Жестокий и нежный

– Есть несколько приятных позиций, для которых требуются объяснения.

Лара наконец поняла, что он говорит о физических, а не о моральных испытаниях, и ей стало легче. Секс казался ей более безопасным занятием. Она улыбнулась и шутливо сказала:

– Я всегда была хорошей ученицей.

– Замечательно.

Рикардо откинул одеяло и перевернул ее на живот. Его руки гладили и мяли ее ягодицы, а губы ласкали нежную кожу шеи.

– Не то чтобы я не верил тебе на слово…

Рикардо накрыл ее своим телом, и она ощутила твердые очертания бедер и горячее, сильное давление восставшего члена.

– Но не помешает провести несколько внутренних тестов.

– Ты был наверху?

Лара открыла сонные глаза, когда Рикардо проскользнул под одеяло и обнял ее. Огонь маленькой печурки позволял ей видеть только его силуэт. Прижавшись к Рикардо, Лара обнаружила, что он еще одет.

– Я думала, что ты совещаешься с Пако.

– Как ты узнала, что я выходил? – Рикардо наклонился, поцеловал ее в висок и поднялся на локтях, вглядываясь в ее лицо.

– От тебя пахнет ветром и листьями. – Лара вдохнула его запах. – Здорово. Намного приятнее, чем пещерная пыль.

Рикардо расстроился.

– Тебе плохо в пещерах?

– Иногда. Я люблю солнце. – Лара неожиданно испугалась. – Почему ты выходил наружу? Был еще один рейд?

– Нет, это был не рейд. Я ходил в деревню Сент-Эстебан. Это около пяти миль отсюда. – Его черные глаза лукаво блеснули. – Чтобы встретиться с женщиной.

– Предполагается, что я должна ревновать? – Лара улыбнулась. – Ты настолько всерьез занимаешься моим сексуальным образованием, что не сможешь убедить меня, что ходил в соседнюю деревню, чтобы бегать за женщинами. Даже у тебя не хватит на это сил.

– Ты, как видно, совсем не читала обо мне в прессе и незнакома с моей репутацией. Я считаюсь в этом отношении суперменом.

– А на самом деле?

– На самом деле я обычный мужчина. – Рикардо нежно поцеловал ямочку на ее шее. – Но только не с тобой. Ты делаешь меня суперменом.

Возбуждение помешало ей ответить сразу. Наконец Ларе удалось восстановить дыхание.

– Правда? – Лара погладила его по волосам. – Это здорово.

Рикардо поднял голову.

– Ты не собираешься спрашивать, с кем я встречался?

– Зачем, если ты все равно мне расскажешь?

– Я навещал Розу Сардона. – Он откинул одеяло и сел. – Это жена мэра Сент-Эстебана. Прелестная женщина с изысканным вкусом.

– Очень рада за нее. Рикардо вздохнул.

– Ты необыкновенная женщина. Если ты не ревнуешь, может быть, в тебе есть хотя бы искорка любопытства?

Лара тоже села, накинув одеяло на обнаженные плечи. Еще никогда она не видела Рикардо таким. Он казался намного моложе, был полон задора и лукавства. Она снисходительно улыбнулась.

– Ну хорошо, сдаюсь. Мне очень интересно. Для чего ты встречался с этой необыкновенной Розой Сардона, у которой такой изысканный вкус?

– Потому что я хотел подарить тебе это. Он пошарил на полу рядом с матрасом и поднял бумажный пакет.

– Для меня слишком опасно ходить по магазинам, но Сардона на нашей стороне, и я надеялся, что… – Рикардо передал ей пакет. – Посмотри, что там.

Лара удивленно взглянула на него и медленно открыла пакет.

Желтый бархат. Яркий, как солнце, мягкий, как ночь.

Лара достала из пакета роскошное желто-лимонное платье и смотрела на него как на чудо.

– Встань.

Она поднялась на ноги, и одеяло упало с ее плеч на постель.

– Ты прекрасна, – прошептал Рикардо, целуя ее грудь. – Твоя кожа нежнее, чем бархат.

– Неужели ты ради этого подвергался таким опасностям? Зачем?

Рикардо взял платье и помог ей надеть его.

– Потому что я знал, как будут сиять твои золотые волосы на его фоне. Золотое на золотом.

Он завязал ее пояс, высвободил длинные пряди, попавшие за воротник, и поправил на ней платье.

