Страница 4 из 133
Позиция Розы Люксембург становилась все более критической по отношению к меньшевикам, приближаясь к основным установкам Ленина и большевиков. Однако были между ними и расхождения. Придавая первостепенное значение вовлечению в революцию самых широких масс трудящихся города, деревни и солдат, остро полемизируя по вопросам деятельности террористических групп и «комитетов», приобретения оружия и т. п., она проявила склонность к недооценке роли революционной организации. Не было в ее взглядах полной ясности и относительно места крестьянства в революции, сказывался национальный нигилизм.
Однако несравненно важнее было то, что в анализе роли массовой политической стачки, демонстрации и вооруженного восстания Роза стремилась использовать опыт российской революции для активизации политической борьбы рабочего класса Европы, прежде всего Германии. Наиболее основательно это было сделано ею в брошюре «Массовая стачка, партия и профсоюзы», написанной во время краткого пребывания в Финляндии по заказу гамбургской социал-демократической организации. Ленин, прочитав брошюру, подчеркнул и отчеркнул в своем экземпляре важнейшие положения. Хотя и не со всем согласившись, он счел ее лучшим изложением событий с учетом западных условий борьбы.
Вернувшись в Германию, Роза Люксембург неутомимо пропагандировала российский революционный опыт. На Лондонском съезде РСДРП, представляя и СДПГ и СДКПиЛ, она вступила в жаркую полемику с Плехановым, меньшевиками и бундовцами. Те не остались в долгу: одни приписали ей проповедь революции в России, совершаемой будто бы исключительно пролетариатом, другие пытались помешать ее сближению с Лениным. Но это не удалось.
В третий раздел «Политическая борьба: теория и практика» вошло несколько статей, относящихся к двум периодам, разделенным десятилетием. Первый последовал за борьбой против ревизионизма и был ее непосредственным продолжением. Обращаясь в это время к трудам основоположников, Р. Люксембург, как и Ф. Меринг, видела главную задачу в том, чтобы донести важнейшие идеи марксизма до массы членов социал-демократии, имевших о них лишь смутное представление и тем легче попадавших на удочку «простых идей», распостранявшихся ревизионистами и реформистскими лидерами профсоюзов. Главный упор в то время был сделан на революционность учения классиков, на необходимость для пролетарской партии, отнюдь не забывая о повседневных нуждах трудящихся и тактике текущей борьбы, готовить массы к решающей схватке с буржуазией с целью открыть социалистическую перспективу. Революционная теория должна при этом развиваться и совершенствоваться.
Второй период — это время, когда русская революция 1905–1907 гг., рост массового стачечного движения на Западе, первые сполохи надвигавшейся мировой войны создали и в Германии предреволюционное напряжение. Снова обращаясь к Марксу, напоминая, что он поставил социалистический идеал на научную почву, обосновал его историческую необходимость, Р. Люксембург подчеркивала теперь и то, что та «капиталистическая зрелость, которую Маркс в 60-е годы изучал и описал на основе английских условий, оказалась беспомощным, лепечущим детством в сравнении с нынешним, охватывающим весь мир господством капитала и с отчаянной дерзостью его теперешней империалистической заключительной фазы».
Одной из статей, написанных к 20-летию со дня смерти Маркса, Роза дала примечательное название — «Застой и прогресс в марксизме». Анализируя в ней причины теоретического застоя в самой влиятельной партии II Интернационала, она указала на низкий уровень духовной культуры рабочего класса и на то, что не ведется дальнейшая разработка экономического учения марксизма. Творение Маркса, считала она, всегда было гораздо шире рамок узко понятой «пролетарской классовой борьбы», далеко превосходило ее прямые запросы, хотя и создавалось именно ради нее. Когда рабочее движение «вступает в более продвинутую стадию и выдвигает новые практические вопросы», социал-демократия вновь обращается к марксовой сокровищнице мыслей, однако лишь для того, чтобы «извлечь из нее отдельные куски его учения и использовать их». Слишком долго партия довольствуется старыми руководящими идеями, хотя они уже потеряли свою пригодность, вместо того чтобы теоретически использовать марксовы импульсы. Дело вовсе не в том, что-де марксова теория устарела, изжила себя. Нет, арсенал ее далеко не исчерпан, и не социал-демократы обогнали Маркса, а, наоборот, он далеко обогнал их: «наши потребности еще недостаточны для применения марксовых идей».
