Тайна античных свитков

— То есть применишь силу?

— Если ты сочтешь это единственным эффективным способом. Он — наша единственная надежда и главный камень преткновения. Я не хочу, чтобы ты потом всю жизнь жалела, что проявила мягкотелость и подчинилась обстоятельствам.

— Я не проявлю мягкотелость. — Это была правда. Джейн себя хорошо знала и не сомневалась, что в нужный момент, если выхода не останется, примет верное решение, как бы оно ей ни претило. Но как же, господи, ей хотелось, чтобы нашелся выход! Она обернулась на Марио с Джоком. — Хорошо бы все-таки, чтобы Марио из него поскорей что-нибудь вытянул. Иначе придется принимать вынужденные меры. Вплоть до привлечения к операции Нацбеза, ЦРУ и любой другой службы, от которой может быть какой-то толк. А те-то уж не станут с ним церемониться. Мигом своего добьются, даже если он в результате угодит в психушку.

— Не спорю. Будем надеяться, что до этого не дойдет. — Тревор переменил тему: — Но у меня есть для тебя кое-какая любопытная информация. О Демониде.

Она повернулась: — Что?

— Я искал, чем заняться, и наткнулся в Интернете на упоминание о каком-то Демониде. Жившем, между прочим, во времена Циры.

— И все?

— Еще самая малость. — Он помолчал. — О нем заговорили, когда два года назад в Неаполе нашли судовой журнал его судна. Он хорошо сохранился и по решению властей должен был быть продан с аукциона в интересах местного музея. Шум был довольно большой. Коллекционеры занимали очередь.

— А можно его увидеть? Тревор покачал головой:

— Он пропал за две недели до аукциона.

— Похищен?

— Он лежал в сейфе.

— Чертовщина!

— Главное — что он существовал, как и сам Демонид. Ну что, легче тебе стало?

— Да, легче. В этой неразберихе все, что основано на конкретных фактах, радует.

— Я буду продолжать поиски. Я просто подумал, что тебе будет приятно узнать что-то определенное. В последнее время у нас сплошные разочарования.

— Это мягко говоря. — Она улыбнулась. — Спасибо, Тревор.

— Не за что. Я не зря старался: ты впервые за много дней мне улыбнулась. — Он взял ее за руку. — Мне этого не хватало.

— Я немного на взводе.

— Да мы на взводе с первой минуты нашей встречи. Я даже не знаю, как мы сможем вместе куда-то ходить — в ресторан или на концерт, сидеть и смотреть телевизор — словом, делать то, что делают все нормальные люди.

Тревор был прав. Обоим нормальная человеческая жизнь была неведома. У них не было ни времени, ни возможности поговорить о чем бы то ни было, по-настоящему узнать друг друга. Все, что между ними было, — это одно влечение, балансирование между доверием и подозрительностью, лавирование на краю пропасти.

— А тебе этого хочется?

— Конечно! Мне хочется всего и сразу. И я хочу тебя узнать!

Джейн отвела взгляд:

— А не боишься разочароваться?

— Ты что-то от меня шарахаешься.

Он был прав. Было так здорово держать его за руку. Ей было необходимо утешение и ощущение надежности, которое от него исходило. Хотелось никогда не отпускать его от себя, но она не могла себе этого позволить. Она слишком дорожила своей независимостью — без нее она себя не мыслит.

— А чего ты ждал? Для меня это все внове. Я не думала… В моем подзаборном детстве отношения между мужчинами и женщинами всегда казались мне грязными и отталкивающими. Пожалуй, даже пугали. И мне страшно оттого, какие чувства ты во мне возбуждаешь. Ты не такой, как все, кого я знала, и я даже не уверена, что ты не исчезнешь, когда все это кончится.

— Не исчезну.

Она выдернула свою руку и выпрямилась:

— Тогда и станем думать о том, как ходить по ресторанам и вместе смотреть телевизор! — Она провернулась к двери. — Пойду-ка я нарисую вместе наших молодых людей. Любопытный получится контраст…

— Джейн!

— Хорошо, хорошо, я уклоняюсь от разговора. — Она посмотрела на него в упор. — Ты хочешь секса? Отлично. Мне нравится секс с тобой. Но мне нужно время, чтобы по-настоящему сблизиться. Если тебя это не устраивает — тем хуже для тебя.

