Возвращение надежды

– Кстати, если хотите знать, – протяжный медлительный голос Рио вывел его из этих неприятных раздумий, – эта штука, к которой вы привязаны, называется травойс. Команчи применяли их, перевозя из стойбища в стойбище свои вещи. Как видите, пригодилось.

Как раз в этот момент травойс сильно покачнулся. Боль молнией проскочила по сломанной ноге Найджела и запеленала его в свои жестокие объятия. Перед ним снова раскрылся черный водоворот, и на этот раз он с благодарностью в него окунулся.

Глава 20

– Сегодня был трудный день, – сказала Эльке Шарлотте, когда Мария убрала их тарелки после ужина. – Ты не считаешь, что тебе следует отправиться в постель?

Шарлотта отодвинула стул и поднялась на ноги.

– Разве нельзя посидеть еще чуть-чуть? Хотя бы пока не вернется Патрик.

Эльке посмотрела в окно. У нее было какое-то нехорошее предчувствие.

– Я думаю, он вернется поздно ночью.

– А чего ты так беспокоишься? Что с ними может такого случиться? Какой-то старый облезлый кот, неужели так трудно его взять?

Эльке только покачала головой. Шарлотта никогда не видела пуму и понятия не имеет, что это за страшный зверь.

– Давай допьем кофе в гостиной и подождем его там, – предложила Шарлотта.

– Пойдем, – сказала Эльке. – Думаю, это тебе не повредит.

Шарлотта действительно выглядела сейчас много лучше – на щеках вновь заиграл румянец, в глазах появился прежний блеск.

– Хочешь, я почитаю тебе немного из «Сватовства Майлса Стендиша»? – Эльке взяла чашки и последовала за Шарлоттой.

– Почему бы нам просто немного не поболтать, – предложила Шарлотта, устраиваясь в кресле и покрывая свои ноги вязаным платком. – Ты обо мне знаешь, наверное, все, а я о тебе практически ничего.

– А что обо мне, собственно, знать. Я не очень интересный человек, – ответила Эльке, протягивая Шарлотте чашку.

– Ты себя недооцениваешь. Например, почему ты не расскажешь, как подружилась с Вельвит Гилхули?

– Это длинная история. – Избегая любопытного взгляда Шарлотты, Эльке прошла к камину и добавила в огонь несколько поленьев.

– И захватывающая, я уверена.

– Не совсем. Просто она посещала мою булочную.

– Не могу поверить, что это все, – настаивала Шарлотта. – Вы обе кажетесь такими близкими подругами.

Когда Шарлотта чего-нибудь хотела, то вцеплялась в это с упорством терьера. Это ее качество Эльке одновременно и восхищало и удручало.

– Дело в том, что Вельвит спасла мне жизнь, – неохотно произнесла она.

– Ну так расскажи, как это случилось. Я хочу услышать все подробности.

Эльке возвратилась к креслу, которое занимала сегодня весь день, и посмотрела в огонь, снова воскрешая в памяти события тех дней. Она сбивчиво рассказала Шарлотте, как письмо Патрика невольно привело к трагедии, как она и Отто были настигнуты Детвайлерами по пути к дому, как она пришла в сознание в постели Вельвит, чтобы узнать, что потеряла обоих, и мужа и ребенка, и, наконец, как Рио похоронил Отто и ее ребенка прямо здесь, на ранчо.

Закончив, она с удивлением увидела на щеках Шарлотты слезы.

– Если бы Патрик не женился, – проронила Шарлотта срывающимся голосом, – вы не поехали бы на ранчо. Я ведь ничего не знала. Патрик сказал, что ты вдова. Но он никогда не рассказывал, когда умер твой муж и как. Теперь я знаю, почему ты всегда такая грустная. Это все так ужасно!

– Сейчас уже не так тяжело, как первое время, – мягко проговорила Эльке.

– Ты до сих пор скучаешь по своему мужу, правда?

Эльке кивнула. Она скучала по мужу и по замужеству. Потому что не с кем было поговорить, потому что не знала, как устроить свою жизнь. Ей не хватало дома и будущего, которое она потеряла. Но больше, чем всего остального, ей не хватало ребенка, которого она никогда не держала в своих руках. Сознание того, что у нее уже никогда никого не будет, болью прошло через все ее тело.

