Змей

— Усы-то отрастут. А вот змея врасплох застать нам уже не удастся! — не успокаивался Колун. — Никогда! Ох, и поиздевается надо мной Зверобой! Нет, уж лучше смерть! Зарубите меня!

— Чем друг дружку рубить, лучше Зверобою башку снести, коли посмеет насмешки строить, — сказал дровосек со сломанной рукой.

Колун подумал немного и согласился:

— Твоя правда. Пожалуй, это куда лучше. — Глаза его мрачно сверкнули, он топнул ногой и скомандовал: — вперед, домой, шагом марш!

Близился полдень, когда дровосеки подошли к деревне Петухи. Идут — кто хромает, кто стонет, кто охает. Впереди шагал Колун в разодранной до пояса рубахе, весь в синяках и кровоподтеках, зато взгляд непокорный, голова гордо поднята. У крепостных ворот ратники остановились.

Боярин по их виду понял, что произошло, и ну ругаться:

— Скоты! Негодяи! Удрали! Что, струсил, Колун-хвастун?

— Не удрали мы, твоя милость, — попытался втолковать ему Колун. — Сдуло нас, точно ураган налетел.

— А ума не хватило набить в карманы камней, чтобы вас не сдувало? Похвалялись еще — мол, дровосеки похитрей пастухов будут! — не унимался Калота.

— Пошел бы ты сам на змея, твоя милость! У тебя вон, небось, войско есть, стражники да слуги, — сказал Колун, дерзко глядя на боярина и сжимая в руке топор.

— А крепость, болван? — ехидно спросил Калота. — Кто будет крепость мою оборонять от таких вот, как ты, ежели я поведу войско и слуг на змея?

— Давно бы нам снести эту проклятую крепость, обрушить тебе на голову! — Колун погрозил боярину топором. — Давно бы!

— Бунтовщик! Вяжите его! — завопил Калота.

Стражники кинулись к Колуну, но дровосеки стеной загородили его — было ясно, что они не дадут своего вожака в обиду.

Хитрый Гузка шепнул Калоте:

— Что ты, боярин! Не зли мужиков, они теперь и так не в себе, того и гляди бунт поднимут. Ты уж помягче пока...

— Ах, так! — Калота даже позеленел от злости. — Ну, тогда мне тут делать больше нечего. Пускай мужики сами выпутываются, как знают. Пускай попробуют прожить без боярина, твари неблагодарные!

Гузка делал ему знаки, чтобы говорил потише, но боярин ничего не хотел замечать.

— Скатертью дорожка! Больно ты нам нужен! — загудела толпа.

И Калота ушел. Военачальники последовали за ним, а старейшины, по совету все того же Гузки, остались наблюдать за ходом событий.

Шум у крепостных ворот стоял громче прежнего.

— Боярин засел в крепости, ему все трын-трава! — кричал Козел. — Он там не один год отсиживаться может. Небось, подвалы ломятся от запасов. И вяленое мясо, и зерно, и вино — всего напасено вдоволь. А вот нам как быть, коли змей сюда двинется? Куда прятаться?

— Подадимся в горы, — сказал молодой дровосек со сломанной рукой.

— Куда это? К орлам поближе? А воду где брать будем? А хлеб? — огрызнулся Двухбородый. — Ну уж нет! Либо мы, либо змей!

— Давайте подожжем лес, — предложил кто-то. — Змею деваться некуда — он и окочурится.

— А мы, углежоги, что делать будем, ежели весь лес сгорит? — вмешался в спор черный, как арап, старик-углежог.

— А мы, охотники?

— Козопасы тоже не согласны! Козу золой не прокормишь!

— Давайте завалим пещеру камнями и замажем глиной, — подал голос каменщик. — Змей и сдохнет.

— Да он своим хвостищем как махнет разок — скалы рушит, а ты замуровать его надумал! — закричали дровосеки.

— Тихо вы! — прервал их спор Гузка. — Боярский совет решил пойти со змеем на мировую.

— На мировую?! — удивился народ.

— Да, на мировую, — повторил Гузка. — Больше нам ничего не остается... Будем платить ему дань. Одну козу из каждых десяти, одну корову их каждых двадцати... Как боярину!

— Выходит, нам теперь вместо одного боярина двух кормить придется! — возмутился Колун.

— Скажи лучше — двух чудищ, — поддал жару Козел.

