Возвращение надежды

Глава 18

– Конечно, я не дам тебе умереть, – произнесла Эльке твердым голосом.

– Мама, я такая больная, – жалобно простонала Шарлотта. В своем беспамятстве она продолжала принимать Эльке за Гортензию Деверю. – У меня все болит – голова, кости…

Сердце Эльке захлестнула жалость. Но чтобы поставить Шарлотту на ноги, понадобится нечто большее, чем просто материнская любовь. Тут нужны ангелы.

– Помолчи, милая. Тебе надо беречь силы. Эльке приложила руку к ее лбу, затем наклонилась к груди. Шарлотта горела.

– Что это? Что с ней? – вырвалось у Патрика. Эльке выпрямилась и сделала ему знак отойти в дальний угол комнаты.

– Вначале мне показалось, что это пневмония. Но в груди, по-моему, спокойно. Дыхание довольно чистое.

– Но это ведь хороший признак, правда?

– Да, но твоя жена очень больна. Боюсь, у нее грипп, а это почти так же серьезно, как и пневмония.

Патрик вздрогнул от ее слов.

– Разве от гриппа умирают?

– Да, особенно очень молодые и очень старые. К счастью, твоя жена как раз в расцвете лет.

– Ты ей поможешь?

Как она могла отказаться помочь Шарлотте, этой беспомощной женщине?

Без соответствующего ухода Шарлотта умрет. Это несомненно. А Патрик с Кончитой такого ухода ей обеспечить не в состоянии.

– Мама меня научила кое-чему. Я сделаю все, что смогу. Но я не волшебница.

– А чем я могу помочь?

– Я попытаюсь остановить лихорадку. Мне нужен большой таз с холодной водой и дюжина полотенец. Кончита и Мария в ближайший час, видимо, еще не появятся, так что позаботься обо всем сам. Но прежде всего немедленно пошли кого-нибудь за ближайшим доктором, и пусть ему скажут, чтобы он не терял времени.

Патрик поспешил из комнаты. Эльке осталась с Шарлоттой одна. Она знала, что за жизнь Шарлотты придется бороться долго и отчаянно. И победить будет трудно. Очень. Потому что в ее арсенале очень мало оружия, а горячка смертельно опасна. В конце концов начнутся судороги, а потом – смерть.

Ожидая Патрика, Эльке тем временем расправила смятые одеяла и простыни, убрала со лба Шарлотты волосы, затем подвинула к постели кресло и устроилась в нем.

Шарлотта выглядела сейчас совсем юной, почти девочкой, беззащитной девочкой. Сама Эльке всего лишь на девять лет была ее старше, но столько на ее долю уже выпало страданий, столько ей пришлось перенести на своих плечах, столько у нее было потерь, что по своим ощущениям она вполне могла бы быть матерью Шарлотты.

Шарлотта то забывалась в беспамятстве, то пробуждалась и бормотала что-то нечленораздельное. Жар от ее тела чувствовался даже на расстоянии. Сможет ли такое хрупкое создание перенести горячку?

Через несколько минут в комнату вбежал Патрик с большим тазом в руках. Эльке жестом показала ему поставить его на стол рядом с постелью. Туда же он положил и чистые белые полотенца.

Эльке не мешкая принялась за работу. Она прикладывала холодные мокрые полотенца ко лбу Шарлотты в течение часа. Наконец температура у Шарлотты немного спала, и она задышала ровнее.

Измученная вконец – ведь ночь-то она почти не спала – Эльке откинула голову на спинку кресла. Она так была углублена в свое занятие, что совсем забыла о присутствии Патрика. Звук его голоса ее испугал.

– Ей лучше?

– На время.

– Затем все возвратится?

Эльке покачала головой.

– Пока еще ничего не начиналось. Температура у нее по-прежнему высокая. Она только совсем немного снизилась, чуть ниже критической точки. Когда она проснется, я попытаюсь заставить ее проглотить немного бульона. Чтобы бороться с болезнью, ей нужно иметь силы.

– Может быть, мне приготовить бульон? – предложил Патрик.

– Не надо, потому что ты не знаешь, как его готовить. – Эльке устало поднялась на ноги, вспомнив бесплодную борьбу за жизнь родителей много лет назад. Неужели она позволит уйти Шарлотте тоже?

Эльке расправила плечи, готовая к борьбе. Первое, что нужно сделать, это сварить крепкий говяжий бульон. Если повезет, то он будет готов как раз к тому моменту, когда температура Шарлотты снова начнет повышаться.

