Таинственный сад

– Я думаю, мы поедим на террасе. Оттуда открывается прекрасный вид на сиднейскую гавань.

– Прекрасно. – Ее голос было немного хриплым. – Ты поговорил с Дэймоном?

– Да. – Кэм открыл дверь и шагнул на террасу, ведя Дамиту к освещенному свечами столу у каменной балюстрады. – Он решил присоединиться к нам в Хаф-Мун.

– Почему… – Она замолчала и восхищенно вздохнула, бросив взгляд на город. Вид на гавань был просто восхитителен. Огни города опоясывали берег и казались сверкающим бриллиантовым колье на бархате ночи, а вода гавани серебрилась в лунном свете. – Я и не предполагала, что увижу такую красоту.

– Вон то строение, похожее на авангардную бабочку, – опера, – сказал Кэм. – Сегодня дают «Отелло». Хочешь пойти? Или ты не любишь оперу? В наше время ее принимают разве что посвященные.

– Я была в опере только раз. На «Мадам Баттерфляй». Музыка чудесная, но героиня, мне кажется, крайне глупа.

Кэм усмехнулся:

– Да уж, о ней не скажешь, что она твердо стоит на земле. Могу предположить, что ты никогда не поддавалась страсти, которой нипочем все запреты и которая сметает все на своем пути.

– Правильно. – Она села на стул, который Кэм пододвинул ей. Голос ее звучал уверенно, хотя все внутри у нее трепетало. Одно присутствие Кэма, кажется, сметало все запреты, заставляло забыть все на свете, то, к чему она привыкла. – А ты любишь оперу?

– Да, люблю, хотя действие, по-моему, слишком затянуто. – Кэм сел напротив нее и улыбнулся. – Итак, мы пропускаем сегодня «Отелло». Я уверен, мы найдем, чем заняться. – Он взял бутылку вина из ведерка со льдом и разлил прозрачную пенистую жидкость по рюмкам. – Расскажи мне о приюте. Монахини были добры к тебе?

– О да, очень добры. У меня было все, о чем я только могла мечтать.

– Правда? Мне представляется, что твое воспитание было скорее аскетическим.

Дамита покачала головой.

– Монахини были строгими, но очень добрыми. Неужели ты думаешь, что иначе Лола оставила бы меня там?

– Нет, конечно. Впрочем, возможно, «аскетический» – не то слово. Ты чувствовала себя одинокой?

– Разумеется, нет. Там же были монахини, да и Лола приезжала ко мне при первой возможности. И еще там были другие дети… – Она замолчала. – Наверное, я была иногда одинока, но Лола в этом не виновата. Просто так все складывалось… – Она пожала плечами. – Это неважно. Теперь все по-другому.

– У тебя есть друзья?

– А у кого их нет? – Дамита опустила глаза, рассматривая прозрачную жидкость в своей рюмке. – Ну и потом я же была очень занята с тех пор, как покинула приют. Три года училась в колледже и сотрудничала каждое лето с той инженерной фирмой, в которой сейчас работаю. У меня остается не так уж много времени, чтобы поддерживать отношения с людьми.

– Очень мало времени.

– Но я вовсе не сторонилась общества, – она воинственно посмотрела на него. – Ты, конечно, сделаешь из этого еще какой-нибудь фрейдистский вывод, рассчитанный на дешевый эффект?

Кэм покачал головой:

– Никаких исследований сегодня вечером. Я намерен расслабиться и наслаждаться жизнью.

– Тогда к чему все эти расспросы?

– Я хочу как можно больше узнать о тебе, – просто сказал он. – Мне тебя не хватало долгие годы, и теперь я пытаюсь наверстать упущенное.

Что-то начало оттаивать в ее душе. Это было слишком много – темная красота звездной ночи и Кэм, сидящий напротив. Он смотрел на нее с какой-то сияющей нежностью.

– Могу я тоже спросить тебя кое о чем?

– О чем именно? Ты будешь разочарована. Я веду совершенно скучную жизнь.

– Ты противоречишь бульварным газетам, – сухо сказала она.

– Я говорил тебе, что люблю нюхать розы. – Он улыбнулся. – Возможно, я не слишком разборчив, но я наслаждаюсь почти всем. Люблю почти все виды спорта, мне доставляют удовольствие театры, музеи, концерты. Я начинаю любить почти всех людей, когда узнаю их поближе. Я люблю даже свою работу. Я прост до примитивности и… Почему ты смеешься?