– Как я поняла, твой муж был чудесным человеком. Как только я достаточно поправлюсь, мне бы хотелось, чтобы ты показала, где он похоронен. Мы можем пойти туда вместе и помолиться. – Шарлотта глубоко вздохнула. – Интересно, а вот Патрик – он бы скучал так по мне, как ты по Отто, если бы я… не выздоровела?

– Что за ужасные вещи ты говоришь? Патрик не отходил от твоей постели все время, пока у тебя была горячка.

– Я же не говорю, что Патрик плохой или что у него отсутствует чувство долга. – Шарлотта сделала паузу. Ее пальцы перебирали шаль, выдавая волнение. – Но я не думаю, что он действительно меня любит. По крайней мере не так, как ты любила Отто. Он никогда не рассказывал тебе, как случилось, что мы поженились?

Этот вопрос Эльке сильно удивил.

– Конечно, нет. И это вовсе не мое дело. – Если ей и хотелось услышать что-то от Шарлотты, то это в последнюю очередь.

– Учитывая ту роль, какую невольно сыграла я в том, что случилось с твоей семьей, мне кажется, это твое дело.

– Но ты не имеешь к этому никакого отношения. Ты даже никогда здесь не была. В самом деле, Шарлотта, тебе уже давно пора в постель.

Пальцы Шарлотты продолжали нервно дергаться.

– Ну, пожалуйста, Эльке. Мне нужно это кому-нибудь рассказать. Я хочу рассказать тебе. Понимаешь, я заманила Патрика в ловушку, подцепила на крючок. С помощью моей матери. Кстати, и его матери тоже. Мы хотели, чтобы Патрик на мне женился, и никогда не думали о том, хочет ли он. Но теперь я не перестаю думать, что мы совершили ужасную ошибку.

– Не будь смешной. Ты скоро поднимешься на ноги и будешь для Патрика чудесной женой. У вас все впереди. На всех его друзей и знакомых, тогда на приеме, ты произвела потрясающее впечатление.

– Произвела, значит? Если бы жизнь на ранчо представляла только череду приемов, как это было в Натчезе, мы с Патриком, возможно, и правда были бы счастливы. Но жизнь на ранчо совсем не такая, какой я ее себе представляла.

Прежде чем Эльке успела что-то возразить, Шарлотта кинулась рассказывать, как завлекла этого интереснейшего из всех, каких встречала, мужчину. Подобно Отто, Шарлотта была прирожденной рассказчицей. Она расцвечивала все такими живописными деталями, что Эльке легко представляла себе ее на первом ужине, одетую в чудесное изумрудное платье и флиртующую изо всех сил.

Смелость поведения Шарлотты ее восхищала и одновременно наполняла бессильным гневом. Она боролась с желанием вскочить на ноги, подбежать к Шарлотте, схватить ее за плечи и трясти, трясти, пока не застучат зубы.

Своим эгоизмом Шарлотта разрушила три жизни – Патрика, Эльке и свою тоже.

– Но ты любила Патрика? – выдавила Эльке сквозь удушающий гнев.

– Что значит любила? Он меня поразил, конечно. Такого мужчину я еще никогда не встречала. И кроме того, я была полностью захвачена охотой. Полагаю, ты можешь смело считать, что я желала заполучить его, как мой отец желал получить призовую лошадь или ценного раба. Но любовь? Не думаю. Видишь ли, для меня это было просто игрой.

Ах, вот оно что! Эльке всегда инстинктивно чувствовала, что все ее беды не случайны, что кто-то за этим стоит. Но кто? Патрика она любила слишком сильно, чтобы представить его этим кем-то. Валяться самой во всей этой грязи мученичества, что было бы естественным следствием, если бы она постоянно обвиняла себя, ей тоже уже изрядно надоело. Идеальной кандидатурой была Шарлотта.

– Вот видишь, как получилось, – заключила Шарлотта, – у Патрика просто не было никаких шансов. Я знала, он сделает все, как положено, когда мой отец нашел нас в лабиринте. Должен был. Но это не означает, что Патрик меня любит. Иногда я думаю, что единственное, что его по-настоящему заботит, это ранчо.

«Если бы ты только знала, – подумала Эльке, – что его по-настоящему заботит?» И гнев ее сменился угрызениями совести.

Как может она сидеть сейчас здесь и слушать признания Шарлотты, тем самым предавая ее доверие? Как осмелилась она винить Шарлотту?

– Я не буду в обиде, если после всего, что случилось, ты будешь меня ненавидеть, – сказала Шарлотта.