Страница 19 из 21
Сердце горячее вновь закипело
С вами, чекисты, Слово и дело!
Песню “Время” надо слушать красным агитаторам перед всеми выборами — эффект будет налицо.
“Нас девки любили, нас вешали в небо,
Нас ставили к стенке и душу долой,
Нас плавили в печке и в речке топили
В то веселое Красное Время —
На северном небе под красной звездой!”
Оборону держат братья-белорусы!
l
Дорогая редакция! Конечно, попса задолбала народ ремейками и ремиксами. Однако почему бы патриотам для разнообразия не использовать эстрадные наработки?
Сергей Овчинников, Белгород
Представьте такое:
13-14 февраля состоялся Пленум ЦК КПРФ по молодежи.
К этому событию женская техно-хаус-рэп-группа “ПАРТИЯ” выпустила видеоклип песни с одноименным названием. Презентация клипа состоялась в минувшее воскресенье на дискотеке “Партийная Zona” в МДМ. Собравшиеся вместе с герлами из группы скандировали:
“У меня есть старший брат!!!
Верный Партии солдат!!!
Если б жабой не была бы!!!
Тоже в Партию пошла бы!!!”
Шоу прошло по высшему разряду, за исключением маленькой неприятности — с ведущим дискотеки Нодаром Квантришвили случился эпилептический припадок при виде красного флага. Пострадавший госпитализирован. Все на party! Great communist party!
l
Виктор Цой… За ним — Игорь Тальков. Они ушли от нас вместе с Империей, они остались в Империи, и их разлука с нами очень символична. Творчество этих поэтов, как любое истинное творчество, не подчиняется законам “купли-продажи, законам “демократической” России. Они погибли…
Актуальность песен Виктора Цоя сегодня безмерно велика. Именно поэтому вы не услышите его песен не по телевидению, не по радио. Оккупанты зорко следят за тем, чтобы на нынешних 15-17-летних не дунул свежий ветер искусства, искусства молодых и для молодых…
Слышите шелест плащей?
Это мы!
Дальше действовать будем мы!
Русские (без кавычек) газеты, хоть и редко, но пишут об Игоре Талькове. Но почему-то совсем забыли о национальном поэте — Викторе Цое. Или же плохо знают его?.. Но незнание поэтов не освобождает от ответственности.
Алексей ВЕРИН, Московская область
Цоя мы знаем и ценим. Но именно в эти дни мы вспоминаем другого певца…
Десять лет назад ушел из жизни НАШ поэт и музыкант Александр Башлачев — человек, возненавидевший время предателей.
Об этом “СЛУЧАЙ В СИБИРИ” — песня, текст которой тыловые вши “демократии” не захотели публиковать.
Пока пою, пока дышу,
любви меняю кольца,
Я на груди своей ношу
три звонких колокольца.
Они ведут меня вперед
и ведают дорожку.
Сработал их под Новый год
знакомый мастер Прошка.
Пока дышу, пока пою и пачкаю бумагу,
Я слышу звон. На том стою
А там, глядишь — и лягу.
Бог даст — на том и лягу.
К чему клоню? Да так, пустяк.
Вошел и вышел случай.
Я был в Сибири. Был в гостях.
В одной веселой куче.
Какие люди там живут!
Как хорошо мне с ними!
А он… Не помню как зовут.
Я был не с ним. С другими.
А он мне — пей! и жег вином, —
кури! и мы курили.
Потом на языке одном
о разном говорили.
И он сказал: — Держу пари —
похожи наши лица.
Но все же, что ни говори,
я здесь, а ты — в столице.
Он говорил, трещал по шву:
мол, скучно жить в Сибири.
Вот в Ленинград или в Москву…
Он показал бы большинству
И в том и в этом мире.
— А здесь чего? Здесь только пьют.
Мечи для них бисеры.
Здесь даже бабы не дают.
Сплошной духовный неуют.
И все, как кошки, серы.
— Здесь нет седла, один хомут.
Поговорить-то не с кем.
Ты зря приехал. Не поймут.
Не то, что там — на Невском.
— Ну как тут станешь знаменит?
Шептал он сквозь отрыжку.