– Потому что ты совсем себя не знаешь. С первой секунды, как я увидела тебя, я поняла, что ты один из самых разносторонних людей, какие мне когда-либо встречались.

Кэм озадаченно посмотрел на нее:

– Неужели?

Дамита серьезно кивнула:

– В самом деле.

Он по-мальчишески улыбнулся:

– Ну хорошо, будь я проклят. Я боялся, ты сочтешь меня скучным по сравнению с Дэймоном. Я всегда был тихой гаванью в бурном море для всех окружающих.

Дамита воззрилась на него в изумлении. Она думала, что Кэм уверен в себе и знает себе цену, но до этого момента не сознавала, что его спокойная сила и внутреннее равновесие столь же притягательны, как и неуловимая привлекательность Дэймона. Возле него она чувствовала себя так, словно рядом – яркий огонь, который всегда дает тепло и пищу.

– О спокойных гаванях можно сказать много хорошего, – тихо произнесла она.

Кэм состроил гримасу:

– Вот уж нет. О них не говорят; их просто принимают.

В каком-то смысле он прав, подумала она. Теперь ей не казалось странным, что та блондинка в номере Кэма вовсе не возмутилась, когда ее буквально изгнали из постели. Просто Кэм бывал так нежен и заботлив, что его никак нельзя было заподозрить в сознательном желании обидеть кого-то.

– А тебя не обижает такое отношение?

– Я привык. – На его лице отразилась легкая грусть. – Хотя мне бы, наверное, понравилось, если бы ты думала, будто я столь же захватывающе интересен, как Михаил Барышников и Гаррисон Форд, вместе взятые.

– Это не исключено. – Ее голос был неровным. – Если ты дашь мне время понять тебя, я уверена, что открою много интересного… – Она замолчала. – Что-нибудь не так?

Он с усилием улыбнулся.

– Ничего. Просто у нас ни на что не хватает времени…

Дверь открылась, и официант в белом пиджаке вкатил на террасу сервировочный столик.

– Ужин.

Кэм пошевелил плечами, словно сбрасывая с себя тяжелую ношу.

– Я заказал несколько австралийских деликатесов.

– Если окажется, что у нас на ужин тушеное мясо коалы, я никогда тебе этого не прощу.

– Я сам себе такого не прощу. Надеюсь, молодой ягненок не оскорбляет твоих чувств?

Тушеная баранина была превосходной, и вместе с ней подавали не менее аппетитные блюда – но Дамита почти не замечала, что ела. Она была целиком поглощена тем, что слушала забавные истории, которые рассказывал Кэм, и наблюдала за выражением его лица. И постепенно стала чувствовать себя легко и свободно, словно могла запросто в любой момент перелететь через балюстраду. Никогда раньше не ощущала она себя такой молодой и веселой.

Кэм откинул голову, словно нечто невыразимо приятное ласкало его слух.

– Боже, как хорошо! Я и не думал, что когда-нибудь услышу, как ты смеешься.

– Не стоит ставить на мне крест, даже если я никогда не была в Диснейленде. – Ее темные глаза блестели в свете свечей. – Мне хочется смеяться. Я чувствую себя так, словно… – Дамита махнула рукой, не сумев объяснить. – Не знаю. Так, словно ничего плохого уже не может случиться. Потому что здесь и сейчас будут всегда. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Кэм кивнул.

– «Тайный сад».

– Что?

– Это книга, которую много лет назад написала Фрэнсис Бернетт. Ты не читала?

Она покачала головой:

– Кажется, нет.

– Это история о трех детях, которые нашли одичавший сад и превратили его в свой. Они исцелили сад, а сад исцелил их. И тогда они решили, что это волшебное место, где всегда все хорошо.

– Волшебное место, – тихо сказала Дамита. – Я бы хотела, чтобы такое было на самом деле. Я бы хотела… – она умолкла и засмеялась. – Не пойму, что со мной происходит. Мечтательность мне вроде бы не свойственна. Возможно, это из-за вина.

– А возможно, ты поняла, что вовсе не обязательно всегда твердо стоять на земле. Иногда можно и помечтать. – Кэм встретил ее взгляд. – Возможно, ты чувствуешь, что можно позволить себе бродить в волшебных садах с тем, кто любит тебя.