Страница 9 из 35
Может, действительно верные мои друзья, старые специалисты по дружбе народов, помогут мне? В моем случае дружба народов должна выразиться в получении с Очи денежного долга – или выселении.
Подмогнем? Я поглядел на друзей.
Я ж помогал Кузе с дружбой, как мог!
Помню, как я однажды с голодухи и одновременно с дикого похмелья- да, были времена! – забрел в резной, мрачного черного дерева ресторан Дома писателей. Благодаря реформам зал был уже почти пустой – теперь все опохмелялись в местах попроще. Лишь под великолепным витражом с шереметьевским гербом сидел какой-то всклокоченный Кузя с тучным, масляно улыбающимся “баем” в тюбетейке. В то время полагалось строго по одному классику на каждую автономную республику и национальный округ. Стол перед ними ломился от яств, но общение, я чувствовал, не клеилось.
Нелегко было гордому Кузе на такой холуйской работе!
Увидев меня, входящего в зал, Кузя кинулся ко мне как к спасителю. Запихнув меня в резной эркер, где баю нас было не видно, он жарко зашептал:
– Слушай! Придумай что-нибудь! Я ему – Эрмитаж, а он мне – бабу!
Я ему – балет, а он снова – бабу давай! Глядишь, пожалуется
Пупу, что я не соответствую!.. Мало ему там гарема – здесь захотел!
– А я-то чем могу? – зашептал я.
– Но у тебя-то, наверное, есть кто-то?
– У меня? Откуда? Сам еле ноги волочу! Ну ладно. – Я вошел в положение друга. – Сейчас подумаю.
– Вот и хорошо! – расцвел Кузя. – В общем, садись к нам, ешь-пей, а главное – думай! Ну, все! Улыбочка!
С масляными улыбочками, олицетворяющими гостеприимство, мы выплыли из эркера.
Появление мое за столом бай встретил довольно кисло: вовсе не того он ждал от референта! Такого референта у себя он мгновенно бы уволил. Знал бы бай, что его еще ждет впереди!
Выпив и закусив, я честно стал думать… в те годы я грабил
“Ленфильм”, получая авансы, но не сдавая сценарии.
– Вспомнил! – вскричал я. – У меня, ясное дело, нет, но у друга
Петьки, режиссера с “Ленфильма”, наверняка есть!
Появление Петьки наш гость встретил уже мрачновато. Знал бы он, что ждет его впереди!
– Откуда?! – возмущенно вскричал Петька, хватив водки. – Я художник, а не бабник!
Хватив второй стопарик, Петька слегка поостыл.
– Ну ладно… У Димки, моего администратора, есть, наверное…
Сейчас позвоню.
Постепенно образовался длинный стол – и, что характерно, из одних мужиков, шумно выпивающих и галдящих. С появлением очередного мужика, у которого “уж наверняка есть”, бай все больше мрачнел. Радостный гвалт нарастал: последний знал, что его пригласил предпоследний, и радостно с ним общался.
Затерявшийся где-то в дымной дали бай был почти что забыт, и если бы не моя стальная воля, цель сборища исчезла бы окончательно. Я подходил раз за разом к каждому новому и повторял задачу. В большинстве своем все были сначала изумлены, потом шокированы, потом вызывали следующего – и тому приходилось все объяснять. Бай с робкой надеждой глядел на меня. Как говорила моя учительница Марья Сергеевна: “Все-таки нет добросовестней этого Попова!” И добросовестность моя наконец дала плод: в дальнем, уже еле различимом конце стола появилась маленькая, вертлявая и довольно вздорная особа… уж и не знаю, кто этого добился. Но, в общем, я. Кузя пожал мне под столом мою потную руку. Особа довольно противным голосом потребовала шампанского… И если бы все этим кончилось, то сделанное можно было бы считать успехом… Но! Бай громким шепотом приказал Кузе пригнать такси. Но! Вся компания почему-то устремилась за ними – так чудесно гуляли, что неохота расставаться. По дороге, естественно, пришлось еще докупать продукта. Все радостно ворвались в шикарную городскую квартиру Кузи. Учитывая, насколько длинной была прелюдия, само действие оказалось на удивление кратким. Бай, не снимая шубы, сразу же удалился с особой в спальню – и еще через мгновение раздалась звонкая пощечина, и возмущенная особа выскочила из квартиры. А мы с мрачным баем пировали еще долго, пытаясь его развеселить.