В толпе опять поднялся ропот. Тут выскочил вперед Зверобой, замахал своей лисьей шапкой и закричал во все горло, чтобы и старейшинам с боярином слышно было:

— Люди! Чем лес сжигать, лучше пойти на мировую со змеем. Это говорю вам я, Зверобой. А у меня на теле от кабаньих клыков десяток ран, от волчьих столько же, да и от медвежьих не меньше...

— Хоть бы они тебя совсем задрали! — обозлился Козел. — Это ты к боярину подъезжаешь, чтобы тебя начальником над стрелками поставил. А о том не думаешь, где нам столько коз да коров набрать, чтобы обоих змеев прокормить!

Козел, конечно, верно сказал, да только охотники все, как один, поддержали Зверобоя, а Гузке того и надо было.

— Вот это умные речи! — вновь раздался его голос. — Теперь поскорее послать к змею гонца, спросить, согласен ли он и дело с концом. Будем жить да поживать в мире и счастье.

— Кто пойдет? — Варадин обвел толпу взглядом.

Все молчат, как воды в рот набрали. Кто к змею идти боится, а кто не согласен на мировую.

— Кто пойдет? — спросил Гузка.

— Пускай кто-нибудь из старейшин, — отозвался Двухбородый, а сам односельчанам подмигнул. — Они поумней нас, им и идти!

— Для этого дела ума не требуется. Были бы ноги да здоровая глотка. Чтобы змей издалека услыхал. Вон у Волопаса зычный голосище, пускай он и пойдет, — предложил Гузка.

Народ расступился, и перед всеми предстал парень с короткой толстой шеей и туповатым лицом.

— Ну-ка, крикни, — приказал Гузка. — Послушаем, мастер ты кричать или нет.

— Э-ге-ге-гей! — без долгих уговоров заревел Волопас. И еще: — Э-ге-ге-гей! — хотя и с первого раза все поняли, что другой такой глотки не сыскать в целой округе.

— Хватит, хватит! — взмолился Гузка и заткнул уши. — Ступай поскорее к змею и спроси, согласится ли он с нами на мировую. Только смотри, в пещеру не ходи. Ступай на другую сторону ущелья и влезь на скалы. Оттуда и кричи. Спроси, какой дани он с нас потребует. Понял?

— Ага! — кивнул Волопас, подвязал покрепче свои царвули и с важным видом зашагал к ущелью вести переговоры с чудищем.

Глава пятая

ПЕРЕГОВОРЫ СО ЗМЕЕМ.

ПОЧЕМУ БЫЛО РЕШЕНО ПРОДОЛЖАТЬ ВОЙНУ

Волопас исполнил все в точности, как приказал ему Гузка. Перешел реку, которая текла по дну ущелья, и взобрался на скалы, что высились как раз против пещеры. Оттуда пещеру хорошо было видно, к тому же там было совсем безопасно.

Горластый парень выбрал самый высокий утес, вскарабкался на него, да как заорет:

— Э-ге-ге-гей! Змей, слышишь меня, да?

— Да-а! — откликнулось эхо.

А Волопас решил, что это сам змей ему отвечает.

— Боярин и старейшины желают знать, — продолжал дурень, — согласен ты на мировую, коли мы будем платить тебе дань?!

— Да-а!

Волопас обрадовался.

— Какую ты хочешь дань? Может, пригнать тебе коз?

— Ко-оз! — ответило эхо.

— А коней?

— Не-ет!

«Ишь ты, привередничает! Коней, вишь, ему не надо, а у купца осла да верблюда за милую душу слопал», — подумал Волопас.

— Тебе, небось, теляток надо?

— Да-а!

«Губа не дура! Понимает, что сладко, чудище проклятое», — размышляет Волопас.

Потом набрал побольше воздуху и задал новый вопрос:

— Сколыко голов тебе надобно в день? Говори!

— Ри-и! — откликнулось эхо.

«По три в день?! — ужаснулся Волопас. — Матушки мои! Волов бы ему старых скормить, чтоб подавился, так нет — ему телят подавай».

— А кого тебе — тельца или телицу?

В ответ дурню послышалось «девицу». Как услышал это Волопас, выпучил глаза, схватился за голову.

«Девицу?! Да мыслимое ли дело девицу отдавать змею на съедение? Может, я ослышался? Спрошу-ка еще раз».

— Тебе, и вправду девицу подавай?

— Дава-ай! — ответило эхо.

«Пропади ты пропадом, чудище проклятое! — ругнулся про себя Волопас. — Я еще в жизни ни на одну девушку взглянуть не посмел, а он ими обедать собирается».

— Эй, змей! Мы тебе вместо девицы по две телицы давать будем. Согласен, нет? — крикнул Волопас.