— Да что там у тебя звенит?
Какая мелочишка?
Пока я все это терпел
и не спускал ни слова,
Он взял гитару и запел.
Пел за Гребенщикова.
Мне было жаль себя, Сибирь,
гитару и Бориса.
Тем более, что на Оби
мороз всегда за тридцать.
Потом окончил и сказал,
что снег считает пылью.
Я встал и песне подвязал
оборванные крылья.
И спел свою, сказав: —
Держись! — играя кулаками,
А он сосал из меня жизнь
глазами-слизняками.
Хвалил он: — Ловко врезал ты
по ихней красной дате.
И начал вкручивать болты
про то, что я — предатель.
Я сел белее, чем снега.
Я сразу онемел, как мел.
Мне было стыдно, что я пел,
за то, что он так понял.
Что смог дорисовать рога,
что смог дорисовать рога
Он на моей иконе.
— Как трудно нам — тебе и мне, —
шептал он, —
жить в такой стране.
И при социализме.
Он истину топил в говне.
За клизмой ставил клизму.
Тяжелым запахом дыша,
Меня кусала злая вша.
Чужая тыловая вша.
Стучало сердце. Звон в ушах.
— Да что там у тебя звенит?
И я сказал: — Душа
звенит. Обычная душа.
— Ну ты даешь! Чем ей звенеть?
Ведь там одна утроба.
С тобой тут сам звенеть начнешь.
И я сказал: — Попробуй!
Ты не стесняйся. Оглянись.
Такое наше дело.
Проснись. Да хорошо встряхнись.
Да так, чтоб зазвенело.
— Зачем живешь? Не сладко жить.
И колбаса плохая.
Да разве можно не любить?
Вот эту бабу не любить,
когда она такая!
Да разве можно не любить?
Да разве можно хаять?
Не говорил ему за строй.
Ведь сам я не в строю.
Да строй — не строй.
Ты только строй.
А не умеешь строить — пой.
А не поешь — тогда не плюй.
Я не герой. Ты — не слепой.
Возьми страну свою.
Я первый раз сказал о том,
мне было нелегко.
Но я ловил открытым ртом
родное молоко.
И я припал к ее груди.
И рвал зубами кольца.
Была дорожка впереди.
Звенели колокольца.
Пока пою, пока дышу,
дышу и душу не душу,
В себе я многое глушу.
Чего не смыть плевка?
Но этого не выношу.
И не стираю. И ношу.
И у любви своей прошу
хоть каплю молока.
Материалы подготовили
Алексей ВОЛИН,Сергей РЮТИН,
Дмитрий КНЯЗЕВ
[gif image]
ШАГИ
ПРОДАН ПАМЯТНИК архитектуры. Дело было в столице Латвии, а речь идет о знаменитом дворце Петра I — единственном в Риге сооружении, напоминающем о петровской политике в Лифляндии. Невзирая на протесты и просьбы русской диаспоры, какая-то безвестная фирма приобрела в собственность уникальный дворец. Выкупив дворец за полмиллиона долларов, новые хозяева намерены обустроить в нем пару бутиков и, может быть, забегаловку — с пивом, конечно же. Представляете, как “горячие латвийские парни”, подходя к стойке новенького бара, будут просить налить им “большого Петра”…
НОВЫЙ СКАНДАЛ готов разгореться вокруг любимца московских властей Зураба Церетели. Новоявленный президент Академии художеств простодушно подрядился изготовлять пластиковые горельефы для восстановленного храма Христа Спасителя, запросив за работу ни больше ни меньше 16 миллионов долларов. Интересно, что, как и в случае с пресловутым Петром на Берсеньевской набережной, заказ на работы Церетели получит, похоже, явочным порядком — то есть без учета мнения общественности. Характерно, что сооружение памятника Петру было начато с подачи мифического Московского городского комитета по празднованию юбилея флота. Откуда взялся этот комитет, каков был его состав, полномочия — это до сих пор остается тайной.
В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЕ РФ обсуждался проект Закона “О Высшем совете по этике и нравственности в области кинематографии и телерадиовещания”. С докладом на эту тему выступил депутат Николай Губенко: