытался сдержать бушующий в нем гнев.

Он должен действовать осознанно, разумно, не позволяя, чтобы душившая его дикая ярость взяла верх над разумом.

– Что мне делать? Может, поехать и привезти ее назад?

– Нет. – Гален повернулся и опять вскочил на Селика. – Это теперь не твоя забота. Калим. – Позвольте мне ехать с вами. Быть может, там Юсуф…

– Надеюсь, – Гален мрачно улыбнулся. – Тогда он не уйдет оттуда. Калим сжал кулаки.

– Я знал, что западная женщина принесет вам несчастье.

– Я сам виноват. Я понимал, как может подшутить над женщиной тоска. За ними нужен глаз да глаз. – Боже всемогущий! Он говорит, как его отец. Но почему бы и нет? Он сейчас и чувствует, как его отец, с кипящей от ярости и гнева кровью, преданный женщиной. – Я должен был взять ее с собой. – Он развернул коня. – Скажи Виане, я не вернусь к ночи.

Он галопом помчался по улицам к городским воротам.

Он был похож на своего отца.

КРОВЬ… ДИКАЯ ЖЕСТОКОСТЬ…

Тесс была человеком чести.

Она находила Юсуфа привлекательным. Она смеялась и шутила с ним.

Она еще ребенок во многих отношениях.

“И все же в те дни, перед отъездом, он специально пытался разжечь ее, готовил к тому, чтобы она приняла его в своей постели. Во дворе перед дворцом в тот самый день она бросила ему вызов. Она была готова принять мужчину”.

Любого мужчину?

Гален ехал, сжав челюсти, стиснув руками поводья.

Он должен сохранять спокойствие. Ему необходимо быть разумным и сдержанным. Он даст ей возможность объясниться.

Матерь Божья, лишь бы он смог удержаться и не причинить ей боли.

Он выехал из ворот и направил Селика в сторону гор.

Тесе осторожно вынула Александра из его тесной клетки.

– Все в порядке, малыш, мы уже прежде это делали. Тебе надо только сосредоточиться.

Она высунулась как можно дальше из окна и подбросила голубя в воздух.

Александр захлопал своими серыми крыльями – маленькие колокольчики, привязанные к его лапке, тихо зазвенели, когда он поднялся в небо, – сделал несколько кругов над башней… и повернул на запад.

– Не туда, не туда, бестолковый! – ворчала Тесе, наблюдая за улетающей птицей. – Ты же летишь прямо в Саид-Абаба. Кто накормит там тебя зерном?

Голубь беспечно парил в воздухе, улетая все дальше от башни… и от Заландана.

Тесе оперлась локтями на подоконник, подбородком – на руки и показала язык вслед птице, ''летающей прямиком к границе.

– Ну хорошо, ты потом поймешь.

Но Боже мой, кто скажет, сколько времени пройдет, прежде чем эта глупая птица обнаружит свою ошибку. Между тем, ей придется какое-то время оставаться в башне на случай, если он вздумает вернуться сюда, вместо того, чтобы лететь домой. Кто его знает? Проклятая птица может совсем заблудиться и не вернуться во дворец.

Она задумчиво посмотрела на полоски солнечного света, проникающего в комнату, и решила, что у нее есть по крайней мере два часа до того, как зайдет солнце и Виана начнет волноваться. Она будет ждать возвращения бестолкового Александра до заката. Если он не вернется сюда, она отправится во дворец, быть может, он все-таки сориентируется и прилетит домой, как порядочный почтовый голубь.

К тому же эти покои в башне казались вполне удобными для ожидания. В нижнем зале, где когда-то располагалась стража, царил полный хаос, столы и стулья перевернуты и сломаны, все стены затянуло паутиной, но здесь, в верхней башенной комнате, остались следы былого великолепия. Очевидно, офицеры, командующие этим дальним гарнизоном, любили комфорт. Широкая кровать тщательно задернута бархатками занавесями, закрывающими доступ ночному холоду пустыни. Каменный пол застелен узорчатым, синим с бежевым, ковром, таким же толстым и мягким, как в ее покоях во дворце. Но хотя обстановка и оставалась роскошной, все покрыл толстый слой пыли и грязи. К тому же если ее суждение об интеллекте Александра правильно, то ей предстояло долгое ожидание. Она не собиралась ложиться на эту мерзкую кровать или сидеть на каменном полу, ожидая, когда он вернется.