– Вот так. Теперь ты выглядишь как принцесса.

– Зачем, Рикардо? Он стал серьезен.

– Я хотел сделать что-нибудь для тебя. Никто так не заслужил этого, как ты. Я держу тебя в темной пещере, без солнечного света. Еда ужасна. В твоей жизни нет ничего яркого, интересного. Я знаю, что в этом платье нет ничего особенного, но я надеялся…

– Оно просто прекрасно. – Лара незаметно смахнула с ресниц слезинки. – И никто в здравом уме не скажет, что ты неинтересен.

Девушка погладила мягкий бархат юбки.

– Мне очень нравится.

– Правда? – Он вел себя очень странно. – Это первый подарок, который я сделал за последние десять лет. Моя мама любила подарки, и я подумал, что ты тоже должна их любить.

– Я люблю. – Лара покружилась, и широкая юбка развилась как купол. – Я чувствую себя гранд-дамой. Дома я сплю в старых рубашках Брета Боюсь, что я совсем не похожа на твою сеньору Сардона.

– Ты совершенство. – Рикардо обнял ее и нежно поцеловал. – Я принес тебе еще кое-что.

Он наклонился и достал из пакета бутылку вина и два бокала.

– Это для нашего праздника.

– Какого праздника?

– Сегодня ровно неделя, как мы снова вместе. – Рикардо дал ей бокал и налил им обоим вина. – Пусть этот праздник повторится еще тысячу и один раз.

Он улыбнулся Ларе.

– Я заговорил как Шехерезада, да? Она бессознательно напряглась.

– Это очень долгое время. В арабских сказках был тысяча и один день.

– Значит, я пожадничал. – Рикардо поставил бутылку на пол. – Садись, выпей вина.

Они сели перед потрескивающим неярким огнем печурки.

– А если ты будешь очень хорошей девочкой, я стану твоей Шехерезадой и расскажу тебе сказку.

Лара прижалась к его плечу.

– Какую сказку?

– Какую захочешь. Ты подарила мне мою неделю. Я буду несчастен, если не смогу дать тебе взамен то, что ты захочешь.

Рикардо на минуту задумался.

– Лучше не сказку. Что ты скажешь о стихотворении?

– Одно из твоих? Он покачал головой.

– Мои стихи слишком мрачны для такого случая. Я прочитаю тебе Стивенсона, в его стихах есть правда и радость жизни.

Верность, тайна, свет чудесный

В золотых росинках глаз.

Остроту клинка небесный

Для нее Творец припас.

Гордость, доблесть и отвага

Защитят любовь от тлена.

Дар развеять силы ада

Дал Создатель ей бесценный.

Лара долго молчала и наконец сказала тихо:

– Я никогда не слышала его раньше. Оно прекрасно.

– Даже больше. Это о тебе. Прежде чем она успела ответить, Рикардо улыбнулся и перевел разговор на другую тему:

– Но ты не пьешь вино? Роза сказала, что оно хорошего урожая. Не то чтобы я разбирался в винах. Я не пробовал хорошего вина очень давно и не могу заметить разницу. Помню, на ранчо мама накрывала на стол… – Он остановился, затем поднял к губам свой бокал. – Выпьем за лучшее вино и более счастливое время в следующем году.

– Может быть, в следующем году все будет по-другому. Ты говорил, что еще одна кампания может стать последней и вы победите. – Она отпила глоток вина. Оно было прекрасно: хороший букет и нежный вкус. – Возможно, в следующем году в это время война уже закончится, и ты будешь сидеть дома, на ранчо.

Рикардо невесело улыбнулся.

– Не знаю, смогу ли я.

– Что ты имеешь в виду?

– Всю свою сознательную жизнь я был солдатом. Это все, что я умею. Разве я смогу сложить оружие и начать жизнь снова?

– Ты говоришь так, будто тебе нравится быть солдатом.

– Я ненавижу это ремесло. – Рикардо следил за отблесками огня, играющими в бокале. – Но я солдат и не знаю, кем бы я мог быть в наше время.

– Разве тебе не нравится жизнь на ранчо?

– Нравится, но я никогда не мог бы вести там хозяйство, как мой отец, хотя я с удовольствием работал и люблю природу. – Он помолчал. – И люблю покой. Мне нравится тишина и покой.