Европа и Америка

Изжил ли себя капитализм?

В заключение поставлю вопрос, который вытекает, как мне кажется, из существа сделанного мною доклада. Вопрос таков: изжил ли себя капитализм, или нет? Или иначе: способен ли еще капитализм в мировом масштабе развивать производительные силы и вести человечество вперед? Это вопрос основной. Он имеет решающее значение для пролетариата Европы, для угнетенных народов Востока, для всего мира и прежде всего для судьбы Советского Союза. Если бы оказалось, что капитализм еще способен выполнять прогрессивную историческую миссию, что он способен делать народы богаче, их труд производительнее, это означало бы, что мы, коммунистическая партия Советского Союза, слишком рано пропели ему отходную, или другими словами, слишком рано взяли в руки власть, чтобы строить социализм. Ибо, как объяснял нам Маркс, ни один общественный строй не сходит со сцены, не исчерпав всех заложенных в нем возможностей. Перед лицом новой хозяйственной обстановки, которая разворачивается перед нами, теперь, когда Америка поднялась над всем капиталистическим человечеством, передвинув радикально соотношение хозяйственных сил, мы должны заново себя спросить: изжил ли себя капитализм, или же имеет еще перед собой перспективу прогрессивной работы?

Для Европы вопрос, как я старался показать, решается твердо, и решается отрицательно. Европа после войны попала в положение более тяжелое, чем до войны. А война ведь была не случайным явлением. Война была слепым восстанием производительных сил против капиталистических форм и в том числе против национального государства; не могли больше вмещаться производственные силы, созданные капитализмом, в рамках общественных форм капитализма и в том числе в рамках национальных государств. Отсюда война. К чему привела война Европу? К положению десятикратно ухудшенному: те же капиталистические общественные формы, но более реакционные; те же таможни, но более жесткие; те же границы, но более тесные; те же войска, но более многочисленные, увеличенная задолженность, суженный рынок. Вот общее положение Европы. Если Англия сегодня слегка поднимается, значит за счет Германии; завтра Германия поднимется за счет Англии. Если заглянете в их торговые балансы и найдете плюс у одной страны, то ищите соответствующий минус у другой. В этот тупик загнало Европу мировое развитие, прежде всего, развитие Соединенных Штатов. Это ныне основная сила капиталистического мира, и характер этой силы автоматически предопределяет безвыходность Европы в рамках капиталистического режима. Европейский капитализм стал реакционным в абсолютном смысле слова, т.-е. он не только не ведет нации вперед, но даже не способен отстоять для них тот жизненный уровень, которого они достигли в прошлом. Это и есть экономическая база нынешней революционной эпохи. Политические приливы и отливы развиваются на этой базе, не изменяя ее.