…Неплохо, правда?
И вот – “венец дружбы народов”. Юный, но важный и наглый Оча в квартире моего отца, заслуженного профессора, не желающий платить. Конец – делу венец. Венец, к сожалению, терновый.
Помню, после бая Кузя говорил в отчаянии: “Нет, дружбу народов мне не поднять!”
…Может быть, теперь вместе осилим?
Стали мелькать кучи угля, ржавые цистерны – привокзальная свалка. Здесь рельсы взлетали на насыпь, на мост – все, стоящие на земле, смотрели куда-то в ту сторону, что-то там произошло.
Какая-то круглая оранжевая сфера торчала вверх над растекшейся под мостом вширь речкой, рядом мелькнул огромный рыжий кран с надписью “Ивановец”, еще какая-то мощная аварийная техника.
– Что там? – спросил я.
– Цистерну толкали, к составу подцепить, – и с насыпи шлепнулась, прямо в речку! – пояснил вездесущий Ваня почему-то радостно.
“Млат водяной?” – вспомнил я вчерашний удар по воде.
– Вдребезги? – спросил я.
– Почти! – усмехнулся Ваня. – Может, специально сделали – в цистерне-то спирт!
– Спирт? – изумился я.
Так вот откуда оно, вчерашнее неземное блаженство, что чувствовал я вчера, вылезая из ручья и засыпая!
– Мало того, что кайф поймали, теперь еще фирма-поставщик компенсацию заплатит – за нарушение экологии… а фирма-то иностранная!- Ваня потер в воздухе пальцами.
– Не болтай… еще ничего не известно! – недовольно зыркнул на него из-под черных очков Кузя, как опытный шпион на неопытного, разбалтывающего тайну.
Что они там задумали? Впрочем, это вряд ли касается меня! А чё тогда поглядывают?
Но Кузя как раз сидит застывший, окаменевший – это Ваня задорно поглядывает, но не на меня, а на него.
– Ну почему же – неизвестно? – продолжая дразнить Кузю (а заодно вроде бы и меня) усмехнулся Ваня. – Вся речка у нас теперь чернильная!
– Чернильная?! – воскликнул я.
– К чернилам, было бы вам известно, – сварливо проговорил Кузя,
– фирма “Пауэлл” не имеет ни малейшего отношения! У них народ технический спирт не лакает! Это уже наши, когда цистерна границу перешла, чернил туда бухнули, что б не пили!
“Чернильный ангел”?! – сообразил я. Вот оно что!
Я захохотал. Кузя почему-то обиделся, вздрогнул и умолк, хотя к нему хохот не имел ни малейшего отношения – скорее ко мне. Я, как всегда слишком рано возбуждаясь, нафантазировал незнамо что… какого-то “чернильного ангела”… а всего лишь вымазался в грязном ручье!
Но разочарования я почему-то не чувствовал – скорее подъем!
Похоже, что-то они задумали все-таки про меня, какую-то гадость
– но и я, простая душа, кое-что для них задумал, что они не ведают… а если и ведают, то забыли… как я однажды вполне ловко прошел уже по их головам! Неужто не поняли тогда? Или забыли, как я с их помощью решил неразрешимую, казалось, задачу?! И вспоминаю сейчас об этом не из злорадства, а потому, что собираюсь такую же штуку повторить – и в гораздо более жестком варианте.
Был уже однажды неплохой вариант, рассчитанный мной с виртуозной точностью… Забыли? Или – не поняли?.. Ну что же – тем легче мне будет его повторить.
Ну все, все… хватит! Не буду больше пугать!
Ничего страшного. Просто одного я уже провел по этой дорожке, по которой сейчас собираюсь Очу пустить. Первый раз довольно давно это было… потому уже не помнят, наверное.
Давно, когда дочурка еще в школе училась, было модно дружить со школами всяких-разных республик. И тогда уже, помню, в первый раз я удивился некоторым особенностям национальной политики.
Сначала дочурка съездила в гости в их столицу, пожила там в семье у своей ровесницы – очень понравилось. Стали ждать ответного визита. Вымыли квартиру, убрали для девочки, которая должна была приехать, лучшую комнату. И вот рано утром – звонок.
Радостно бросаемся к двери- стоит, радостно улыбаясь, толстый усатый мужчина.
– Принимайте гостя!
Впустили, естественно. Стал развязывать какие-то кульки, выставлять пыльные бутыли.