Тревор прикусил губу:

— Меня это устраивает. — Он вдруг усмехнулся. — И я согласен на секс. — Он повернулся к дому. — Пойду пороюсь в Интернете, может, еще что про нашего Демонида выплывет.

— Похоже, сидят и бьют баклуши, — доложил Викман, когда Грозак снял трубку. — Никаких признаков активности. Может, взять нескольких ребят и пойти их пошевелить?

— Глупая затея! — возразил Грозак. — Удивляюсь, как тебе такое в голову пришло. Я же говорил, мне нужна эта женщина, а в ту же секунду, как ты к ним сунешься, они усилят ее охрану. И Рейли решит, что мы провалили дело.

Этот мерзавец только силу уважает.

— Я не новичок в таких делах!

— Да знаю, знаю, — успокоил Викмана Грозак. — Но внешне это будет выглядеть так.

— Грозак, осталось пять дней!

— Можешь не напоминать. Я сейчас в Чикаго, организую отгрузку взрывчатки в Лос-Анджелес. Потом отправлюсь туда, чтобы убедиться, что все, кто нужен, прикормлены.

— Грош цена всем твоим хитроумным планам, если мы не добудем для Рейли то, что ему нужно. — Викман повесил трубку.

Грозак с недовольным видом тоже дал отбой. Викман с каждым разом все наглеет. Зря он связался с этим недоноском. Он, конечно, смышлен и расторопен, но временами выходит из-под, контроля.

Устранить его?

Не сейчас.

Он взглянул на настольный календарь. Действительно, осталось всего пять дней.

Пять дней.

Четыре дня до акции

— Привет, Джок. — Джейн присела рядом на крыльцо и стала смотреть на великолепный закат. Потом открыла свою тетрадку. — Как здесь спокойно, правда? Напоминает мне озеро в Атланте, где у Джо дом.

— У вас там и горы есть?

— Нет, только холмы. Но повсюду такой же покой. Он кивнул:

— Мне здесь нравится. Будто внутри чище делаешься. И свободнее.

— Ты и так свободен.

— Это пока. Но я не уверен, что так всегда будет.

— Я понимаю, что у тебя на душе. — Джейн протянула руку, а он покачал головой. — Хорошо, хорошо, согласна, никто не может знать, что у тебя на душе, если только сам через это не прошел, но я могу себе это представить. Думаю, ничего не может быть хуже, чем целиком находиться в чьей-то власти. Это все равно что быть рабом. Мой самый страшный ночной кошмар.

— Правда? Она кивнула:

— А Тревор еще говорит, что Рейли был бы счастлив попытаться подчинить своей воле и меня. Мне от этого плохо делается!

Джок нахмурил лоб:

— Но в лагере не было никаких женщин, только Ким, но она его сотрудница.

— Тогда мне предстоит стать исключением. Джек кивнул:

— Наверное, это потому, что ты похожа на Циру. Она ему нравилась. Он все спрашивал меня про нее и про то, нашел ли хозяин что-нибудь о золоте, или…

— Спрашивал? — Джейн встрепенулась. — Ты это помнишь?

— Да. В последние дни какие-то детали стали вспоминаться.

— А что еще?

— Четыреста восемьдесят два. Она была разочарована.

— А-а, конечно.

— Ты от меня чего-то другого ждешь?

— Просто думала, что с этим ты уже свыкнулся.

— Теперь — да. Когда вспомнил, что сделал все, что было в моих силах.

— Не хочешь рассказать, что тогда произошло?

— Особенно рассказывать нечего. Рейли дал мне этот адрес, обозначил жертву, и я отправился на задание.

— А почему ребенок?

— Чтобы Фалгоу было больнее. Это как-то связано с мафией. Думаю, они заплатили Рейли, чтобы отомстил Фалгоу за отказ сотрудничать.

— Но девочка…

— Это заставило бы его страдать. И меня тоже. Я не смог этого сделать. Но я знал, если я не сделаю — Рейли пошлет другого. Я понял, что надо что-то придумать…

— Что?

— Да хоть что-нибудь! Родители девочки ведь думали, что она в безопасности. В какой безопасности?! Они же ее совсем не охраняли, откуда безопасность? Я перевернул у них стол. Разбил окно и вылез наружу. Чтобы знали, что кто-то у них побывал, что надо подумать о ребенке!