– Никогда не чувствовал себя таким бессильным, – проронил Патрик, глядя на свою жену.

– Посиди здесь с ней немного. Если она забеспокоится, крикни меня.

Когда Эльке вошла, Кончита с Марией были уже на кухне. Они затопили плиту и поставили кофейник.

– Мы увидели чемоданы у двери. – Мария грустно смотрела на нее. – А потом сеньор Прайд пришел и рассказал нам о сеньоре. Он сказал, что у нее la gripa.[26]

– Вы уезжаете, потому что боитесь заразиться? – спросила Кончита и перекрестилась.

– Нет, я остаюсь здесь и буду ухаживать за ней, – ответила Эльке. – Но вы правы, la gripa – заразная болезнь. Я не хочу, чтобы вы и ваша дочь находились рядом с миссис Прайд до тех пор, пока ей не станет легче. – «Если когда-нибудь станет», – добавила она про себя. – Я буду за ней присматривать, а вы и Мария за всем остальным.

– Вы только скажите нам, что делать, – грустно отозвалась Кончита. – Вы здесь совсем недавно, сеньора, но сейчас у нас тут все, как в настоящем доме. Мы с Марией сделаем для вас все.

Эльке села в кресло рядом со столом и благодарно улыбнулась Кончите. Если та сейчас возьмет свою дочь за руку и побежит от этой ужасной заразы, она ее осуждать не будет.

– Для начала я хотела бы чашечку кофе.

Пока Кончита наливала кофе, Эльке перечислила дела по хозяйству, которые надо было сделать за день. Мария тут же выбежала за дверь, а Кончита, следуя указаниям Эльке, взяла кусок говядины, который остался от праздника, положила в котел, добавила специй и поставила вариться на медленном огне.

– Ни о чем не беспокойтесь, сеньора, – сказала Кончита. – Мы с Марией сделаем все, что вы скажете.

– Muchas gracias.[27] И еще, Кончита, – надо молиться. Нам всем надо много молиться.

Через несколько минут Эльке уже несла горячий кофе для Патрика.

– Есть какие-нибудь изменения? – спросила она с порога.

Он покачал головой.

Она протянула ему кофейник.

– По-моему, тебе это сейчас необходимо. Патрик выпил кофе несколькими глотками, даже не заметив, по-видимому, что он был обжигающе горячим.

– Я знаю, тебе надо идти работать, – сказала Эльке. – Так иди. Оставаться здесь никакой необходимости нет.

– Пока ей не станет лучше, я уйти не могу.

– Но это может продлиться много дней. Плечи Патрика опустились.

– Мне нужно поговорить с Рио. Но я скоро вернусь.

Он бросил на жену последний отчаянный взгляд, затем повернулся и вышел.

Все совершенно ясно: Патрик любит Шарлотту. И любит с такой беззаветной преданностью, что это не могло не тронуть сердце Эльке. Она сделает все, чтобы спасти Шарлотту. Спасти для него. А затем уйдет.

Горячечный сон Шарлотты с перерывами продолжался до полудня. Время от времени она звала мать и еще кого-то, кого точно, Эльке разобрать не могла. Странно, но она ни разу не позвала Патрика. Проснувшись в этот раз, она узнала Эльке.

– Мне жутко плохо, Эльке, – простонала она. – Не сиди здесь. Сделай что-нибудь.

– Я делаю все, что могу. Но и ты тоже должна стараться.

– Ты что, спятила? Я едва могу пошевелить рукой.

– Мне нужно, чтобы ты слушалась меня и делала все, что я скажу.

Шарлотта угрюмо посмотрела на Эльке.

– Мне нужна сиделка, а не надсмотрщица. Шарлотта, по-видимому, не осознавала серьезности своей болезни. Она капризничала, долго отказывалась от предложения Эльке сходить на горшок и делала попытки пойти в ватерклозет. Она была раздражительна и все время жаловалась, что ей то жарко, то слишком холодно. Она требовала, чтобы Эльке ее причесала, сменила простыни, помогла сменить рубашку.

Эльке потребовалось мобилизовать все терпение и такт, чтобы обхаживать ее, заставить пить много жидкости, которая была ей очень необходима. Эльке ее капризы даже в какой-то степени радовали, и она делала все возможное, чтобы выполнить все требования Шарлотты. Все лучше, чем бред.

26

грипп (исп.).

27

Большое спасибо (исп.).