Но как с Америкой? В отношении Америки картина рисуется как-будто совершенно иначе. А в Азии? Ведь Азию со счетов никак не скинешь. Азия и Африка это 55% поверхности, это 60% населения земли. О них, конечно, должен быть особый и большой разговор, который в рамки моего сегодняшнего доклада не входит. Но из всего сказанного ясно, что борьба Америки с Европой есть прежде всего борьба за Азию. Как же обстоит дело: капитализм в Америке способен ли еще выполнять прогрессивную миссию? а капитализм в Азии, в Африке? В Азии капиталистическое развитие сделало только первые крупные шаги, а в Африке только с периферии новые отношения стали разъедать толщу материка. Каковы же тут перспективы? Вывод как будто напрашивается такой: капитализм изжил себя в Европе, в Америке он еще ведет вперед производительные силы, а в Азии и Африке перед ним работы непочатый край, на многие десятилетия, если не на столетия. Так ли? Если бы дело стояло так, товарищи, то это значило бы, что в масштабе мирового хозяйства капитализм своей миссии еще не исчерпал. А мы живем ведь в условиях мирового хозяйства. Но это-то именно и решает судьбу капитализма — для всех материков. Он не может развиваться изолированно в Азии, независимо от того, что происходит в Европе или в Америке. Время провинциальных хозяйственных процессов прошло безвозвратно. Конечно, американский капитализм неизмеримо крепче и устойчивее европейского, несравненно увереннее может взирать на свой завтрашний день. Но американский капитализм уже не довлеет себе. На внутреннем равновесии он держаться не может. Ему нужно мировое равновесие. Европа все больше зависит от Америки, но это значит и то, что Америка все больше зависит от Европы. Америка имеет 7 миллиардов накопления в год. Куда их денешь? Если положить просто в подвал, они, как мертвый капитал, будут снижать прибыль страны. Всякий капитал требует процентов. Куда эти средства пустить? Внутри? Но страна не нуждается, не принимает, внутренний рынок насыщен. Надо искать выхода наружу. Начинаются займы другим странам, вклады в иностранную промышленность. А проценты куда? Ведь проценты возвращаются в Америку. Либо их опять надо вкладывать заграницей, если это золото; либо надо, вместо золота, ввозить европейские товары. Но ведь товары будут подрывать американскую промышленность, которая и без того нуждается в выходе наружу. Таково противоречие. Либо ввозить золото, которого и так избыток; либо ввозить товары во вред своей промышленности. Золотая «инфляция» (назовем ее так!) для хозяйства в своем роде так же опасна, как и бумажная инфляция. Умереть можно не только от худосочия, но и от полнокровия. Если золота слишком много, новых доходов оно не дает, то оно снижает процент по отношению к капиталу и тем самым делает нецелесообразным, даже бессмысленным дальнейшее расширение производства. Производить и вывозить, а золото прятать в подвал — то же самое, что топить товар в море. Значит чем дальше, тем больше Америка вынуждается к экспансии, т.-е. ко вложению своих избыточных средств в Латинскую Америку, в Европу, в Азию, в Австралию, в Африку. Но тем более хозяйство Европы и других частей света становится составной частью хозяйства Соединенных Штатов.

В военном деле говорят, что кто заходит в тыл и отрезает, тот сам бывает отрезан. И в хозяйстве происходит нечто подобное: именно потому, что Соединенные Штаты ставят чем дальше, тем больше в зависимость от себя весь мир, они сами, чем дальше, тем больше, попадают в зависимость от всего мира со всеми его противоречиями и грозящими потрясениями. Революция в Европе означает потрясение американской биржи уже сегодня и будет означать сугубое потрясение завтра, когда вклады американского капитала в европейское хозяйство возрастут.

А национально-революционное движение в Азии? Здесь та же обоюдоострая зависимость. Развитие капитализма в Азии означает неизбежно рост национально-революционного движения, которое все более враждебно сталкивается с иностранным капиталом, носителем империализма. Мы видим, как в Китае развитие капитализма, происходящее при содействии и под давлением империалистских колонизаторов, приводит к революционной борьбе и к потрясениям.

Я говорил о могуществе Соединенных Штатов перед лицом ослабленной Европы и экономически отсталых колониальных народов. Но в этом могуществе Соединенных Штатов их ахиллесова пята, в этом могуществе их растущая зависимость от экономически и политически неустойчивых стран и континентов. Соединенные Штаты вынуждены базировать свое могущество на неустойчивой Европе, т.-е. на завтрашних революциях Европы и на национально-революционном движении Азии и Африки. Нельзя рассматривать Европу, как самостоятельное целое. Но и Америка уже не самодовлеющее целое. Для поддержания внутреннего равновесия Соединенные Штаты нуждаются во все большем выходе наружу; а выход наружу все больше вводит в их хозяйственный строй элементы европейской и азиатской неурядицы. Победоносная революция в Европе и Азии неизбежно откроет при таких условиях революционную эпоху для Соединенных Штатов. И можно не сомневаться, что, раз начавшись, революция развернется в Соединенных Штатах с «американской» быстротой. Вот что вытекает из связной оценки мирового положения в целом.