В новых условиях Р. Люксембург считала самой настоятельной задачей партии максимальную активизацию широких пролетарских масс, вовлечение их в политическую борьбу, обучение революционным методам в ходе самого революционного действия. Особую остроту приобрела ее полемика с К. Каутским, ибо она считала его поведение особенно опасным, поскольку он, изображая себя теоретиком «марксистского центра», звал массы не к революционной активности, а, напротив, воздвигал на пути к ней все новые препятствия, проповедовал тактику «измора», «изнурения», «приглушения», «только-парламентаризма». Когда с целью пробуждения масс Роза Люксембург рискнула выдвинуть лозунг, десятилетиями считавшийся в партии «табу», — лозунг демократической республики, ее не решился поддержать даже Меринг.
Письма Розы 1909–1910 гг. Кларе Цеткин иллюстрируют ее представления о ситуации в германской социал-демократии. К суровому испытанию мировой войной марксистские левые подошли как маленькая горстка революционных бойцов с ограниченной возможностью общения с той широкой массой трудящихся, которую хотели мобилизовать на решительные действия.
Четвертый раздел «Против милитаризма, за гуманизм» составили статьи и письма, осуждавшие гонку вооружений и подготовку к мировой войне. Еще в 1900 г. на Международном конгрессе Социалистического интернационала в Париже Р. Люксембург предостерегала от опасности той «мировой политики», которую вскоре стали называть политикой империализма, призывала пролетариев соединиться прежде всего для борьбы против милитаристской, всемирно-политической реакции. Семь лет спустя на Штутгартском конгрессе Интернационала Роза вместе с Лениным энергично проводила мысль, что, если империалистами все-таки будет развязана мировая война, ее необходимо использовать для ускорения революционного свержения классового господства. В. И. Ленин считал особенно ценным, что в принятой конгрессом резолюции «строгость ортодоксального, т. е. единственно научного марксистского анализа соединилась с рекомендацией рабочим партиям самых решительных и революционных мер борьбы».
Как и другие немецкие революционеры, Р. Люксембург органично сочетала борьбу против империализма с выступлениями в защиту культуры и гуманистических ценностей, ярким образцом чего могут служить материалы, вошедшие в данный раздел. В двух своих статьях о творчестве Льва Толстого, а также в выдержках из личных писем Роза предстает не только как глубокий ценитель художественного мастерства писателя, но и как тонкий аналитик его социальных воззрений. Ее не устраивал традиционный для марксистской ортодоксии (Плеханов, Каутский, отчасти и Меринг) подход, когда «великому художнику» резко противопоставляли «реакционного социального мыслителя». Она не умаляла ни утопичности проповеди Толстого о «непротивлении злу», ни ориентации на крестьянина, а не на рабочего, ни враждебности по отношению к революции и марксизму. Вместе с тем она видела его могучую силу в критике сущего, в близости его к идеям великих социалистов-утопистов, в его революционном радикализме в отношении искусства, в неустанном поиске истины. Ей представлялось, что Толстой-художник и Толстой-моралист вовсе не антиподы, а в основе его гениальности лежит цельное мировоззрение «самого истинного социализма».
Представления Р. Люксембург о русской литературе XIX— начала XX в., ее роли в общественной жизни страны, присущей ей высокой социальной ответственности нашли самое яркое выражение в обширной вводной статье к переведенной ею в тюрьме на немецкий язык книге В. Г. Короленко «История моего современника». Здесь глубокое почтение к плеяде выдающихся талантов сливалось с острыми суждениями аналитика, и в мир искусства то и дело вторгался политический полемист. Роза прослеживает развитие социальной ноты в творчестве художника с некоторой грустью, хотя для нее самой политическая борьба и ее вершина — революция были той великой правдой, ради которой только и стоило жить. Сопоставляя Толстого и Короленко, Короленко и Горького, она высказала немало интереснейших соображений о роли мировоззрения в художественном творчестве, а также о роли насилия в истории.