Страница 10 из 56
Несмотря на то, что положение Макаровой из всех присутствующих на вечеринке выглядело самым незавидным, именно она, кажется, единственная из честной кампании знала, как жить.
Или со стороны виделось, что знала… Хладнокровная, немногословная, она внушила доверие и уважение, хотя никак не работала на репутацию, не давила на авторитет.
Девки это почувствовали. Подсаживались к ней, глядя в тарелку, размазывали тушь и помаду по лицу, каялись непонятно в чём, чтоб назавтра, вечность спустя, проснуться с ощущением катарсиса.
Выполненной программы. Одна даже на прощание руку поцеловала…
И ведь звонили, благодарили потом непонятно за что, говорили про дар убеждения и ясность мышления кристальную, хотя Макарова, напившись под конец до холодного студня внутри, почти ничего не помнила.
Для неё это было большой новостью – похмельные излияния университетских подруг и их желание встретиться вновь, чтобы получить очередную порцию уверенности в завтрашнем дне.
С этого "профессиональная" деятельность Макаровой и началась. После пьянки в ресторане какое-то время регулярные встречи их продолжались в сауне. Подруги откупали банный мирок на пару часов и сидели за пластиковым столом, завёрнутые в большие махровые полотенца, – поначалу это было в кайф, как нечто новенькое: ожидания, сборы, телефонные звонки накануне… долгие разъезды по домам… плавные разговоры… сухой пар… ледяной бассейн, визги-писки…
Вскоре монотонность сценария стала надоедать Макаровой, но не всем остальным, ничего другого и не знавшим. Вот она и начала отлынивать, пропускать собрания, сначала робко, придумывая уважительные причины – муж, семья, работа , потом – более уверенно, нет настроения или месячные. Бывшие однокурсницы использовали её внаглую, пили душевное здоровье, отсасывали мёд драгоценной энергии…
Так почему ж она тогда не имеет право от этого защититься?
А подруги тоже, не будь дурами, подсели на "контакт" – штучный, эксклюзивный товар умного общения, который ни за какие деньги не купишь.
Купишь! Завязалась с тех пор между ними игра – не игра, война – не война, состязание. Я убегаю, ты догоняешь. Макарова сочиняла уважительные причины, а девчонки, нуждавшиеся в совете, а то и в обыкновенном внимании – противопоставляли этому поводы, от которых нельзя отказываться.
Так у Макаровой, кстати, и появился бесплатный интернет, сама она его в жизнь бы не оплатила. Ну, и много ещё чего "по мелочи" – от чего легко отказаться, без чего спокойно можно обойтись (нешто не обходилась?), но с другой стороны – как себя не побаловать…
Бесплатная поездка в Прагу, шмотки с барского плеча, что-то там ещё…
Слаб человек, слаб.
То есть подружки оказывали ей вполне ощутимую материальную помощь.
Конечно же, Макарова давала им много больше, чем тратила.
Рентабельно выходило при любом расчёте.
За это Макарова, во-первых, терпеливо выслушивала излияния, во-вторых, обязательно разбирала ситуацию, в-третьих, давала рекомендации. Она и сама, между прочим, поначалу увлеклась вхождением в чужие жизни.
К занятию этому Макарова относилась как к очередной мыльной опере по телевизору – перед тобой течёт река обстоятельств – люди, страсти, тайны, время от времени включаешь телевизор и тупо смотришь, что там у них происходит: всё равно от тебя здесь ничего не зависит. Ибо девицы-то норов имели, да ещё какой! Почти никогда они не поступали так, как Макарова (совершенно безответственно) им советовала. Потом будто бы спохватывались, каялись, но дурная натура снова брала своё.
Так Макарова и существовала в качестве добровольного консультанта, пока её пользовали девушки близкого круга. Но однажды психологическая помощь понадобилась кому-то из знакомых знакомых.
Спасти от суицидальных наклонностей дочку директора банка. Макарова со спокойной совестью отказалась, на другом конце телефонного провода проявили настойчивость. Макарова отказалась ещё раз. Тогда ей предложили деньги, приятную, по тем временам, сумму. В долларах, между прочим.
Случилось это в трудный момент, когда до получки ещё пара недель, а все наличные потрачены, а сбережений не существовало никогда, и не знаешь, как поступить – скорее бежишь после службы домой, стараясь не глядеть на магазины и на людей, идущих со снедью к своим тёплым и светлым квартирам…
Пришлось согласиться. Внутренне краснея, напрягаясь, Макарова приехала в роскошные апартаменты 18 века, где было всё, кроме счастья, и, превозмогая чудовищный зажим, спросила, будто бы даже буднично:
– Ну, где тут у вас кушетка? Для сеансов психоанализа нам будет необходима приятная и расслабленная обстановка.
Конечно, Макарова кое-какое представление о психоанализе имела, нужные книги читала, статьи всякие, но более всего надеялась на интуицию.
В университете она писала диплом о происхождении русских фамилий, сравнивала персонажей телефонной книги со словами из словаря Даля: выписывала на карточки, раскладывала их по стопкам, словно ворожила.
Тему эту она выбрала не зря: видимо, из-за природной склонности прозревать за всем второе дно, подтекст.
А психоанализ… В фильме, где Шварцнеггер изображает полицейского, вынужденного работать нянькой в детском садике, имелся продвинутый мальчик. Всем и каждому он постоянно говорит: у каждого мальчика есть пенис, а у каждой девочки – вагина .
Вот и Макарова была уверена, что любую горизонталь можно расшифровать, если свести её к женскому началу, а любую вертикаль – к мужскому.
Нормальный такой, нутряной, русский народный психоанализ. Тем более что людям нужны не отвлеченные схемы или беспощадный разбор полётов, но возможность нормального общения. Ибо страна происхождения у всех, богатых и бедных, удачливых и не очень, оставалась всё та же одна на всех – Советский Союз, равенство, братство, мир, труд, май.
Добровольный эксперимент над собой – вот что осуществляли все эти разбогатевшие люди; опыт, последствия которого непредсказуемы, а результаты – неведомы. Никто даже и не предполагает, что главные враги бизнесмена не бандиты, не налоговая инспекция, но слом обычного образа жизни и способа общения, сложившегося ещё при большевиках.
Отсюда – пьянство и блядство, корпоративные пьянки да загулы с деловыми партнёрами, которые не заменяют, но подменяют возможность поболтать просто так, не думая о том, что за базар потом нужно
ответить.
"Психоаналитик по вызову". Со временем её увлекла эта игра,
Макарова начала получать удовольствие от игрушечной власти над людьми, которые советовались со своим личным психоаналитиком, хотя бы на людях, слушались её.
"Сеансы" происходили в точном соответствии с голливудскими стандартами: все заранее знали, как следует вести себя на "ленивой думке", полувозлежать, глядя в глаза собеседнику, постепенно раскрываться до самого последнего неприличия.
Каждый из вновь прибывших проделывал приблизительно один и тот же путь: сначала пытался шокировать Макарову грязными подробностями, вываливая всю подноготную, не существующую на деле и привлечённую в качестве стимулятора интереса к собственной заурядности. Приходилось терпеливо ждать "лётной погоды", пока собеседнику надоест кривляться и начнётся основная "работа".
Правда, находились и такие, кто кочевряжился до последнего, требуя за выплаченные гонорары немыслимых психологических кульбитов.
Поначалу Макарова терялась и не знала, как выходить из таких тупиков. Потом выработала целую технологию: важным оказывалось умение победить подопытного пациента на его же поле, создать ему логическую ловушку, а затем загонять в неё, поднося увеличительное стекло к самому его носу.